Клара Рив - Старый английский барон Страница 41

Молодые джентльмены объявили, что Эдмунд подтвердил справедливость своих притязаний, и спросили, как им следует поступить.

— Я предлагаю, — сказал духовник лорда Грэма, — составить свидетельство о нашей находке, подписанное всеми присутствующими, его заверенную копию отдать этому джентльмену, а оригинал послать баронам и сэру Филипу Харкли как доказательство, которое мы искали.

Мистер Клиффорд осведомился, каково мнение Эдмунда на сей счет и что он намерен делать далее.

— Я начну с того, — заявил Эдмунд, — что прикажу изготовить гроб для этих благородных останков. Я надеюсь найти также тело моей родительницы и похоронить его вместе с прахом отца в освященной земле. Несчастные супруги! Вы наконец упокоитесь вместе! Ваш сын отдаст вам последний долг!

Его речь прервали слезы, и среди присутствующих не нашлось ни одного, кто не воздал бы такой же дани скорби усопшим. Наконец Эдмунд совладал с собой и продолжил:

— Я прошу отца Освальда вместе с этим преподобным отцом и кем-нибудь, кого назначат джентльмены, послать за Эндрю и Марджери Туайфорд и допросить их об обстоятельствах моего рождения, а также смерти и погребения моей несчастной матери.

— Ваше пожелание будет исполнено, — сказал мистер Уильям, — но прежде позвольте вас просить пойти со мною и подкрепиться — вы все утомлены дорогою. Мы продолжим расследование после обеда.

Гости проследовали за ним в залу, где их ждало щедрое угощение. В отсутствие барона посланцев от имени своего отца потчевал мистер Уильям. Сердце Эдмунда переполняло горе; печаль свидетельствовала об искренности юноши, но даже скорбь он переносил мужественно, не позволяя себе забыть о своем долге перед друзьями и самим собою. Он осведомился о здоровье леди Эммы.

— Она в добром здравии, — ответил Уильям, — и всё так же расположена к тебе.

Эдмунд молча поклонился.

После обеда послали за Эндрю и его женою. Их допросили по отдельности, и показания супругов совпали, в основном повторяя то, что рассказали, также независимо друг от друга, Освальд и Эдмунд. Уполномоченные решили, что между ними не могло быть сговора и полученные доказательства бесспорны. Они не отпускали приемных родителей Эдмунда всю ночь, а наутро Эндрю указал место, где была погребена леди Ловел: между двумя деревьями, помеченными им для памяти. Ее прах перенесли в замок, и Эдмунд велел изготовить великолепный гроб для несчастных супругов. Два священника получили разрешение вскрыть гроб в церковном склепе; в нем нашли лишь камни и землю. Тогда уполномоченные объявили, что полностью убедились в обоснованности притязаний Эдмунда.

Священники занялись составлением подробного отчета обо всем, что удалось обнаружить в замке, чтобы по возвращении представить его их светлостям. Тем временем мистер Уильям, воспользовавшись затишьем, решил представить Эдмунда в новом качестве своей сестре.

— Милая Эмма, — сказал он, — наследник Ловелов желает засвидетельствовать тебе свое почтение.

Обоих охватило смущение, однако Эдмунд вскоре смог справиться с неловкостью, тогда как замешательство Эммы лишь усилилось.

— Я давно желал, — произнес он, — выразить свое почтение той, кто мне всего дороже, но меня задержало исполнение священного долга. Отныне я бы хотел посвятить всю оставшуюся жизнь леди Эмме!

— Так, значит, вы наследник Ловелов?

— Да, сударыня, а также тот, от чьего имени я однажды осмелился просить вас.

— Всё это так странно!

— Как и для меня, сударыня, однако надеюсь, что со временем, которое со многим нас примиряет, вы привыкнете к моему новому положению.

В разговор вступил Уильям:

— Вы оба знаете, чего я желаю всем сердцем, но вот вам мой совет: сдерживайте свои чувства до тех пор, пока не будет доподлинно известно решение отца.

— Требуй от меня чего угодно, — сказал Эдмунд, — но утаить свои чувства я не в силах. Однако я подчинюсь решению милорда, даже если оно низвергнет меня в бездны отчаяния.

С этого дня Эдмунд и леди Эмма обходились друг с другом весьма учтиво, хотя и подчеркнуто сдержанно. Юная леди порою появлялась в обществе, однако предпочитала оставаться в своих покоях и мало-помалу начала верить в исполнение своих желаний. Сомнения в том, что барон согласится на его брак с леди Эммой, тенью тревоги омрачали чело Эдмунда. Его друг Уильям с нежной заботой и вниманием старался развеять его опасения и поддержать в нем надежду, но Эдмунд с нетерпением ожидал, когда вернутся посланцы и решат его судьбу.

Пока в замке Ловел происходили эти события, самозваный лорд поправлялся и укреплял силы в доме лорда Клиффорда. Чем лучше он себя чувствовал, тем более скрытным и замкнутым становился, избегал общества зятя и племянника и часто запирался с двумя своими слугами. Сэр Роберт Фиц-Оуэн не раз пытался вернуть себе его доверие, но тщетно: он его сторонился, как и всех прочих. Задиски наблюдал за ним с проницательностью, во все времена отличавшей его соотечественников. Он поделился своими подозрениями с сэром Филипом и лордами, высказав мнение, что преступник замышляет побег. На вопрос, что он считает нужным предпринять, Задиски предложил следить за ним по очереди с кем-нибудь еще, не спуская глаз; также он посоветовал держать наготове лошадей и людей, не предупреждая последних, которую службу им предстоит выполнить. Бароны согласились полностью препоручить Задиски это дело. Меры, к коим он прибег, оказались столь успешными, что он перехватил трех беглецов еще в поле возле замка и доставил назад под стражей. Их содержали под арестом по отдельности, пока лорды и джентльмены решали, как с ними поступить.

Сэр Филип обратился к барону Фиц-Оуэну, но тот просил позволения остаться в стороне.

— Я не могу, — сказал он, — ни вступаться за этого злодея, ни предлагать суровых мер по отношению к столь близкому родственнику.

Тогда Задиски попросил выслушать его.

— Нельзя более полагаться на слово человека, утратившего последние остатки чести и чистосердечности. Я давно желал еще раз побывать у себя на родине и узнать о судьбе своих дорогих друзей, оставшихся там. Я берусь препроводить этого человека в весьма отдаленные края, где он уже не сможет чинить зло, и освободить его родственников от тягостных обязанностей, — если только вы не предпочтете подвергнуть его наказанию здесь.

Лорд Клиффорд одобрил это предложение, тогда как барон Фиц-Оуэн хранил молчание, не выказывая, однако, знаков неодобрения.

Сэр Филип возражал против разлуки с другом, но Задиски заверил рыцаря, что у него есть особые причины вернуться в Святую землю{59}, и в дальнейшем тот убедится в этом. Сэр Филип пожелал, чтобы барон Фиц-Оуэн вместе с ним посетил преступника, промолвив: