Николай Шпыркович - Злачное место Страница 42

— Какому еще "королю"? — непонимающе уставился на Дмитрия Старый.

— Случилось там проехать Бабаеву Кириллу Николаевичу — вот кого я запомнил, так запомнил. Он до Херни, на макаронах сидел, и сумел, сука, в первые же дни сообразить, куда ветер дует — не за границу стал сваливать с чемоданами долларов, а все свои склады и заводики приказал под охрану взять — купил за макароны и ментов и вояк. Вот у них в районе ни одного детсада, ни одной школы не спасли — кроме тех детей, кого свыше было спасти позволено…

А через нас он чего поехал — тот самый хлебзавод из нашего города ему приглянулся — разнюхивал сволочь, чего из оборудования можно вывезти.

— Ну, чего так и сволочь? — пожал плечами Крысолов, — все так делали…

— Делали, только не все людей воровали, и ноги им перебивали, — вздохнул Дмитрий, и кивнул на отставленную в сторону негнущуюся ногу — это у меня от него, на долгую память, так сказать. У него по пути неприятность видишь, приключилась — сердце прихватило, чего и испугался он до полусмерти. Так-то он достаточно смелый был, не боялся по замертвяченым городам шататься да на месте смотреть, где чего урвать можно. Как Радзивилл, какой-нибудь ездил — колонна на джипах, сам — на "Хаммере", их у него аж три штуки было, бэтр — впереди… А тут натурально перетрусил. Может, того даже, что его пристрелят сразу свои же — да и объяснят все по-простому — перекинулся, дескать, бывает. Ну, его к нам привезли, я его быстро, вообще-то, подлечил — фентанил, аспирин, нитроглицерин внутривенно — отжил он буквально через час. Он меня зауважал. А еще больше — после того, как ко мне в тот же день утопленника привезли — а я его отреанимировал. Мне тогда просто-напросто повезло — октябрь уже стоял, вода холодная была, вот он и продержался тех пятнадцать минут, что ко мне везли. Еще бы минут на пять-десять больше — все. Никакие примочки не помогли бы, даже секретные рецепты коренных народов Крайнего Севера. Ну, и надо сказать, бригада у меня там была опытная, дефибриллятор импортный, адреналина мы на него извели кучу — вот и получилось. Его это, однако, так впечатлило, что он давай меня к себе уговаривать личным доктором идти. Все, чего, душа пожелает, обещал. Я бы может, и согласился, да к тому времени у меня там любовь нарисовалась. Жила там одна медсестричка, одна в домике, да родители у нее старенькие были. Я ему про всех них заикнулся — Бабаев только поморщился:

— Хрена ли тебе в них? Бабу — другую найдешь, говорю же тебе — у меня в поселке их немеряно. А эти… Им и так скоро подыхать. Кто они тебе? Ну, и плюнь.

Сказал он мне так — а я и встал на дыбки — просто, больно уж в то время насмотрелся я, как на людей "плевали", и как быстро оскотинивались потом "плевуны". Отказался я, короче. Он немного еще поуговаривал, но не сильно — быстро отказался. Утром Бабаев попрощался со всеми — одарил всех, мне презентовал аж ящик "конины" хорошей — я и не заподозрил ничего. А тем же вечером, меня, прямо на подходе к дому — чисто, как в "Кавказской пленнице" — мешок на голову и — фь-ють, — замысловато крутнул он рукой. — Никто и не заметил ничего, чисто взяли, ну, так хрена ли — у него там спецназеры в охране служили, которые языков от "чехов" перетаскали больше, чем я — из тарелки с заливным. Вот даже не то до сих пор бесит, что украли меня, а то — что кто-то же выпустил их из города — свои же продали, как девку в бордель… Хлороформом, правда, меня не усыпляли, и по голове, "…с расчетом на кратковременный рауш…", — он произнес эту, явно заимствованную откуда-то фразу с явной издевкой, — не били — придушили слегка только, мягонько так — чтобы у меня охота сопротивляться отпала. Ну, и объяснили шепотком, чего мне за крики будет, а после поста уж — кричи не кричи. Но не проверяли же нас, хоть и должны были, знаю!!! А, да ладно… Вот так я у Бабаева и очутился,

