Наталья Александрова - Проклятие Осириса Страница 32

Наследница генерала отправилась в Египетский отдел Эрмитажа и сообщила о своем намерении передать эти вещи в дар.

Услышав, что речь идет об остатках легендарной египетской коллекции генерала Парникова, сотрудники отдела пришли в неописуемое волнение и без всяких возражений приняли условие, выдвинутое дарительницей.

Впрочем, это условие было вполне понятным и совершенно необременительным. Старушка просила, чтобы Эрмитаж принял в свою коллекцию не только древнеегипетские редкости, собранные покойным генералом, но также все то, что семья Парникова с огромным трудом сохраняла на протяжении более чем полувека, – картины, старинную мебель, кое-какие произведения прикладного искусства. В общем, все то, в чем для старушки воплощалась жизнь ее семьи.

– Интересная история, – задумчиво сказал Старыгин, – и вот еще, Мария Антоновна, последняя просьба.

С этими словами он протянул ей листок с иероглифами.

– Что это? Какие-то непонятные письмена?

– Да отчего ж! – она пожала плечами. – Это тоже числа. Если хотите, я расшифрую…

– Очень обяжете! – воскликнул Старыгин с такой горячностью, что Мария Антоновна поглядела с подозрением, но согласилась. На картуше тоже было записано число, чему Старыгин не удивился.

Старыгин уточнил еще, что все вещи из коллекции генерала Парникова были помечены одинаковым иероглифом, тем самым «оком фараона», и подумал, что ни сам генерал, ни его наследники, разумеется, не смогли открыть тайник в ларце со скарабеем, и картуш с таинственными иероглифами лежал в тайнике со времен Древнего царства.

Возвращаясь после беседы с Марией Антоновной, Старыгин снова забежал в отдел Древнего Египта, ему хотелось еще раз поглядеть на писца. Каменный чиновник сидел на своем обычном законном месте в заново смонтированной витрине и писал на своей каменной дощечке. Теперь прочитать ничего было нельзя – не тот ракурс. Но каково же было удивление Дмитрия Алексеевича, когда он увидел перед витриной невысокую девушку в синих джинсах и темном свитере, с крошечным рюкзачком на плече. Студентка или даже старшеклассница… В фигуре девушки было что-то неуловимо знакомое, и Старыгин, зная уже в душе, кто это, заглянул ей в лицо.

Миловидное сосредоточенное лицо первой ученицы.

– Опять вы! – грустно констатировал он. – Вы что, меня преследуете, Наталья… Игоревна?

– Просто Наталья, – поправила капитан Журавлева, потому что это была она собственной персоной, – не переоценивайте себя, Дмитрий Алексеевич, вовсе я вас не преследую.

– А что же вы тогда тут делаете в свое рабочее время?

– А у меня сегодня выходной! Отгул за прогул! Вот, решила в Эрмитаж сходить, повысить, так сказать, свой культурный уровень. А то живешь в большом городе, такой музей под боком, а выберешься раз в год по обещанию, а то и реже!

Наученный опытом, Старыгин заглянул ей в глаза. Они не смеялись, однако что-то было в них такое… скрытное. Да при чем тут глаза, он и сам знал, что девица эта себе на уме, палец в рот ей класть нельзя ни в коем случае – всю руку откусит!

Он отступил чуть в сторону и окинул взглядом всю ее ладную аккуратную фигурку. В джинсах она совсем не казалась пухленькой – так показалось при первой встрече из-за мешковатого официального костюма. Сейчас она выглядела вполне симпатичной и даже безобидной. Это, конечно, если не смотреть в глаза. Но хитрющие глаза ее выдавали. Однако здесь Старыгин был на своей территории и чувствовал себя гораздо увереннее.

– Ну, – сказал он и улыбнулся как можно безмятежнее, – желаю вам хорошо провести ваш выходной день. Думаю, вы увидите много интересного и, несомненно, повысите свой культурный уровень. Это полезно для любого, даже для сотрудника милиции. А то живете в большом прекрасном городе, а все о работе да о работе, некогда лишний раз в Эрмитаж пойти… – говоря так, он потихоньку отступал от капитана Журавлевой и преуспел бы в этом занятии, если бы она одним прыжком не оказалась рядом и самым недвусмысленным образом не схватила его за рукав.

– Так просто вы от меня не уйдете!

– Что это вы себе позволяете? – холодно осведомился Старыгин. – Вы, милая барышня, не у себя в отделении, я вот сейчас позову охрану – и вас с позором выведут! Тем более они сейчас ужасно нервные после чрезвычайного происшествия.

– Я вам не барышня, а капитан милиции! – злым шепотом ответила она, но руку все же отпустила.

Старыгин тут же развернулся и едва не побежал от настырной девицы, которая сменила тактику.

– Ну, Дмитрий Алексеевич, – ныла она, поспешая следом. – Ну помогите мне, пожалуйста! Я хочу поглядеть на картину Триозона! Я знаю, у вас есть возможность мне ее показать…

– Слушайте, я на работе! – рявкнул Старыгин. – У меня, между прочим, дел по горло!

На самом деле он хотел в тиши своей мастерской поразмыслить над загадочными числами, с таблицами, которые озвучила ему только что Мария Антоновна.

Капитан Журавлева вдруг часто-часто заморгала, на глазах ее показались слезы.

– Я в полном тупике, понимаете? Ну совершенно непонятно, зачем убили ту женщину в соседней с вами квартире! Никаких зацепок нет, кроме…

– Кроме меня? – догадался Дмитрий Алексеевич. – И вам попало от начальства?

– Не то чтобы попало… ай, ну да, в общем влетело, – она махнула рукой, – да это-то не так важно. Никто не знает, кто она такая, зачем вообще появилась в вашем доме, и эта надпись на стене, и отпечаток пальца… Начальник говорит, что он в мистику не верит. А я уж не знаю, чему и верить…

– Ну хорошо, – Старыгин думал, что он решил помочь следствию, на самом деле просто не мог видеть плачущих женщин, – пойдемте, я покажу вам картину, хотя не знаю, чем это может вам помочь. Но, Наталья… Игоревна…

– Просто Наталья, – перебила она, слезы из глаз мгновенно исчезли, теперь глаза сияли, – пойдемте, не будем терять время!

В глубине души ему стало ее жалко, потому что картина художника Триозона ничем ей помочь не могла. Вся эта возня с «Гаданием Иосифа» нужна была кому-то для того, чтобы заинтриговать Старыгина, чтобы он проник в запасник и отыскал там заветный картуш в ларце из коллекции генерала Парникова. Так что Иосиф Прекрасный, как тот самый мавр, уже сделал свое дело и может спокойно уходить.

Однако Старыгин тут же вспомнил, как не далее как позавчера милицейская барышня едва ли не прямо объявила его подозреваемым в убийстве неизвестной женщины. Вспомнил свои страхи и смятение, чувство беспомощности и незащищенности. Он ликвидировал в душе совершенно неуместное чувство жалости и решил, что не станет помогать капитану Журавлевой в расследовании убийства. Она – профессионал, во всяком случае, упорно себя таковой считает, ей и карты в руки. А если выражаться обывательским языком, то ей за это деньги платят.