Джой Хилл - Королева вампиров Страница 26

Вот. Утка в заводи, и ее буря не беспокоит. Дикие утки часто ищут такое убежище, и не всегда находят, но это была домашняя утка, видно, потерялась. Живет в одиночку всю зиму, потому что слишком слаба и не способна улететь в теплые края со своими дикими собратьями. Природа выпалывает сорняки.

Лисса сложила крылья и спикировала. Буря и тьма обеспечили ей укрытие. Отражения молний блестели на ее когтях, она выпустила их, чтобы схватить обед и опять взлететь, даже не коснувшись земли.

В тридцати футах от цели она уловила какое-то движение, заложила крутой вираж, перекувырнулась и зависла в воздухе.

Белая утка увидела ее и испугалась. Однако черно-бурый селезень, та самая помеха, которую заметила Лисса, поспешно подтолкнул свою белоснежную подругу в тень плавучих доков. Значит, утка не одинока, поняла Лисса, которая старалась не разрушать пары. Природа всегда выпалывает сорняки. Но Лисса может выбирать.

Пронзительный визг расколол воздух. Она крутанулась и увидела, что дикого селезня схватил ястреб, который, очевидно, тоже выслеживал дичь. Селезень отвлекся на Лиссу и, загоняя в укрытие подругу, заметил ястреба слишком поздно.

Белая утка жалобно закрякала, когда ястреб поднял ее самца в воздух и унес.

Все кончилось мгновенно. Белая утка растерянно плавала кругами на открытом месте, в тоске и смятении.

Ястреб казался Лиссе приспособленцем. Цивилизация часто превращает диких тварей в то, чем они не должны быть. Вероятно, то же самое делает она и с людьми.

Лисса перевернулась, упала вниз и схватила белую утку.

Тебе не придется учиться жить без него.

* * *

Лисса открыла глаза и увидела Джейкоба. Он сидел скрестив ноги на ее постели и смотрел на нее. Поскольку он был в футболке и чистых джинсах, у него явно было время, чтобы принять душ и переодеться.

На несмятой стороне постели лежал ее атласный халат, на полу стояла пара тапочек. На колене у Джейкоба балансировала щетка, чуть дальше на полу стоял тазик с горячей водой.

К моменту ее пробуждения, если ничто не включало сигнальные заклинания, с помощью которых она охраняла верхнюю комнату, лестничный пролет снова открывался. Джейкоб явно воспользовался этим, чтобы освободиться.

Его голубые глаза были спокойны, они были голубее, чем дневное небо, которого Лисса никогда не видела: сравнение пришло ей на ум при воспоминании о картинках в книгах. Но она чувствовала, насколько его глаза живые и настоящие.

— Я провел ночь в размышлениях, миледи. В том положении, в котором вы меня оставили, — он склонил голову. — И решил освободиться лишь за час до сумерек, чтобы подготовиться поухаживать за вами. За что прошу у нас прощения и умоляю не воспринимать это как пренебрежение вашей волей.

Лисса села на постели, сонно моргая. Джейкоб смочил полотенце в горячей воде и, отжав, растянул его на ладонях.

— Можно, я сделаю это, миледи?

Она кивнула, и он прикоснулся полотенцем к ее лицу. Она втянула воздух, заставляя себя пробудиться. Почуяла запах очищающего лосьона для лица и вспомнила, что перед сном забыла снять макияж. Очевидно, он заметил это и сейчас протер ей веки, верхние и нижние, провел полотенцем по щекам, по губам… Она чувствовала его пальцы сквозь тряпку. Он поставил тазик на кровать, сполоснул в нем полотенце. Закончив умывание, отложил полотенце, отставил тазик в сторону и взял в руки халат.

— Если вы захотите накинуть это, миледи, я расчешу вам волосы перед купанием. И, если пожелаете, помогу вам их вымыть.

Как-то раз она за что-то рассердилась на Томаса — теперь уже не помнила, за что, — и пообещала сбросить его с первой попавшейся скалы. Томас невозмутимо ответил, что она никогда этого не сделает.

— Даже если я стану бесполезен для вас во всех иных отношениях, вам все равно понадобится зеркало.

Может быть, потому он научил Джейкоба всему, что входило в ее ежедневный туалет, и проглядел кое-что более существенное.

— А если я скажу, что прогоню тебя, если не признаешься, как освободился?

— Должен же я хоть что-то хранить в тайне, иначе наскучу вам за первые же сто лет.

Он держал халат за плечики. Лисса стянула черную ночную рубашку через голову и в приступе раздражения швырнула ее на пол. Может хранить свои секреты, подбирая за ней вещи.

Он посмотрел на рубашку, потом обратно на Лиссу, но не стал комментировать ее жест. Лишь провел медленным взглядом по ее горлу, голым грудям, соскам, которые тут же напряглись, потому что Лисса вспомнила, как к ним прикасались губы Джейкоба.

Соскользнув с кровати, она повернулась к нему спиной, ожидая, что он тоже встанет, но он лишь передвинулся, чтобы оказаться точно позади нее, и, легко касаясь ее рук, направил их в рукава халата. Подняв его повыше, приостановился, не надевая его ей на плечи. Это ограничивало движение ее рук. Джейкоб устроился так, что его длинные ноги были по обе стороны от Лиссы. Его прикосновения придавали ей чувство уверенности.

От него не исходило ничего похожего на осуждение за то, как она обошлась с ним вчера вечером. Интересно.

— Миледи, вы не могли бы рассказать мне, что случилось прошлой ночью?

— Не сейчас, — ответила она не сразу. Сейчас, когда обновленная энергия кипела у нее в крови, происходившее прошлой ночью казалось обманчиво далеким. — Пока что ты принесешь ингредиенты для порошка, который я принимаю. Как ты видел прошлой ночью, после его приема мне требуется время на восстановление.

Сказать ему это было нелегко, поэтому Лисса, не глядя на него, перевела взгляд на картину, висящую на стене. Ван Гог, «Терраса кафе на площади Форум». От этой картины у нее всегда приятно кружилась голова. Она напоминала о той ночи, когда они с Рексом танцевали на тихой пустынной улице под небом Италии.

— Ты теперь знаешь, когда можно убить меня, Джейкоб. Это несложно. Нужно просто набраться терпения.

Он встал, его тело коснулось ее спины, и она резко втянула воздух. Он надел халат ей на плечи и высвободил из-под него волосы, собрав их на затылке в хвост, а потом отвел в сторону, нагнул голову, и пробежался губами по той стороне ее шеи, где он вчера кусал ее, вызывая сладостную дрожь. Какая вопиющая непочтительность по отношению к Госпоже.

— Это будет очень сложно, пока я за вами присматриваю, миледи.

Она закрыла глаза, объятая чувством вины. Ей следовало бы отослать его прочь и таким образом сохранить ему жизнь.

Томас не прислал его, если б знал. Это было бессмысленно. Конечно, она сама дала Джейкобу первую метку, так что некого винить. Она хотела его, хотя понимала, что ведет себя эгоистично.

— Не знал, что вампиры умеют задерживать дыхание. И что вообще дышат.