Ночная смена (ЛП) - Триана Кристофер Страница 24

Гор вскрикнул, когда почти просунул голову во внутренности, чтобы взглянуть на результат своих действий с высоты птичьего полета. Его улыбка спала, когда он попытался вытащить дрель.

- Черт, хуйня там крепко застряла. Где крюк?

Крюк был у Марселя, который ковырялся в их преподнесении Cатане. Плоть Дарлы была мягкой и легко отделялась. Ева испытывала ничто иное, как нечто за пределами удовольствия при виде крови. Буквально, эта кровь не так уж сильно отличалась от семени, которое она лакала постоянно, с той лишь разницей, что кровь имела большую связь с плотью. Проклятая и мертвая, и вскоре ее проглотят.

Марсель передал Гору крюк, и тот приступил к осуществлению своих мрачных намерений разделяя туловище женщины, при этом пытаясь сохранить какие-то из органов на месте, раскрывая форму, смахивающую на желе.

Он аккуратно просунул крюк для мяса внутрь и поднял его вверх, как рыболов рыбу. Что-то похожее на луковицу красного тюльпана болталось на конце.

Ухмылка Гора оголила ряд заточенных зубов.

- Не стесняйтесь, берите кусочек.

6. Больное, причудливое, уродливое творение

- Сколько? – спросила Руби.

Стефани отошла от двери и встала с остальными.

- Трое.

- Можем с ними справиться – проговорил Антонио. – Нас больше.

Нас четверо, но среди нас бабуля, а вторая - просто девчонка, - усмехнулся про себя Фентон. - Едва это дает нам преимущество.

Он устроился в узком проходе, остальные собрались вокруг Антонио, как будто он излучал силу, которая передавалась другим. Сам он ее не чувствовал, единственное, что он чувствовал только продолжающееся неодобрение с тех пор, как он толкнул Руби на Дарлу. Ну простите, за то что я хотел выжить. Может, если бы Руби не бежала так, как будто боится поскользнуться на подшипниках, им бы всем удалось уйти невредимыми. Вся ирония состояла в том, что он, вероятно, мог спасти им всем жизни со своими быстрыми руками и еще более быстрыми ногами, иначе их бы всех в хуйню размазало, как это произошло с Mилой. Не то, чтобы он хотел, чтобы Дарла потеряла ребенка, но опять таки, она всегда могла заделать другого. Твою мать, да он бы даже ей бы в этом помог, если бы ей требовалась инъекция теплой колбасы. Но проблемо.

Он не мог во все это поверить. Этого бы никогда не произошло, если бы он просто перешел в "Дьявольскую Пищу", ну... или по крайней мере, не с ним лично.

- Все приготовились, - сказала Руби.

Какого черта мы принимаем приказы от "Золотых девчат"?[30] Все вели себя так, как будто она - Колин Пауэлл[31], только потому что мужики в ее семье участвовали в паре войн. У нее едва была реальная работа в магазине – она просто раздавала образцы в течение дня. Это конечно не означало, что Фентон бы не вздрючил ее. В принципе, он мог бы разжечь ее старую серую устрицу, как полено, так как у нее по-прежнему было неплохое тело, несмотря на пенсионный возраст, и он был бы не против впендюрить свой агрегат тупо для того, чтобы потом об этом рассказывать – но на ее лидерство при сатанинской осаде он не рассчитывал. Он тоже мог круто разговаривать. Но это не означало, что они его изберут главным.

Фентон держал свой нож наготове. По всей видимости, у него был наименее впечатляющий арсенал, который, как он признавал, выглядел бы лучше в качестве штыка на палке. Но уже было слишком поздно, да и вариантов не осталось. Остались только стены с обеих сторон по коридору и команда, которая выполняла поиск и уничтожение, и ждала за углом в минуте от них, вооруженная цепями, ножами, огнем и хуй знает чем еще – технологиями, пушками и ебучим танком. Кто знал? Все, что знал Фентон наверняка, это то, что они готовились к битве, даже с учетом того, что отряд "Фрешвея" был фактически вооружен воздушными шариками.

