Александр Варго - Льдинка Страница 28

– Что будем делать с этим сказочником? – осведомился он. – Скажу честно, я бы пристрелил его, как по законам военного времени. Основания – соучастие в тяжком преступлении, ношение холодного оружия, незаконное хранение драгоценных металлов и так далее. Наверняка он и границу пересек в обход всех регламентов. Эй, Ингри, как там тебя?

– Тух-Тух, – мягко, но решительно поправил его блондин.

– Ладно, пусть будет так. Откуда у тебя монета? Сдается мне, это и есть твоя тайна, а?

Тух-Тух угрюмо молчал.

– Я бы тоже не оставлял его в живых, – подал голос Аммонит.

Он усиленно делал вид, что не замечает застывший ужас в глазах Златы, и упрямо развивал свою мысль:

– Ситуация сейчас хуже некуда, перспективы вырваться с острова сводятся к нулю. А он опасен, понимаете? Дильс был прав – он никто, человек из ниоткуда. Я видел, что там творилось, на чилийской зимовке. Будь он со своими друзьями, неизвестно, кто вышел бы победителем и что было бы дальше. Он способен на все. Держать его связанным? В какой-то момент он освободится и перегрызет нам глотки. У нас ограниченные запасы еды, даже учитывая, что мы нашли кое-что на базе. Оставлять его в живых – значит подвергать нас неоправданному риску.

– Я против, – сказала Злата. – Мы не какие-нибудь звери или фашисты. И потом, он просто хотел уйти. Если бы он намеревался убить кого-то из нас, у него была масса возможностей. Мы можем просто вернуться к себе и ждать помощи. Иного варианта не вижу. Но лишать жизни человека, каким бы он ни был, мы не вправе.

Дильс задумался.

– Злата права. Хватит с меня юшки, на фронте и так будь здоров навидался красненького.

– Я никуда не пойду, по крайней мере сейчас, – проскрипел по-стариковски Костя. – Осточертело уже туда-сюда шмонаться, как клячи на пароме.

– Единственную клячу ты увидишь в зеркале, – с презрением сказал Дильс.

Костя с нескрываемой ненавистью поглядел на отца и, ни слова не говоря, ушел в палатку.

– Можно мне сказать? – подал голос Тух-Тух. Все обернулись.

– Время сказок закончилось, – сказал Дильс. – Чего еще?

– Надвигается сильная буря. Если мы здесь останемся, то все погибнем. Возможно, завтра утром она будет на этом месте. А может, уже сегодня.

– Это все? – с сарказмом спросил Дильс, но Тух-Тух невозмутимо отвечал:

– Нет. Я говорил вам правду, что самолет высадил нас у скалы Белый Саван. Я хорошо успел изучить ее и знаю, что там есть большое углубление, в котором можно надежно укрыться от бури. До скалы три километра, может, чуть больше. Так что решайте.

Дильс молчал, обдумывая слова норвежца, и это явно не понравилось Злате.

– Дильс, нет, – она подошла к мужу вплотную. – Не слушай его. Мы ведь можем укрыться на чилийской станции, верно?

Теперь побелело лицо Яны, и Тима поспешно взял ее за руку. Еще бы, образ распотрошенных трупов до сих пор стоял у него перед глазами.

– До нее около тринадцати километров, – сказал Дильс и задрал голову вверх. Потом посмотрел на запад.

Все, как по команде, повернули головы в этом направлении. В целом небо было чистым, но с западной стороны уже дул ветер, а на горизонте образовалась тоненькая полоска темно-фиолетового цвета, и она медленно, но неуклонно ширилась.

– Я знаю эту скалу, – сказал Дильс.

Он еще раз оценивающе посмотрел на собирающиеся тучи, затем перевел взгляд на Тух-Туха.

– Однако какая у нас компания замечательная собралась, – усмехнулся Дильс. – Аммонит, Тух-Тух… Дурдом на прогулке. Хорошо, хоть вы без кличек, – посмотрел на ребят Дильс. – Мы подождем. Пока никаких оснований волноваться не вижу. Может, ураган пройдет мимо.

Однако прежней уверенности в его голосе не было, это заметила даже Яна.

Все начали молча заниматься своими делами. Удрученные происходящим и, самое главное, туманным будущим, они не заметили, что глаза Тух-Туха горели триумфальным огнем.

Она открыла глаза, поморщившись от нестерпимой рези. Все вокруг было ослепительно белым.

«Снова белый цвет, – мелькнула у нее обреченная мысль. – Снег, вокруг только снег… метель…» Лана присмотрелась, поймав себя на мысли, что в этой белизне есть что-то неестественное, только спустя несколько секунд до нее дошло, что она не в лесу, а в помещении. Недавние события вихрем пронеслись в сознании, и сердце девушки трепетно забилось – ее нашли! Вот только где она?

