Ксандр Лайсе - Моя любимая сказка Страница 31

— Ты чё, мужик?! Я чё, нанималась тут за девкой твоей следить?!

Больше на заправке никого не было.

Куда она могла деться?! Тут, трубно просигналив, показался автобус. На перекрёстке он сбавил скорость и плавно свернул в сторону метро.

И тут меня осенило. Ну, конечно! Домой она помчалась! Домой!

Например, у тебя есть человек, не вполне себя контролирующий, который при этом живёт с тобой, и ты считаешь себя ответственным за его жизнь и здоровье. Дальше. Ты уверен, что сегодня этот человек чувствует себя хорошо, ты дал ему лекарства, покормил… А потом, днём, ты выясняешь, что пока утром ты был, скажем, в душе — этот человек начудил такого, что мало не покажется! А ты даже не заметил, что у него был припадок. Что ты будешь делать, если ты не дома? Конечно, бросишься обратно, домой, чтобы этот несчастный не убил себя током, не утонул в ванной или, в лучшем случае, не откусил ухо соседскому пуделю.

Вот и Ярослава, выйдя из шока после новостей в моём исполнении, бросилась обратно. Наверное, на автобусе до метро, а там… А мне ничего не успела сказать, так как тут каждая минута на счету. Да и меня, наверное, в эту историю впутывать ей не хочется… Хотя я, как мне кажется, сам уже по уши туда впутался… По крайней мере, бабушка-старушка ко мне не равнодушна… Пусть и со знаком «минус».

Я припарковался возле подъезда, напрочь перекрыв выезд какому-то джипу — ладно, после переставлю, — и бегом бросился в парадное.

Лифт витал где-то в эмпиреях верхних этажей, и я побежал по лестнице. Интересно, почему я так тороплюсь? Чего боюсь? Что у старушки окончательно съехала крыша и она может что-то сделать Яро… Нет! Нет, не поэтому…

Это, наверное, вина. Это же я виноват в том, что счастливый день самой чудесной на свете девушки превратился во внеочередной кошмар. Что краткий просвет в череде дней, наполненных приёмами лекарств, приготовлением еды, сбиванием приступов — этот краткий просвет вдруг захлопнулся и уже нескоро откроется снова…

Вот и её дверь. Я остановился, в нерешительности глядя на дверной звонок. Сейчас я позвоню — и в коридоре послышится шарканье, а потом… «Милай»?! Нет, это было бы слишком!

Господи! Да надо просто позвонить Яре, и всё! Я вытащил телефон и уже, было, начал просматривать записную книжку, когда сообразил, что не знаю её номер! Ещё не легче!

Как-то так получилось, что я никогда не видел Яриного мобильника… А есть ли у неё сотовый вообще? Не знаю… А городской телефон? Я попытался вспомнить содержимое её квартиры… Нет, ничего похожего на телефон в памяти не всплывало. Да, при такой бабуле под боком телефон может стать и проклятьем! Я представил себе, как мучнисто-белое лицо старухи витает над аппаратом в ночной темноте и, набрав наугад любой номер (или какой-то определённый, что хуже), скрежещет в трубку: «А ты всё ходишь, милай?!» Однако и без телефона ей нельзя: а если надо будет вызвать скорую?! Старушка-то с сюрпризами… Я посмотрел на дверь и отошёл на шаг.

Потом всё же выдохнул, подошёл и позвонил. Как ни странно, за дверью стояла тишина. Ни шагов, ни голоса — ничего. Вот этого я совсем не ожидал. Впрочем, к моему стыду, где-то глубоко я испытал облегчение…

Я позвонил снова. Тот же эффект. Что бы это значило? Кто там внутри и в каком состоянии?

Не может быть, чтобы бабка что-то сделала с Ярой, а потом — собой. Этого просто не… В конце концов, она же ненавидит меня, а не её. Скорее, так: Яра увидела старуху на улице и пустилась за ней. Может быть такое? Может…

Тогда мне что делать? Искать их? Но где они могут быть сейчас? Да где угодно… Там, где ты ничего не можешь, ты ничего не должен хотеть, блин.

Телефон, который я по-прежнему держал в руке, завибрировал. Владимир Леонидович. Логично. Господин начальник желает знать, как обстоят дела с маршрутами. Господин Морских Владимир Леонидович. За глаза у нас о нём говорят: «…и гад морских подводный ход…» Вроде — и гад Морских, а в то же время — Пушкин-наше-всё, не подкопаешься. И волки в курсе, и овцы ценят…

Я снял трубку.

— Добрый день, Миша.

— День добрый, Владимир Леонидович.

— Ну, как маршруты? Готовы, я надеюсь?

— Разумеется, Владимир Леонидович. Как мы с вами и договаривались.

— Миш, я хочу предложить… Может быть, ты их пришлёшь по электронной почте? Что тебе туда-сюда мотаться? Я просмотрю, сделаю замечания… А потом — договоримся по соразмерности?

Вот зараза! Напишет потом «Ну, дорогой! У вас там столько недочётов! Вот, и вот — ещё… Нет, на полную сумму вы не наработали!» И защититься не смогу, ибо рядом меня не будет. Нет уж, при мне читать будешь. Знаю я тебя. И гад Морских подводный ход…

— …И дольной лозы прозябанье…

— Что-что? Миша, что вы сказали?

— Я, говорю, завтра вам всё сдам. В напечатанном виде. Ровно в полдень?

— Да… — Владимир Леонидович зазвучал как-то неуверенно. — Миш, может ты меня просветишь… Почему у нас все цитируют Пушкина?

— Пушкина?

— Да. Причём все — одно и тоже: «Пророка». Почему? Ты не знаешь?

— Ну… Пушкин — наше всё.

— И что?

— И всё. А что вас смущает?

— Нет-нет, ничего. Завтра в полдень. До свиданья.

— Всего хорошего.

Текст, повинуясь колёсику мышки, пополз вниз. Нет, ничего не понимаю. Мои тексты с таким же успехом могли быть написаны на китайском или иврите. Буквы покорно складывались в слова, слова образовывали фразы, но смысл этих фраз упорно от меня ускользал. Можно просмотреть их ещё три раза. Понятнее они от этого не будут.

Встав из-за компьютера, я подошёл к окну и уставился на ставшие уже привычными ветки. А если бы меня спросили, какая на улице погода, я бы затруднился ответить.

Ярослава… Где она и что с ней? Кажется, ещё совсем недавно она стояла вот тут, возле шкафа, читала что-то и смеялась. И было счастье. Одно. На двоих. А больше и не надо было. На ней была только кофточка, и всё… Стройные обнажённые ноги освещало непонятно откуда взявшееся солнце… Нет, солнца, конечно, не было. Это точно. Пасмурно весь день. Но мне хочется думать, что солнце всё-таки светило. Значит, оно светило. Только для нас. А когда я вошёл, она засмеялась. Просто так. От счастья. И обняла меня… Какое это чувство, когда её…

Лежавший возле клавиатуры телефон задрожал. Я бросился к столу. Яра?! Нет… Ромкин домашний номер… Да она и телефона моего не знает…

— Здравствуйте, Михаил, — голос Ольги Владленовны и её обхождение не обещали ничего хорошего.

Боже! Я же обещал ей позвонить!

— Здравствуйте, Ольга Владленовна… Я как раз собирался вам набрать…

— Похвально, — кисло усмехнулась она. — Только немного несвоевременно, не так ли?