на него работать стал. Сказать, что мне у него там плохо было — так нет. Все, как он и обещал — выполнил. И жилье, и жратва, и девки веселые, — он поморщился. — Только все — в пяти минутах от него. Я же ему, дурак, сам после той удачной реанимации распинался, сколько кора мозга живет без поставки кислорода, и как холод замедляет процесс умирания. Вот так и повелось, с ним всегда рядом — баллон с кислородом, мешки со льдом — чтобы, значит, как если что — сразу его обложить, и я — в качестве, так сказать, обслуживающего механизма. Можно было бы и к этому привыкнуть, моя тюрьма была все же, по нынешним меркам, сверхкомфортабельной. Да чего там — знаю, что многие мои коллеги с радостью согласились бы на такую работу — ни хрена не делаешь, в общем-то, а все у тебя есть. Я ему только для реанимации и нужен был — все остальное у него другие доктора выполняли — и хирург у него был личный, и терапевт. Один нюанс, правда, все же существовал — в первый же день моего пребывания в этих, так сказать, гостях, Бабаев громогласно объявил всем своим слугам, что доктор вот этот — его спасать будет, если что, за что ему всяческий почет и уважение оказывать следует, но если все же не спасу я пресветлое тело — то его, Бабаева, сразу упокаивать не следует, а следует его в недоупокоенном виде оставить с доктором поговорить — причем для разговора доктора ему подавать частями, начав с неумелых рук, тщательно сохраняя все остальное. Ну, а потом уж — и весь организм предоставить. Не сомневаюсь, Бергман — начальник охраны у него был, то ли немец, то ли еврей, — выполнил бы указание в точности. Преданный был, как собака — за то, что семью тот его спас. А рано или поздно — сей счастливый момент наступил бы — ишемическая болезнь сердца у Бабаева была, как минимум, II класса, жрал он водовку, как не в себя, и брюшко было солидное, не курил, правда, только. Только и дамоклов меч тогда страшен, когда периодически все же с волоска того срывается, и кого-нибудь рядом протыкает, а так — висит себе и нехай висит, сколько вкусного еще вокруг. Но меня, скорее, напрягало не это, а то, что скукотища там была — смертная. Ты же знаешь — обернулся он к Старому, — в реанимации, как и в пожарных, как и в спецназе, каком-нибудь — привыкаешь к адреналину, без него потом — как без наркотика, да и есть это, в общем-то, тот же вид наркомании. Кто в горы лезет, кто на Север едет, кто на байке каком-нибудь голову сламывает — а все для того, чтоб наркотик тот заполучить. Да и деквалифицируешься без практики быстро. Колюня наш, уж на что крутой анест был, а "ушли" его в главные врачи — и все, через два года "потух", надо было, помню, наркозик небольшой дать — а у него руки дрожат. А тут — кто чем занимается — кто строит, кто машины варит, кто на морфов охотится. Один я мозоль на пузе ращу. Так что я и рад оказался, когда ко мне одного охранника бабаевского приволокли — он совсем доходной был, подстрелили его где-то. Ну, я и давай по старой памяти изгаляться — подключичку ему ставить, гормоны-растворы. Мне ж там цельный реанимационный зал оборудовали, все чего заказал — все привезли — в двух экземплярах. А на ту беду — у Бабаева приступ случился. Его ко мне волокут, а я там над охранником его колдую. Бергман даже не говорил мне ничего — просто стрельнул парню в голову, и со стола сбросил. Как тряпку ненужную."… Ваш пациент, доктор — не он…" — с горечью передразнил он кого-то невидимого. Вот после этого случая я и решил свалить. Как-то резко понял, что если дальше останусь тут с ними — сам на них похож стану. Ну, и свалил, вернее, попытался. Бергман у Бабаева не зря начальником охраны хлеб ел, и все мои намерения "просчитал" еще тогда, когда с пистолетом в руке над телом своего подчиненного в том зале стоял. О чем мне и сообщил, почти ласково, перед тем, как коленную чашечку мне сломать. Если подумать — Бабаев тогда на риск пошел: пока у меня нога заживала — он без реаниматолога вынужден был обходиться. Ну, хозяину, чтобы псы боялись, да службу верно несли, иногда приходится рисковать. Да и быстро все на мне зажило, а ходить, вернее, ковылять научился — вот и ладушки, готов лепила к труду и обороне, а что стоять ему больно — так нехрен от хорошего хозяина бегать, порядочных людей не спать заставлять. Я вот раньше думал — как это раб в Древнем Риме жил? А выяснил — ничо, нормально так, привыкаешь — о тебе заботятся, берегут, стараются не сильно покалечить, ежели что… Потихоньку и сам начинаешь считать себя рабом, хозяину обязанным…