Она хотела встать с кровати, но, увидев, что на ней, кроме ночной рубашки, ничего нет, стыдливо юркнула обратно под одеяло. Может, позвать кого-нибудь?

Только сейчас она обратила внимание, что ее пальцы на обеих руках забинтованы. Наверное, последствия обморожения.

В этот момент в палату зашла невысокая медсестра и за ней – о счастье! – ее родной дядя Женя. Лицо последнего было осунувшимся, с тревожным взглядом, но, как только он увидел ее, оно озарилось радостью.

– Только недолго, – предупредила медсестра, закрывая за собой дверь.

Евгений присел на краешек кровати Ланы. Та влюбленно смотрела на него, не зная, что и сказать, все мысли куда-то улетучились.

– Как ты? – спросил он, и девушка молча кивнула, показывая, что все о’кей.

– У тебя воспаление легких. Двустороннее, – произнес Евгений немного виновато, будто сам наградил ее этим заболеванием.

– Я нормально себя чувствую, – прошептала Лана.

Громче не получалось – в горло словно напихали ваты с опилками, она и так старалась на пределе своих возможностей.

– Что с ребятами? – спросила она после паузы, внутренне готовя себя к самому худшему.

Брови Евгения удивленно взметнулись вверх:

– Я сам хотел спросить у тебя. Где вы потерялись?

– В лесу. Нашли дом. Какая-то охотничья изба, – слова давались с огромным трудом, будто это были не слова вовсе, а громадные дикобразы, раздирающие трахею и гортань своими ядовитыми иглами. – Потом я вышла наружу… в туалет. На небе что-то вспыхнуло… и дом исчез.

Внезапно Евгений стал раздваиваться прямо на глазах, и девушка не сразу поняла, что плачет.

– Ну успокойся, – неловко проговорил дядя. – Если не можешь говорить, я приду потом.

– Нет, – зашептала Лана, хватаясь за руку Евгения. – Дядя Женя, послушайте… я не сумасшедшая…

– Я не считаю тебя сумасшедшей, – серьезно сказал он, мягко сжимая в своей ладони тоненькие пальчики племянницы.

Вздохнув, Лана как можно подробнее рассказала все, что знала.

Когда она закончила, ее лоб усеивали бисеринки пота, а голос был таким тихим, что Евгению приходилось наклоняться к девушке, чтобы услышать ее.

Он долго молчал, возле глаз залегли глубокие морщины.

– Я верю тебе, – сказал он наконец и посмотрел Лане прямо в глаза. – Здесь часто происходят необъяснимые вещи. С тех пор… помнишь, я рассказывал тебе про метеоритный дождь?

Лана кивнула.

– Сюда даже приезжала комиссия из Москвы, проводили исследования, брали почву на экспертизу, в общем, долго рассказывать. Но факт есть факт: раз в двадцать пять – двадцать семь лет что-то обязательно происходит, и никто не может выяснить причину. Я вот что тебе скажу. Никакого дома в тех местах нет и никогда не было. Только не пугайся, я же сказал, что верю твоим словам. Пока вас искали, мы обшарили чуть ли не полтайги. Хорошо, поспели вовремя, пару минут позже, и тебя бы не было в живых. Молодец, что смогла развести костер.

– Так что с ребятами? – не успокаивалась Лана.

– Я не знаю, – честно сказал Евгений. – Их ищут… хотя уже прошло три дня.

– Как?! – Лана ошеломленно уставилась на дядю. – Я уже три дня здесь?!

– Да. К поискам присоединились спасатели из Хабаровска, над тайгой патрулирует вертолет с военной базы, но, к сожалению, пока никаких результатов.

– Дядя Женя, они были в ДОМЕ, – жалобно проговорила Лана, чувствуя, что совершенно вымоталась, этот разговор отнял у нее последние силы.

– Слушай меня, девочка. Скоро к тебе придут люди из милиции. Они будут задавать много вопросов, и некоторые из них могут показаться тебе некорректными, а может, и вообще оскорбительными.

– Как это? – испугалась девушка.

– Если ты скажешь им то, что рассказала мне, они могут подумать, что ты принимала наркотики. А может, сошла с ума, не знаю даже, что хуже, – тихо, но твердо сказал Евгений. Он уже знал, что допрос планируется провести завтра утром, и он был рад, что успел предупредить племянницу. – Поэтому я прошу тебя ничего не говорить.

– То есть как?

– Очень просто. Скажи, что в темноте ты потерялась, бродила, звала на помощь, а потом нашла снегоходы. Ничего не помню, ничего не знаю, вот так будет лучше всего.

– Но я ведь говорю правду, – с ужасом прошептала Лана, чувствуя, как внутри нее ворочается что-то страшное, пытаясь выкарабкаться наружу. – Как же их найдут, если… если я буду врать, да еще милиционерам? За это ведь могут привлечь?!

Евгению огромного труда стоило выдержать взгляд наполненных безграничной болью глаз.