Наталья Александрова - Талисман египетской царицы Страница 26

Наталья Юрьевна! Вот с кем ей нужно поговорить! Она, конечно, не поможет с работой, но просто посочувствует, они посидят рядом, побеседуют. Алиса осознала, что старая актриса на сегодняшний день – единственный близкий ей человек.

Внезапно ей стало стыдно – что подумает о ней Наталья Юрьевна? Когда все было хорошо, Алиса не приходила, а как все стало плохо – тут же прибежала за сочувствием! Да ладно, никогда она так не скажет и не подумает даже!

А вот как раз и дом, где больше сорока лет прожила Наталья Юрьевна, ноги сами привели Алису к нему.

Кодовый замок на двери был сломан, и Алиса вошла в знакомый подъезд. Выщербленная плитка на полу помнила еще самое начало двадцатого века, по ней проходили элегантные ботики петербургских дам, потом – тяжелые ботинки революционных матросов, сапоги солдат-дезертиров, чекистов в хрустящих кожанках…

В дальнем конце подъезда остался от прежних времен камин. Конечно, дымоход давно уже заложили кирпичом, так что этот камин не топили, наверное, полвека, но красивая лепнина еще сохранилась и радовала глаза жильцов и гостей дома.

Лифта не было, и Алиса поднялась по лестнице на четвертый этаж, позвонила в квартиру Натальи Юрьевны.

Дверь почти сразу открыли. На пороге стояла крепкая краснолицая тетка в сатиновом халате, с волосами, покрытыми пестрой косынкой. Алиса ничего не успела сказать, тетка опередила ее, крикнув в глубину квартиры:

– Никитична, из жилконторы пришли!

– Я не… – начала было Алиса, но тетка, не слушая ее, сунула под ноги тряпку и недовольно проворчала:

– Ноги вытирай, а то ходют тут, топчут…

С этими словами она удалилась.

Алиса тщательно вытерла ноги, вошла в прихожую. Все двери в квартире были широко распахнуты, из комнат доносились какие-то незнакомые голоса.

Тут в прихожей появилась высокая прямая женщина лет шестидесяти. Окинув Алису равнодушным взглядом, она проговорила:

– Это вы из жилконторы?

– Да нет, я вовсе не из конторы! Я знакомая Натальи Юрьевны. А где она? Что с ней?

– А вы не знаете? – Женщина взглянула на нее удивленно, на какое-то мгновение сквозь равнодушие проступила печаль. – Умерла Наталья Юрьевна… уже две недели как умерла. Я племянница ее, вот, привожу тут все в порядок…

– Как – умерла? – переспросила Алиса и привалилась спиной к притолоке. – Не может… не может быть!

– Очень даже может… лет-то ей сколько было? Восемьдесят два! В этом возрасте ничего удивительного!

– И похоронили уже?

– Конечно! – Племянница покойной разглядела в лице Алисы искреннее горе и спросила мягко: – А вы кто?

– Я Алиса Окунева! – ответила Алиса. – Мы с Натальей Юрьевной были знакомы по театру…

– Ах, вы Алиса? – повторила племянница. – Тетя для вас кое-что оставила…

– Мне ничего не нужно! – растерялась Алиса.

– Да вы не думайте… это на память. Тетя хотела, чтобы это было у вас.

С этими словами женщина ушла в ту самую комнату, где Наталья Юрьевна много раз принимала Алису, сидя в глубоком старинном кресле с львиными лапами. Она отсутствовала не больше минуты и вернулась, держа в руках шкатулку.

Шкатулка была обычная, недорогая, украшенная ракушками. Такие прежде привозили на память из приморских городов, чтобы хранить в них письма и фотографии.

– Вот, это Наталья Юрьевна хотела оставить вам!

Алиса не помнила, как вернулась домой. Она помнила только ощущение невосполнимой потери, такое чувство, как будто она утратила часть самой себя. И еще – мучительный стыд. Она думала только о себе, о своих собственных проблемах, о собственных неприятностях, а совсем рядом умирала чудесная женщина, которой она, Алиса, многим обязана… и она за все это время даже не вспомнила о Наталье Юрьевне! Не навестила ее, не простилась…

Алиса вошла в квартиру, прошла на кухню, поставила шкатулку на стол, включила чайник и только тогда открыла подарок покойной.

Сверху лежали фотографии – давние, черно-белые снимки. Юная девушка с одухотворенным, взволнованным лицом. Вот она в роли Джульетты, потом – безумной Офелии, в белой развевающейся сорочке, с венком полевых цветов на голове. Алиса с трудом узнала Наталью Юрьевну и мимоходом подумала, что та в молодости вовсе не была красива. В ней, конечно, был особый шарм, своеобразие, выразительность, но лицо скорее неправильное, тяжеловатый подбородок, нос длинноват… а ведь о ней говорили, что она имела огромный успех не только у зрителей, но и у мужчин, за ней ухаживали знаменитые актеры, режиссеры, драматурги… значит, главное – не внешняя красота, а внутренняя сущность, не красивая лампа, а горящий внутри ее огонь!

Алиса перебирала фотографии.

Вот Наталья Юрьевна в роли Нины Заречной, в роли Корделии, Дездемоны, потом – Настасьи Филипповны из «Идиота», Клеопатры… а вот – уже в образе Раневской из «Вишневого сада», Вассы Железновой, Гертруды из «Гамлета» и, наконец, старой графини из «Пиковой дамы»…

Вся жизнь актрисы вместилась в два десятка ролей, в два десятка выцветших фотографий. Алиса почувствовала щемящую боль, горечь, но не поддалась ей и продолжила перебирать содержимое шкатулки.

Ниже, под снимками, она нашла пачку театральных программок. Разноцветные буклеты, названия классических и современных пьес, имена знаменитых режиссеров и актеров, тех, с кем судьба столкнула Наталью Юрьевну.

И ее имя в разделе «Действующие лица и исполнители». Снова – те же роли, те же образы, что на фотографиях.

Н. Ю. Сереброва – в роли леди Макбет… в роли королевы Гертруды…

Как все же коротка человеческая жизнь!

Еще дальше лежали письма. Вложенные в конверты и без них, пожелтевшие от времени, подписанные именами с инициалами…

Алиса начала читать одно письмо:

«Ната, любимая, бесконечно вспоминаю нашу последнюю встречу, твои глаза, твои тонкие пальцы, звук твоего голоса…»

Она увидела внизу письма подпись знаменитого режиссера – и смущенно отложила письмо: нет, она не имеет права читать это, это – слишком личное, слишком интимное… сама она не захотела бы, чтобы кто-нибудь после ее смерти читал ее личные письма.

В самом низу шкатулки лежали пустой старинный флакончик голубого хрусталя из-под французских духов «Фиалки Коти», выточенная из слоновой кости шахматная фигурка, маленький бронзовый ключик с фигурной бородкой, замшевый мешочек с каким-то украшением. Маленькие, ничего не стоящие вещицы, сувениры, оставшиеся от давней любви, воспоминания молодости…

Алиса открыла хрустальный флакончик, поднесла его к лицу. В нем еще сохранился тонкий, волнующий аромат, аромат давно прошедшего времени. Она представила, как Наталья Юрьевна нюхала этот флакончик и вспоминала, вспоминала…