Валерий Иванов-Смоленский - Последнее искушение дьявола, или Маргарита и Мастер Страница 26

— Я выполню волю Синедриона и твой приказ, — Зеллем резко развернулся и быстро вышел из храма.

— Но, какой смерти будет предан богохульствующий галилеянин? — выкрикнул чей-то голос, — я предлагаю побить его камнями вне стен нашего города, сообразно с нашими законами…

— Нет, — Каиафа был лаконичен, — мы решим этот вопрос после того, как нечестивый назорей будет схвачен и допрошен.

Усилием воли он подавил рвущееся раздражение. Лишь на мгновение его лицо исказила гримаса нервозности. Получить свидетельства о подстрекательстве к мятежу и уклонении от уплаты налогов в пользу империи со стороны задержанного галилеянина, пока не удалось. Обвинения же в нарушении Моисеевых законов, богохульстве и святотатстве для Понтия Пилата будут смехотворны. Он их не примет и не положит в основу обвинительного приговора.

На всех покоренных Римом территориях действовало «jus gladii»[7] и запрет на смертную казнь преступников без разрешения наместников императора в провинции. И лишь Иудея являла собой исключение, поскольку ей была дана определенная автономия и самоуправление. Но Каиафа собирался решить вопрос о применении к схваченному пророку римской казни, поэтому требовался вердикт прокуратора. Следовало тщательно подготовить доказательства преступной деятельности назорея против империи и ее главы, что было непросто.

Иудейские старейшины расходились, бурно обсуждая услышанное от первосвященника и о чем-то споря между собой. В храме остались лишь Каиафа и Анна.

— Итак, мы добились своего без особого труда. Сложнее будет с Понтием Пилатом, который, помимо нарушения наших религиозных законов, должен усмотреть в деяниях галилейского проповедника посягательство против величия Римской империи и лично императора Тиберия.

Анна согласно кивнул головой, — я иного и не ожидал от Совета, думаю, что и римский наместник не будет возражать — для него распять иудея…

Каиафа лишь тяжело вздохнул и пропустил свою черную бороду через кулак, что было у него знаком мучительных раздумий и сомнений. Он предвидел некоторые трудности со стороны упрямого Пилата.

Зловредный прокуратор может пойти наперекор их замыслам из чистого противоречия первосвященнику, с которым они были врагами. И тогда громкости и публичности процесса будет нанесен удар. Не будет и должного устрашения его нынешним приверженцам и последователям…

В тот день состоялась знаменитая Тайная вечеря.

И вечером того же дня судьбе было угодно, чтобы Иисус из Назарета сказал своим ученикам, — вы знаете, что через два дня будет Пасха, и Сын Человеческий предан будет на распятие.

Ему дано было знать свою судьбу…

Глава десятая

1.7. Понтий Пилат. Игра по-крупному

Он лишь бросил короткий взгляд на лицо Тиберия, объявившему ему на заседании Сената об очередной почести — назначении наместником императора в Иудею. Они на мгновение встретились взглядами, в глазах принцепса читались нескрываемые торжество и превосходство…

Сенаторы это решение поддержали единогласно. Понтий Пилат был фактически развенчан. Он в одночасье лишился основной своей опоры и поддержки.

Три дня назад легионы, бывшие недавно армией Пилата и громившие племена германцев, ушли к Пиренеям. Ушли под началом другого полководца — Помпея Сервилия, посланные в помощь наместнику испанской провинции для отражения нападения мавров.

С Понтием Пилатом осталось лишь полтора десятка верных ему солдат. На чернь рассчитывать было нечего. Он знал, что у здания Сената находятся сейчас две когорты преторианцев из личной гвардии императора. И Тиберий лишь ждет, чтобы прославленный полководец проявил непокорность.

Всадник в шести поколениях, Пилат, предок которого получил во втором поколении за храбрость пожалование в виде пилума — почетного дротика, откуда и произошло имя Пилат, был воином и удачливым полководцем.

Как и положено представителю сословия всадников, он последовательно прошел все командные ступеньки, возглавляя вначале когорту, потом конный отряд из десяти турм, затем легион и лишь после этого стал во главе Северной армии, направленной с согласия Сената для защиты границ империи от просачивающихся германских и галльских племен. И одержал великую победу.

Он даже не знал о существовании такой провинции, куда его сейчас, с одобрения Сената, назначали в награду за победы в Галлии. Нет, он не станет противиться, не даст Тиберию повода…

И Понтий Пилат безропотно покорился релегации в забытую богами местность. Через три дня он с оставшимися ему верными людьми отбыл на галере в направлении на восток.

Знойный, продуваемый сухими злыми ветрами, Иерусалим прокуратору сразу не понравился. Непривычная уличная суета, скученность, по большей части, неказистых домишек пришлись ему не по нраву. Крикливый, вздорный, грязный народ, проживающий здесь, вызвал стойкое отвращение.

Для своего проживания и квартирования подчиненных ему немногочисленных римских войск он выбрал небольшой прибрежный городок Кесарию, считавшуюся морскими воротами провинции. Средиземное море смягчало непривычно жаркий климат Иудеи и давало возможность принимать любимые Пилатом морские ванны прямо в построенном для него дворце. На крыше дворца выдавалась террасой в сторону моря обширная солнечная галерея с фонтанами для освежения воздуха.

— Тиберий не оставит меня в покое, — размышлял Понтий Пилат, — он постарается погубить соперника, хотя у меня и в мыслях не было им стать. Значит нужно быть готовым и необходимо искать союзников. Кто ими может стать — легат Сирии Гай Петроний? Или наместник императора в Испании Аппий Силан? А, может быть, командующий войсками империи в Северной Африке Марк Теренций Лер?

Он постепенно приходил к мысли о своем возвращении в Рим и о войне с Тиберием. Почему бы ему самому не стать императором?

Прокуратор безрадостно обвел глазами свой кабинет, отделанный орехом. Повсюду на стенах висели знаки его доблести. Вот миниатюрное серебряное копье с закругленным наконечником — боевая награда за победное сражение в Галлии. Маленький бронзовый щит, отделанный серебром с двумя золотыми перекрещенными гастами — воспоминания о битвах в Паннонии. Серебряные поножи с изображением пучков стрел — оборона Падуи от норманнских племен. Серебряный римский орел с полураспущенными крыльями, вцепившийся в цифру II — знак дуконария второго разряда, одного из высших должностных лиц Рима, пожалованный ему по возвращении из германских походов.