Даниэль Клугер - Летающая В Темных Покоях, Приходящая В Ночи Страница 32

Пауза затягивалась. Борух сообразил это и сказал:

— Сендер, — при этом голос его чуть дрогнул, — что происходит в том доме? Вы же знаете, правда? Кто там поселился, что им нужно?

— Кто там поселился? — задумчиво повторил нищий. Его высокий лоб прорезала глубокая поперечная морщина. — Вы хотите услышать от меня, реб Борух? Или увидеть своими глазами?

На мгновение Борух дрогнул. Но только на мгновение.

— Увидеть, — твердо ответил он. — Увидеть своими глазами.

Сендер-нищий кивнул.

— Это серьезное испытание, — произнес он тихо. — Но оно необходимо. Мы с вами, реб Борух, должны будем отправиться туда, в дом покойного Пинскера. И изгнать его нынешних обитателей. Иначе, боюсь, Яворицы ожидает весьма печальная участь.

— Кто же поселился в доме Пинскера?

— Приходящая В Ночи, — сурово ответил Сендер. — Лилит, первая жена Адама. Я предупреждал Шмуэля, я говорил ему: не гоже одинокому мужчине ночевать в пустом доме. Именно к таким и приходит Лилит, именно таких она соблазняет дьявольской своей красотой… — Он замолчал на мгновение. — Да вы и сами едва не стали ее жертвой. Вчера, реб Борух. Она всегда поначалу принимает облик той, которую мужчина более всего желает и считает недоступной. — Сендер покачал головой. — Да, реб Борух, это она, жена Ашмедая, царя чертей, повелителя всяческой нечисти. Это она, царица демонов ночи, Приходящая В Ночи, Летающая В Темных Покоях. Соблазняя одиноких мужчин, она рожает от них все новых и новых демонов. Они-то и захватили пустой дом. Если их не изгнать, очень скоро они распространят свою власть на весь город…

Только сейчас, услышав все то, что подтверждало его смутные страхи и тревожные догадки, — только сейчас Борух Бердичевский испытал подлинный ужас. Такой сильный, что руки его стали влажными, а сердце словно ухнуло вниз. Внимательно наблюдавший за ним Сендер сказал:

— Вам вовсе не обязательно идти туда вместе со мной, реб Борух.

Меламед проглотил комок, стоявший в горле, неверными движениями стер пот, выступивший внезапно на его лице.

— Нет-нет, — сказал, вернее выдавил он. И зажатость, неестественность голоса неожиданно разозлили его и одновременно успокоили. — Нет! — громко повторил Бердичевский. — Вовсе нет, я просто еще не совсем оправился после болезни. Конечно, я пойду с вами, реб Сендер. Не о чем говорить, это дело решенное!

Взгляд Сендера, казалось, проникал в самое его сердце. Каббалист долго молчал.

— Хорошо, — сказал он наконец. — Мы пойдем вместе. Ближе к полуночи, когда все они опять соберутся. Ждать осталось совсем недолго.

И вновь, как накануне, Борух Бердичевский видел перед собой мрачное двухэтажное здание на пустыре. Но теперь с ним был спутник, вселявший уверенность и спокойствие. Поэтому он лишь на секунду замешкался, когда Сендер неторопливым, но решительным шагом поднялся по ступеням и распахнул перед собою дверь.

Против тайного опасения меламеда никто на них не набросился, едва они переступили порог. Дом казался по-настоящему пустым. Ветер гулял по помещению, и слабое завывание сквозняка да еще гулкое эхо шагов нищего и меламеда были единственными звуками здесь.

Сендер подошел к столу, размещавшемуся у окна, поставил на по краям стола две свечи и положил между ними толстую книгу. Зажегши свечи, он прочитал короткую молитву, смысл которой остался непонятен Боруху, как ни напрягал он слух, чтобы разобрать хоть слово в скороговорке каббалиста. После этого Сендер раскрыл книгу и принялся что-то искать в ней, водя указательным пальцем по строкам. Меламед на цыпочках приблизился к нищему и осторожно заглянул через его плечо.

Книга, которую читал Сендер, оказалась одним из томов Талмуда, и раскрыта она была на разделе, трактующим проблемы наследования имущество.

Это несколько удивило Бердичевского, он-то втайне ожидал, что книга, захваченная нищим, окажется каким-то магическим сборником заклятий и особых каббалистических молитв (Борух не знал о существовании таких молитв, но верил в то, что они, конечно же, существуют). Увидеть, как в таком месте и в такое время некто спокойно углубился в изучение столь прозаических вещей, было полной неожиданностью.

Закончив чтение интересовавшего его раздела, Сендер перевернул страницу и вдруг громко сказал:

— Итак, ты претендуешь на то, что осталось от смерти хозяина? В таком случае явись сюда и предъяви свои претензии!

Борух опешил, но тут же сообразил, что речь Сендера обращена была не к нему, а к кому-то невидимому.

Большая комната внезапно наполнилась звуками. Вначале они походили на невнятный говор множества людей, хотя ни единого слова нельзя было разобрать. Говор становился все громче и превратился в угрожающий гул.

Сендер досадливо прихлопнул рукой по книге:

— Я же сказал: предстань перед нами и перед Законом и выскажись!

Прямо в центр комнаты стянулась вдруг прятавшаяся по углам тьма. Она походила на абсолютно черный туманный столб, поднимавшийся от пола к потолку. И столб этот глухо и гулко вздыхал. От него тянуло влажным холодом, болотной сыростью.

Пламя свечей судорожно дернулось, словно от резкого порыва ветра. Сендер чуть прикрыл свечи рукой, подождал, пока пламя успокоилось, и собрался было вновь обратиться — к тьме, тяжело вздыхавшей в нескольких шагах от него.

Но не успел. Позади, у входа послышался звук тяжелых шагов. Борух оглянулся и тут же судорожно схватился за плечо Сендера.

В распахнутой двери, озаренный слабым призрачным светом стоял хозяин дома Шмуэль Пинскер. Он медленно поворачивал голову, словно оглядываясь по сторонам, потом зашагал внутрь.

Почти дойдя до стола, у которого находились Сендер и Борух, он вновь остановился.

— Бож-же м-мой… — трясущимися губами прошептал меламед. — Бож-же вс-семогущ-щий…

Мертвец стоял неподвижно. Его бледное, чуть зеленоватое лицо обращено было не к ним. Он смотрел в середину клочковатой тьмы, колыхавшейся в центре комнаты.

— Оставь нас, — звучным глубоким голосом произнес нищий. — Ты более не принадлежишь миру живых. Так уходи! Исчезни! Возвращайся в прах, из которого был создан!

Мертвое лицо исказила мучительная гримаса. Покойник покачнулся и медленно поднял руки, словно пытаясь защититься от слов Сендера.

— Исчезни! — повторил Сендер, повелительно. — Во имя Господа, Бога Израилева, великого и страшного, приказываю тебе — вернись в могилу!

Тело Шмуэля Пинскера содрогнулось. Меламед, затаив дыхание, ждал, чем закончиться поединок между живым словом и мертвой плотью.

Черты лица покойника вдруг начали стираться, словно у мягкой восковой куклы под нажимом пальцев. И сама его фигура обрела призрачные, размывающиеся очертания. Спустя какое-то время перед меламедом и нищим остался непонятным образом удерживающийся в вертикальном положении саван. Но вот он упал. Ткань съежилась, свернулась в крохотный комочек, стала прозрачной и провалилась сквозь пол.