Стратегически он расположил себя в заднем ряду. Hе только для того, чтобы обеспечить себя безопасным пространством, но еще и потому, что перед ним была Стефани. Он встал достаточно близко, чтобы тереться об ее задницу. Она была слишком напряжена, чтобы обратить на это внимание. Бабуле Фентон позволил занять направляющую позицию. Ему казалось весьма справедливым, что Руби заняла первые ряды, так как у нее было полно времени примотать нож к швабре и "поднять штыки".

Толстый громила с короткой стрижкой появился в иллюминаторе правой вращающейся двери. В носу, в перегородке, у него было кольцо, а на щеках набиты молнии. Антонио сорвался и вышиб дверь наружу, сбивая первого в линии. Короткостриженный хрюкнул и отскочил назад, как шарик в пинболе.

Еще двое заняли его место. Худощавая женщина с мачете и невысокий мужчина с топором проскользнули с другой стороны, замахнувшись на Антонио своими клинками. Антонио широко шагнул вперед, чтобы сразиться с мужчиной, держа тесак в одной руке и мясницкий нож в другой. Женщина замахнулась мачете на Стефани, вверх, как клюшкой для гольфа. Руби выставила ручку метлы и парировала лезвие, нанося удары и поворачиваясь, как команч из старого вестерна. Две дамы против одной.

Фентон конечно выбрал бы себе в пару женщину-громилу, как самую слабую из всего трио байкеров, но короткостриженный ворвался в дверь, как тот кувшин, который прошибал стену в рекламе напитков - нос в крови, шмыгая как бык, с кувалдой в руке. В понимании Фентона, короткостриженный воспринял невовлеченность Фентона в схватку, как личное приглашение, и рванул в его сторону, нацелившись кувалдой ему прямо в голову. Фентон отпрыгивал, пока мужчина не вбежал в колонну коробок, которая была сложена напротив стены. Фентону удалось отскочить в тот самый момент, когда кувалда разрушила контейнеры с посудомоечными средствами и не разлила мыло по всему проходу.

Фентон бросился к Антонио, чей тесак промелькнул размытым пятном, перерубив запястье коротышки. Рот коротышки скривился в агонии, когда он поднес кровоточащую культю к лицу, как будто желая убедиться, что это произошло на самом деле. Рука лежала на полу, как какое-то мертвое морское существо, безжизненные пальцы по прежнему были сжаты, как будто по прежнему сжимали топор.

Фентон припал на колено, чтобы поднять оружие, пока Антонио махал своим оружием, целясь в шею коротышки. Она лопнула, как кусок сырой говядины, раскрываясь на три четверти. Все еще держа лезвие в руке, Антонио надавил на голову маленького человечка своим скользким ботинком, отвел тесак назад, и голова отделилась от шеи, соединенная усиком плоти, как увядающий цветок. Красные струи вырвались из разорванных артерий во все стороны, подобно струям душа, как будто они были в фильме "Убийца сёгуна"[32]. Кровь смешалась с моющим средством, как на каком-нибудь жутком аттракционе в аквапарке. Фентон провернулся вокруг в этой жиже, его руки и ноги разошлись в стороны, а безголовое тело рухнуло на него сверху, пока он пытался встать. Яркие красные пятна забрызгали все его лицо, средство жгло глаза, которые были выпучены от страха.

Следующий удар короткостриженного был прерван Руби, когда она проткнула его бок "штыком", назвав при этом его "чертовым нациком". Он остановился, как вкопанный с ворчанием. Проходя мимо нее, Фентон увидел, как женщина-громила мчится по коридору в направлении другой поисковой группы, у нее больше не было мачете. Теперь оно каким-то образом оказалось у Стефани, и она с размаху вонзила его в поросячью морду короткостриженному. Он нащупал кувалду, размахивая руками, и тяжело шлепнулся на задницу.

Фентон быстро выбрался из-под них, позволив Антонио помочь ему подняться на ноги. Он вытер лицо подолом рубашки. Они присоединились к Стефани и Руби над упавшими пехотинцами. Короткостриженный лежал на спине, глаза по-прежнему двигались, лицо бесконтрольно дергалось, кольцо в носу позвякивало, как у бородавочника. Из него слегка выпиралo oстрие мачете.

Руби посмотрела на молодую девушку, ее глаза были как ледники.