Артем Тихомиров - Приход ночи Страница 34

Я кивнула. Долго я гнала от себя правду, не решаясь даже мысленно произнести это определение. Я — инвалид. Просто и ясно.

Таня, сама того не ведая, лишила меня еще одной утешительной иллюзии.

Впрочем, она всегда отличалась способностью наносить сокрушительные удары по моим миражам и возвращать на твердую землю.

— Я сейчас на другой работе.

— Почему?

— Ну как… Деньги. Тем более, если ты будешь у меня, мне нужно зарабатывать на двоих.

— А…

Я сжала зубы. Мысль о том, что Таня возьмет меня на содержание, чуть не вызвала во мне новый взрыв ярости. Я не могла принять правду, наверное, не сумею принять никогда.

— Тебе это не нравится? — спросила Таня.

— Что?

— То, что я говорю?

Пришлось ответить честно:

— Пока не знаю. Ты уже все рассчитала?

— Пыталась. Думаю, получится. Зарплата будет больше старой на треть, как минимум.

— А где ты сейчас?

— Да так, одна контора. Чушь, но главное — деньги. На них мы можем жить вдвоем вполне нормально, иногда даже шиковать.

— А моя квартира?

— Решим. Не это главное.

— А что?

— Ты.

— Мое согласие?

— Я тебя, конечно, не тяну насильно, но подумай хорошо. Это же не жалость, которая тебе не нравится. Это необходимость. Я тебя не брошу.

— Почему?

От Тани шел легкий запах дорогого табака. Мне вновь, как не раз за последнее время, захотелось курить. Тот случай, когда все отдашь за сигарету.

Таня наклонилась ко мне, приблизив наши руки к своему лицу.

— Я тебя не брошу. Неужели ты не понимаешь?

— Я там буду в качестве кого? Приживалки? Или любовницы?

Таня резко отстранилась.

— Может, не надо так? — спросила она.

— Извини.

— Ты мне нужна. Я не могу без тебя. Очень боялась, что мы никогда не увидимся, что ты пропала бесследно, навсегда. Я чего только не передумала за то время. Ты… просто живи. Мне достаточно того, что ты будешь рядом.

— Спасибо. Правда.

— Согласна?

— Да.

Таня прикоснулась сухими губами к костяшкам моих пальцев, мимолетно, в неосознанном порыве, и отстранилась. Вторая моя рука была свободной. Я протянула ее по направлению к лицу Тани. Подушечки пальцев заменяли мне глаза. Касание было мягким, дрожь прошла по спине. Вот ее нос, щеки, скулы.

Как странно трогать их, чувствовать рельеф кожи, ее гладкость. Я нашла ее губы, поняв, что они растянуты в улыбке. Я сама непроизвольно ответила своей улыбкой, потом захихикала, словно ребенок, играющий с матерью.

— Щекотно, — сказала Таня, когда я провела указательным пальцем по ее верхней губе.

Дальше я обследовала ее отросшие волосы.

— Зачем они тебе?

— Буду дальше растить — на работе требуется. Более чтобы презентабельный вид был.

— Ага.

Я погладила ее по голове, испытывая огромное удовольствие, почти сексуальное. Это меня испугало и заставило прекратить. Мои ладони проскользнули по Таниным плечам, по рукам.

— Все так же, — заключила я.

— И ты…

— Кроме глаз.

— Я люблю тебя и так. Мне неважно.

— Не важно?

— Мои чувства не могут измениться, — сказала она.

— Смотри. Ты же хорошо, надеюсь, поразмыслила. Получишь на свою голову истеричку, которая ежеминутно будет требовать к себе внимания.

— Придется потерпеть.

— Ладно. На том и порешили.

По правде говоря, я не была целиком уверена, что правильно поступила, но в тот момент не могла мыслить трезво. Слишком быстро произошло возвращение в нормальный мир. Я еще не адаптировалась в нем, не свыклась со своим новым статусом, не поборола всю боль, не ответила на главные вопросы.

Я была рада, что Таня решила за меня. В самом деле, куда я могла податься после больницы? К себе домой? В пустую квартиру, где буду жить на инвалидную пенсию до конца жизни, постепенно сходя с ума от одиночества? Таня прекрасно знала, что это не выход. Она любила меня, поэтому иных вариантов даже не рассматривала. Я подумала, какую цену мне придется заплатить за это. Вряд ли я сумею ответить Тане на ее чувства, а значит, буду поступать нечестно.

Ничего взамен мне ей не предложить.

Эти сложные и болезненные вопросы я решила оставить на потом.

Заглянула дежурная сестра и сказала, что у нас еще только двадцать минут. Таня заерзала на стуле.

— Подожди. Никто тебя не выгонит. Я тут важная персона. Я могу попросить еще хоть час.

— Важная?

— Ты не видишь? У меня отдельные хоромы. И никого не подселяют. По ночам мне снятся счета, которые надо будет оплачивать…

— Да ладно. Прорвемся, подруга, — улыбнулась Таня, погладив меня по руке. — Деньги приходят и уходят.

— Что ты принесла? — спросила я и пожалела об этом. Мне было стыдно. Я и предположить не могла, что Таня приступит к делу так сразу.

Оказывается, она купила мне новый сотовый и подключила его. Не слушая моих протестов, Таня сунула его мне в пальцы и приказала не канючить.

— Телефон твой. Не выбрасывать же мне его на помойку? Или выбросить?

— Нет… Спасибо.

— Перестань. Будешь мне звонить, а я тебе. Не то ты протухнешь здесь от безделья. Когда выписать обещают?

— Не знаю, я не спрашивала. Еще неделя, как минимум, думаю. — Я сжимала трубку-раскладушку в руках, не зная, что с ней делать.

— Тебе трудно будет набирать эсэмески… Ты не помнишь, где клавиши и регистры. Но позвонить сумеешь. Вот тут и тут…

— Я помню. С этим справлюсь. Спасибо.

Помимо телефона, Таня принесла шампунь, мыло, зубную щетку, пасту, тампоны, дезодорант, нижнее белье, пару теплых кофт, колготки, носки, двое джинсов. Обещала, что обувь принесет в следующий раз. Еще в пакете был MP-3 плейер.

— Не знаю, чего бы тебе хотелось послушать, но я нарезала шестьсот мегабайт разной ерунды, так что выбирай сама.

— Ладно.

— А здесь тебе пожевать.

На мои колени плюхнулся мешок со снедью. Из него вкусно пахло. Я только сейчас сообразила, что не помню вкуса нормальной пищи.

— Тут сок в бутылочке, два вида. Бутербродов я сделала, с сыром, с колбасой, с селедкой. Вот с ней съешь сначала, а то долго лежать ему нельзя.

Пакет чипсов с беконом, ты же любишь. Пара шоколадок. Яблоки, груши, бананы.

Короче, разберешься.

Я не могла ничего сказать. Мои руки неподвижно лежали по обе стороны от мешка, точно дохлые рыбы. Я боролась с желанием разреветься в голос.

— Перестань, Люд. — Таня подалась вперед и обняла меня. — Ты же понимаешь, это моя обязанность. Я же не могла придти без ничего.

— Я не про это, — прошептала я ей на ухо. Ни за что не хотелось ее отпускать. — Мне кажется, это незаслуженно.