Зомбячье Чтиво (ЛП) - Каррэн Тим Страница 38

Кларк видел ее лицо в луче своего фонарика, в лучах других... но она не могла сидеть. Ее горло было перерезано от уха до уха. И Платц, похоже, не осознавал этого или, может быть, он осознал это прямо сейчас, потому что она издала шипящий звук и схватила его за руку своей серой лапой, притягивая его ближе, прежде чем он смог сделать нечто больше, чем просто закричать. Прежде чем другие смогли остановить ее, она достала зазубренный осколок стекла и воткнула его в горло Платца.

И тогда дерьмо по-настоящему полетело на вентилятор.

Платц упал на пол, издавая булькающие звуки, когда кровь хлынула из его горла, его вырвало на пол красной жидкостью, и он заскользил по ней.

Тачман открыл огонь по женщине из своего MP5, выпустил в нее две очереди по три патрона в грудь. Снаряды продырявили ее, забрызгали стены ее плотью, но она продолжала наступать с зубастой безумной ухмылкой на лице. Отряд с униженным, ошеломленным ужасом наблюдал, как она упала на Платца, прижалась своим изуродованным ртом к его губам и отдернулась, откусив окровавленную прядь ткани, которая когда-то была его губами.

Платц не кричал; он был уже далеко от этой реальности.

А потом лучи фонариков замерцали и заметались, люди начали ругаться и орать, стреляя из автоматов.

Потому что все они просыпались.

Простыни соскальзывали с разорванных лиц, и черные языки облизывали губы. Опухшие руки потянулись к живым, а зубы заскрежетали.

Отряд отстреливался и кричал о подкреплении, но было уже слишком поздно.

В дальнем конце комнаты хлопнула дверь.

Тела, тела, тела... они ковыляли через дверной проем с гнилостным могильным зловонием. Они гнили и рассыпались с бородами из плесени и паутиной на лицах. У некоторых не хватало конечностей, а у других не было лиц, но они были объединены одной целью, и пока Кларк и остальные просто смотрели, до них дошло, что это была за цель.

Его люди начали кричать и визжать, вытаскивая пистолеты и пытаясь убежать, стреляя и стреляя, а затем их убийцы настигли их. Он видел, как Тачман разбил прикладом своего пистолета-пулемета одно разложившееся лицо и выпустил два патрона в другое. Но, как прихлопнутые комары, мертвецы мгновенно заменялись другими. Тачман боролся и продолжал сражаться, пока безжизненное лицо не разорвало мягкую плоть его горла. А потом они схватили его, и он исчез в зловонном море покрытых грибком костей и стучащих, рвущих зубов.

Кларк слышал крик Сильвы, требующий рассказать, что происходит.

Но у него не было времени ответить ему.

Кларк разрядил свой карабин "Кольт" в стену из мертвецов, затем выудил из жилета 9-миллиметровый автомат "Штайр" и выстрелил в серую иссохшую женщину, которая буквально рассыпалась, как будто она была сделана из сухой глины. А потом его обхватили скелетные пальцы, и он был сброшен на землю. Он увидел, как Сивер – его лицо превратилось в сумасшедшую маску, истекающую слюнями, - начал поливать все, что движется, из его пистолета-пулемета.

И это продолжалось, пули пронзали воздух, рты кричали, и повсюду стояла вонь пороха и оскверненных могил. Это превратилось в кошмарное шоу теней из мчащихся фигур и режущих зубов, пистолетных вспышек и сжатых грибковых пальцев – зверства, запечатленные в стробоскопических фонариках. Желтоглазые лица со свисающей петлями плотью и ртами, извергающими пену черной гнилостной слизи.

Кларк храбро сражался, преодолевая этот шквал скрюченных рук и стиснутых зубов, видел, как его люди падали в кровавые моря, видел, как их вскрывали, потрошили и разделяли бьющие пальцы и раздирающие красные рты. Мертвецы вырывали ленты жирных внутренностей и дрались из-за них, как голодные собаки, кусая и пережевывая, высасывая и чавкая.

А потом что-то обвилось вокруг горла Кларка и защелкнулось, как удавка, стиснув его дыхательное горло, когда непристойные рты впились в его ноги, промежность и живот. Но все, что он действительно осознавал, это то, что его разум погружается в жаждущую тьму, пока этот шнур душил его.

