Виктор Гламаздин - Одна против зомби Страница 36

Кстати, о наколках, сестрицы. Хочу предупредить вас, как страшная, тьфу, как старшая сестра, много повидавшая и узнавшая о мире то, чего вам лучше никогда не знать: не делайте себе наколок!

И дело тут вовсе не в том, что баба с наколками воспринимается мужиками как проститутка, которую можно отыметь за бутылку кваса. Во многих странах, а в России особенно, каждая наколка имеет свой криминальный смысл.

Это вам со стороны кажется, будто расписанная куполами православных храмов или, наоборот, чертями, черепами и гробами спина ни к чему не обязывает. А вот ежели попадете на зону — не дай вам Бог, конечно, чалиться на киче, — то придется держать ответ за каждый выколотый на попе бантик.

Особенно дико видеть, как домашняя девочка, еще ни разу не ходившая на сеновал с пацаном, колет себе знак либо знак идейной лесбиянки-универсала, либо шлюхи, предпочитающей одновременный секс с пятью мужиками и еще парой мастиффов в придачу.

Блин, отвлекли вы меня, сестрицы своими наколками от мысли… О чем я там говорила-то?

А-а! Вспомнила! Я говорила, что ржала над выскочившими за всяких там лысых мышат и пузатых зайчиков телками.

Но теперь я уже не так радикально настроена против женитьбе на любящих пиво и сосиски китайских котиках-гомосеках.

Вот посмотрите, сестрицы, на меня — одну из самых прекрасных девушек Восточно-Европейской равнины. Кто я сейчас? А никто.

Мне уже скоро стукнет двадцать третий год и молодость останется за спиной. Старость приближается, а шанс сделать карьеру удаляется с такой же скоростью, с которой «Сапсан» несется от платформы Ленинградского вокзала к тверскому перрону.

Может, надо было поступать по-другому? Сначала бы вышла замуж и родила пару киндеров. А потом уже поездила бы с мужем по миру, оставляя их в надежных руках дедушек-бабушек и нянек. И училась бы и делала карьеру, а дети спокойненько бы себе росли.

В итоге к сорока годам я бы уже получила все: научное звание, высокую должность, кучу бабок, красавца-мужа, взрослых детей и маленьких внуков.

Впрочем, сестрицы, это только на словах легко обустроить судьбу таким образом. Ведь найти порядочного мужика непросто. Мне, допустим, до встречи с Толиком такое барахло попадалось, что я, насмотревшись гламурной тягомотины Эндрю Блейка, уже всерьез начала подумывать о смене половой ориентации.

Поэтому вариант — быстро жениться-разродиться — катит у очень немногих. А так, да, было бы клево: пока полна молодых сил, вложиться в детей, а затем уже развлекать себя интересной работой, научными изысканиями и турпоездками, попутно читая нотации непослушным внукам.

Взять моих одноклассниц. Из двенадцати — пять уже с детьми.

Причем две уже успели развестись, а одна успела окольцеваться аж по третьему разу (у Катюхи мания: подобрать на помойке какого-либо мужика, захомутать его, а через несколько месяцев послать супруга куда подальше. Ну не дура ли?!).

И что? И ничего. У одной только Анюты все в шоколаде — чудесный карапуз, муж в «Газпроме» на хорошей должности, а сама учится на вечернем отделении юрфака.

У остальных же — полный отстой. Провонявшая щами ипотечная однушка. Или двушка, но зато с парализованной прабабкой в придачу.

Мало того, что сами девчонки в жизни уже ничего не добьются, ибо семейная жизнь так их вымотала, что они телом похожи на пятидесятилетних теток, а мозгами на пятилетних детей, так еще и мужья — замухрышки и дебилоиды.

«Ты нас, Ника, совсем запутала! — слышу я ваш недоуменный вопль, сестрицы. — То ты сожалеешь, что постарела, а еще не замужем, то советуешь не лезть замуж молодой за придурка. Ты уж определись».

А нет тут, сестрицы, одного раз и навсегда данного определения. Скажу одно — дело тут не в мужиках. Они Отечество защищают и детей зачинают. А вот благоустроить Родину и воспитать детей — это уже наша с вами задача, сестрицы.

Что-что? Откуда денег взять, кроме как не из кармана мужа? Вы чо, блин, офонарели? Вас в школе учили-учили, в институте учили-учили, а вы так и ни фига и не знаете.

Деньги надо зарабатывать, а не у папика тырить. Иначе вы — содержанки. А это весьма презираемое, хотя и сытое сословие, которому очень завидуют глупые провинциальные барышни.

Ну его на хрен, сестрицы, это сословие. От него до подзаборной проститутки — один шаг. И пусть даже этот шаг будет сделан с порога дорогущей средиземноморской виллы, то завершится-то он все равно где-нибудь в урюпинской апрельской луже, в которой вас, оттрахав, утопят местные бомжи.

Глава 2. Ты мечтала о приключениях?

Только не надо обзывать меня «феминисткой», сестрицы. Я их не люблю. И феминизм тоже.

«Как!? — тут же воскликнет любая из вас. — Ты не любишь феминизм?! Ника, ты же девушка, а девушки просто обязаны любить феминизм! Феминизм это круто! Феминизм — это удар по грубым, сексуально озабоченным, постоянно воюющим и бандитствующим, грязным и вонючим животным, именуемым «мужчинами». Неужели тебе они дороже женской солидарности?!»

Я скажу вам, сестрицы, честно и откровенно, как перед жертвенником самого крутого из богов: я и в самом деле люблю этих сволочей-мужиков больше, чем баб. Такая вот уж я извращенка.

К феминисткам я не испытываю теплых чувств за профанацию Великой женской освободительной программы, сокращенно — ВЖОПы.

ВЖОПу сформулировали в конце XVIII — начале XIX веков такие могучие старухи, как Мэри Уоллстоункрафт и ее идейные соратницы.

Их до глубины кишок возмутило то, что эпоха европейских революций, освобождая мужиков от феодального и религиозного маразма и захватывая своими жадными буржуйскими лапками все культурные и материальные ценности Запада, никак не затронула судьбу женщин даже из самих буржуйских сословий.

Геройских женщин поднявших голос против наглого мужицкого жлобства звали суфражистками (от английского suffrage — право голоса).

У ВЖОПы в отличие от нынешних феминистских многословных, но совершенно абстрактных фолиантов имелось всего пяти очень простых и непритязательных требований: дайте право избирать и быть избранной, дайте право на образование, дайте право на государственную службу, дайте право распоряжаться своим имуществом и деньгами, дайте право работать не только прачками, уборщицами и швеями, но и шпалоукладчицами, бетономешательницами и президентами компаний, получая за эту работу не меньше мужиков.

И каждый из этих пунктов суфражистки пробивали ценой больших потерь. Над смелыми девчонками смеялись и издевались даже собственные братья и мужья. Их демонстрации разгоняла конная полиция.