Сакс Ромер - Ведьмино отродье Страница 3

Сайм подошел к окну.

— Я начинаю разделять твои страшные подозрения, — проговорил он. — В последний раз за такое вышвыривали из университета, насколько я помню, в шестнадцатом веке: доктора Ди попросили покинуть Сент-Джонс колледж в Кембридже.

— Знаю. Конечно, все звучит так нелепо. Но я должен кому-то довериться. Что ж, мне пора.

Сайм кивнул, глядя в открытое окно. Кеан закрывал дверь, когда друг окликнул его:

— Раз уж ты подумываешь стать литератором и ничем сейчас не занят, ты мог бы, наверное, заскочить к Уилсону и одолжить тот мозг для меня.

— Хорошо, — крикнул Кеан в ответ.

Во дворе он немного задержался, задумавшись. Затем, словно приняв неожиданное решение, поспешил к воротам и начал подниматься по лестнице дома Феррары.

Некоторое время он безуспешно стучал в дверь, но характер его отличался настойчивостью, а кулаки — силой: дверь открыли.

Перед Робертом Кеаном стоял Энтони Феррара. На нем был серебристо-серый халат на лебяжьем пуху — на этом фоне словно выточенная из слоновой кости шея напоми-

нала об античных скульптурах. Черные, как безлунная ночь, миндалевидные глаза странно сверкали под невысоким гладким лбом. По сравнению с ними прямые темные волосы выглядели блеклыми. Губы были неестественно красны. Неуловимая женоподобность его облика отталкивала.

— Войти можно? — резко потребовал Кеан.

— Что-то важное? — голос Феррары был хрипловат, но не лишен приятности.

— Ты что, занят?

— Как бы тебе сказать, — Феррара странно улыбнулся.

— Посетитель? — Кеан шел напролом.

— Не совсем.

— Что и объясняет твою неторопливость, — заметил Кеан, собираясь уходить. — Видно, ты принял меня за проктора. Спокойной ночи!

Феррара не ответил. Кеан не оглядывался, но чувствовал, что Энтони все еще стоит, облокотясь на перила, и смотрит ему вслед. Этот взгляд, как пламя, прожигал затылок.

Глава II. Призрачные руки

Через неделю Роберт Кеан покинул Оксфорд, чтобы занять предложенное ему место в лондонской газете. Но провидение, вероятно, имело свои планы на молодого человека: в понедельник ему позвонил Сайм и рассказал о необычном случае в одной из больниц.

— Уолтон там хирург-интерн, — сказал он, — он проведет тебя, чтобы ты осмотрел пациентку. Она, вне всякого сомнения, умерла от какого-то редкого нервного заболевания. У меня есть теория, что… — дальше пошли профессиональные подробности.

Кеан поехал в больницу, и там, благодаря любезности Уолтона, которого знал еще по Оксфорду, его допустили к осмотру тела.

— Симптомы, заинтересовавшие Сайма, — объяснял хирург, снимая простыню с лица умершей, — это…

Он прервался: Кеан неожиданно побледнел и упал бы, если бы не схватился за Уолтона.

— Боже мой!

Кеан, не отпуская хирурга, склонился над бескровным лицом. Когда девушка была жива, ее можно было назвать миловидной, но сейчас черты жутко исказились. По обеим сторонам шеи в области гортани белели огромные пятна.

— Что, черт побери, с вами такое? — забеспокоился Уолтон.

— На какую-то секунду мне показалось, — выдохнул Кеан, — что я ее знал.

— Правда? Надеюсь, вы не ошиблись. Нам о ней ничего не известно. Посмотрите внимательнее.

— Нет, — ответил Кеан, с трудом взяв себя в руки, — просто случайное сходство, не более, — и вытер пот со лба.

— Вы едва не упали в обморок, — заметил Уолтон. — Она похожа на кого-то из ваших близких знакомых?

— Ничуть, особенно сейчас, когда я ее разглядел, но поначалу я испытал шок. Господи, какова причина смерти?

— Асфиксия, — коротко ответил Уолтон. — Разве не видно?

— Кто-то ее задушил, и сюда привезли уже мертвое тело?

— Ничего подобного, приятель. Никто ее не душил. Ее доставил в критическом состоянии четыре или пять дней назад какой-то священник из трущоб — они всегда подкидывают нам работку. Мы диагностировали крайнее истощение и прочие осложнения. До вчерашнего вечера она шла на поправку, почти восстановилась. Но вдруг около часа ночи вскочила в постели и упала обратно в подушки, задыхаясь. Когда подбежала медсестра, все было кончено.

— А следы на горле?

Уолтон лишь пожал плечами.

— Сами видите! Все очень заинтересовались случаем. Он абсолютно уникален. Молодой Шоу, склонный все сводить к нервной системе, сразу отослал длинный отчет Сайму — тот страдает от того же заблуждения, — усмехнулся хирург.

— Да, Сайм позвонил мне.

— Но с нервами это не связано, — презрительно заключил Уолтон. — Не просите объяснений, но это уж точно не психическое.

— Но кто-то из пациентов…

— Дорогой мой, все крепко спали. Сестра сидела за столиком в углу и все время видела кровать. Никто до девушки не дотрагивался!

— Как быстро сиделка добежала до нее?

— Не прошло и минуты. Но мы не знаем, когда начался припадок. Возможно, девушка вскочила в самом конце, а не в начале приступа.

Кеан почувствовал потребность выйти на свежий воздух, словно над телом несчастной жертвы собралось удушливое злое облако. Его голову переполняли странные мысли, жуткие мысли, основанные на безумных догадках.

Уходя из больницы, хранящей мрачную тайну, он на миг остановился у ворот, не зная, что делать дальше. Его отца, доктора Кеана, не было в Лондоне — иначе в мучительной попытке понять, что происходит, он сразу бы отправился к нему.

«Что же за этим стоит?» — спрашивал он себя.

Одно он знал наверняка: та, что лежит сейчас в морге, и та, кого он встретил ночью в Оксфорде, — это девушка с фотографии в квартире Феррары!

В голову пришло неожиданное решение. Мимо как раз проезжало такси, он остановил машину и назвал адрес сэра Майкла Феррары. Мысли путались, и страшные подозрения не давали покоя, хотя он гнал их от себя, как мог. Тьма уже накрывала Лондон, как тогда — в заводи на Темзе. Он вздрогнул, будто от настоящего холода.

Дом известного египтолога, белеющий за пышными кронами деревьев, выглядел как обычно, хотя Кеан и смотрел на него с тревогой. Он сам не понимал, чего опасается, и тем более не сумел бы выразить это.

Сэр Майкл, сообщил слуга, плохо себя чувствует и никого не принимает, что не удивило Роберта: с тех пор, как ученый переболел в Сирии малярией, здоровье его пошатнулось. Но мисс Дюкен была дома.

Кеана провели в узкую комнату с довольно низким потолком и обширной коллекцией бесценных реликвий мертвых цивилизаций. Стройными рядами стояли на полках тома, благодаря которым имя самого выдающегося египтолога Европы было известно всему просвещенному миру. Эта странно меблированная комната была знакома Кеану с детства и хранила сонмы воспоминаний, но в последнее время всегда являлась ему в грезах как фон для стройной фигурки. Именно здесь он впервые встретил Майру Дюкен, племянницу сэра Майкла, когда она, только что вернувшись из католического монастыря, осветила своим присутствием мрачную обитель старого книгочея. Он часто думал об этом дне, в мельчайших подробностях припоминая первую встречу…