Наконец, он упал.

Не зная, что женщина, умершая около трех недель назад, задушила его петлей из ее собственных внутренностей.

* * *

Когда женщина-зомби очнулась и вонзила осколок стекла в мягкое белое горло Платца, Зеленый отряд, ожидавший на крыше, узнал об этом, и бойцы вломились через люки на крыше, спускаясь на веревках в эту клаустрофобную черноту. Они вылезли из своих ремней и перегруппировались, приготовившись к атаке.

Ответственным в этой группе был Оливереc. Он сказал:

- Хорошо, не напрягайтесь с очками ночного видения. Нам понадобятся все фонари, которые сможем достать. Красные и Синие столкнулись с противником, но у них нет оружия.

- По крайней мере, пока, - сказал Райс.

Джонсон и Тернер надели на глаза тактические очки, быстро проверили свое оружие и согнули руки в перчатках без пальцев. Оливереc передал им то, что сказал Сильва о сообщениях Красного и Синего, которые он получил.

- Я не знаю, что это за херня, но будьте готовы.

Они двинулись вперед, возглавляемые Райсом, который выставил перед собой большой полицейский дробовик "Ремингтон" 12-го калибра. Фонарик, прикрепленный к стволу, прорезал мрачную тьму, показывая всем пустой коридор.

Они гуськом спустились по железным ступенькам и оказались в другом коридоре, который расходился направо и налево. Они могли слышать крики бойцов из других отрядов, открывших беспорядочную стрельбу, вызывающих подкрепление... но Зеленый отряд не спешил к ним на помощь. У них был приказ действовать с крайней осторожностью, и они следовали ему.

Они подошли к разветвлению в коридоре, и Райс заметил фигуру, шаркающую в их направлении. Сначала он подумал, что парень пьян, но когда тот приблизился, Райс увидел, что он мертв. Его лицо было разорвано на куски мяса и костей, как будто оно использовалось для стрельбы по мишеням, и он нес что-то, похожее на кучу переплетенных сосисок.

- Его чертов кишечник, - прошептал Джонсон.

Мужчина продолжал идти, несмотря на то, что ему сказали лечь на пол, и Оливереc сказал почти слишком спокойно:

- Райс? Уложи его.

Райс сократил разрыв между ними и хорошо разглядел лицо мужчины... того, что от него осталось. У него не было ни глаз, ни носа, а его лицо свисало с кости внизу кровавыми ошметками.

- Привет, - сказал изуродованный мужчина сдавленным голосом, словно его горло было полно мокрых листьев. - Моей сестре понравится твоя задница... ты увидишь, если она не...

Райс воскликнул:

- Сукин сын, - и дал по нему заряд картечи в упор.

Удар опрокинул зомби, чуть не разорвав его пополам. Но вместо того, чтобы лечь и окочуриться, он снова сел. Его рваная рубашка дымилась от ожогов, а вверх по воротнику ползли языки пламени.  Его кишки исчезли, как и одна из его рук. В его животе была зияющая черная дыра, сквозь которую можно было видеть. От него валили клубы дыма.

В воздухе пахло сожженным мясом.

Райс издал странный сдавленный звук и разнес голову мертвеца на осколки, которые зазвенели по коридору, как осколки разбитой посуды. Он упал, и часть его лица выше носа полностью исчезла. Однако челюсти все еще были на месте, и они открывались и закрывались в быстрой последовательности, словно стучащие зубы.

- Уходим, - сказал Оливерес, не желая, чтобы его бойцы останавливались на достаточно долгое время, позволяя всему этому безумию завладеть ими.

Потому что, если это произойдет, с ними будет покончено.

Он двинулся налево – в этом направлении выстрелы стали громче – а остальные последовали за ним. Они подошли к открытой двери и увидели мерцающий свет свечи, отбрасывающий странные прыгающие тени и заливающий все вокруг грязно-оранжевым светом.

Он прошел в дверной проем и увидел там женщину, сидящую, скрестив ноги, на кровати, а рядом с ней на тумбочке горела свеча. Она что-то напевала, и, совершенно обнаженная, она раскачивалась взад-вперед, взад-вперед.