Святослав Моисеенко - Последняя тайна Патриарха Страница 23

Распогодилось, депрессивная зимняя мгла осталась позади – солнце сияло, снега сверкали, горы манили…

Глава 10 Смерть крадется по пятам

Серый Мастер вновь стоял перед Господином в сумрачном зале, чьи очертания лишь угадывались, изредка подсвеченные вспыхнувшими в огне искрами. Но было не до разглядывания сводов… Стоял, глядя в щербатые каменные плиты пола. Он упустил и перстень, и его нынешних владельцев. Не помогли ни маскарадные переодевания в бомжей, ни прикидывание добропорядочным обывателем, напуганным стрельбой… Он все упустил, поскольку мог чувствовать реликвию, только когда та находилась не далее километра. Заметался, прошерстил всю Москву – маленькой армии хранителей и след простыл. А мир велик…

Хозяин почему-то молчал. Молчание затянулось и не сулило ничего хорошего… Взгляд его едва угадывался под низко надвинутым островерхим капюшоном и был подобен тлеющим уголькам… Вдруг раздался странный звук: скрип не скрип, вой не вой, треск не треск. Серый Мастер в тревоге оглянулся, но в зале больше никого не было. Звук исходил из-под капюшона и оказался… смехом! Хозяин медленно поднялся их своего глубокого кресла, над спинкой которого поблескивал загадочной вязью серебристый вензель – Мастеру никогда не удавалось его как следует разглядеть.

Нетвердой походкой, сгорбившись, Господин поплыл тенью к огню и, простирая ладони, взмахнул рукавами широкого бархатного плаща – на сей раз темно-пурпурного, как запекшаяся кровь.

– Ничего… Ты старался, я знаю… Ты преданный… Но всего лишь – человек, хотя многому здесь научился… Человек… – в шелестящем голосе вдруг явственно проступила непонятная горечь… – Но теперь надо найти их, и это уже сделаю я, чувствующий Синий Камень, где бы он ни был! Потому что он – мой!!

Огонь в огромном камине поднялся и ярко вспыхнул – так ярко, что на мгновение стали видны необъятные своды пещеры, сверкнувшие стеклянным блеском. В языках пламени стали угадываться какие-то видения, ездили машины, сияли снегами горы… Двигались люди, что-то говорили и губы их беззвучно шевелились, но, видимо, Господин умел читать по губам. Не оборачиваясь, свистящим шепотом Хозяин приказал:

– Немедленно собирайся, поедешь на Алтай. Там, в урочище Асу-Булак, найдешь носителя кольца и его спутников. Будучи вблизи Сокровенного, ты легко это сможешь сделать, ты уже обученный, натасканный… Стань белкой, стань зайцем, стань птицей, стань, наконец, хоть тенью незримой, но ни на миг не теряй их из виду! Не убивай – подчини своей воле! Узнай, где сокрыты остальные Предметы! Они должны нас привести к ним! Они должны найти указующие знаки!! Да! Отсеки от носителя перстня его спутников – они в дальнейшем будут нам только мешать, пусть он останется один. По одному уничтожь их всех!

И учти! Не пытайся отнять перстень, не твое это, лишь погибель найдешь. И в открытую схватку с ними не вступай, тебя надолго не хватит, ты всего лишь человек… Да я же тебя насквозь вижу, запомни!!!

Голос вновь стал набирать силу, и опять Мастеру стало не по себе. К горлу подкатила тошнота, голова закружилась. Странно и страшно было слышать такие приказы от того, кто сам являлся неясным сгустком сырого сумрака… И непонятно, как Господин может исторгать этот низкий, вибрирующий, ужасный голос? Когда-то Серый Мастер слыхал, что вот так же океан способен иногда издавать жуткие звуки, сводящие моряков с ума и заставляющие их бросаться за борт. Вроде бы именно этим объяснялось появление таинственных кораблей-призраков, команды которых непонятным образом исчезли, словно испарились.

И как, как он может читать мысли – ведь и вправду Мастеру на миг привиделась дивная картина: он стоит, торжествуя, над поверженным Господином, ставшим лужицей мерзкой черной жижи, – и на пальце его синей звездой сияет всемогущий камень!

Склонившись в поклоне, он поспешил к выходу, не дожидаясь, когда сознание окончательно покинет его. Черная вода под мостиком вдруг зловеще чавкнула, словно ей приказано было напомнить, что ждет ослушника…

Глава 11 Алтайские пасторали

Ехали в горы долго – несколько часов. Понятное дело – если уж бывать за городом, то забираться надо подальше, какой смысл тусоваться в пригороде? Зимовье оказалось крепко сколоченной избушкой, окруженной редким частоколом. Набитой, по обыкновению, всякой почти антикварной рухлядью, свезенной из городских квартир на такие вот дачи. Недавно выпавший снег уже стал заметать ее, но подъехать удалось без проблем.

Как всегда при ясной погоде, ударил мороз. Такой редко бывает в первопрестольной. Никита, знавший погодные условия теплого Кавказа, слегка растерялся. Однако переносился этот холод в сухом алтайском воздухе куда легче, чем в сырой, волглой Москве, с ее «гнилыми зимами и декоративными морозами, где «-25» воспринималось как конец света. Да и утеплились ребята на совесть: Настя так вообще была похожа на медвежонка, по-мультяшному одетого в ярко-оранжевую куртку-дутик и мохнатую мужскую шапку-ушанку.

А вот Данила даже в наворотах современного – не то охотничьего, не то горно-лыжного – снаряжения все равно выглядел Иван-царевичем из сказки. Казалось, рядом с ним вот-вот появится свора борзых, он одним махом вскочит в седло породистого скакуна и затрубит в усыпанный самоцветами рожок, сзывая верных слуг и вассалов. Шитая золотом попона, узорчатые стремена, лай, ржание, дым костров – в общем, все старинные дела.

Дым мангала, правда, не заставил себя долго ждать. Петро, по давнишней устоявшейся традиции, решил угостить столичных гостей для начала шашлычком, целую кастрюлю которого Аннушка затомила еще с вечера. Но когда на древнем дубовом столе появилась вереница бутылок «беленькой», и Настя сделала «страшные глаза», Никита решительно пить отказался. Типа, после вылазки в горы – пожалуйста. Данила, привыкший к тонким (и, надо сказать, «жиденьким») винам Италии и Франции, исконно-русского спиртного не понимал и вовсе не обратил на бухло никакого внимания, чем несколько обескуражил хозяина. Зато к умопомрачительному запаху мяса «князинька» принюхивался кровожадно! Бедный Петро! Он так хотел оторваться, оказавшись вне бдительного контроля супруги, по части запрета на выпивку бывшей просто «смершевкой» и фашисткой в одном лице! Но не в одну же харю наливаться!

Несмотря на безмятежные красоты природы и радушие принимающей стороны, нашего командира не покидала тревога. Слишком далеко они оказались от всего привычного, чтобы расслабляться совсем уже безбашенно. Синий камень по-прежнему слабо посверкивал. «Готовился к неведомому»?