Юрий Козловский - Проект «Пламя» Страница 45

Остальным, как увидел Карл, было примерно от тридцати до девяноста лет, все они были копиями старика — такие же сухощавые, жилистые, с хлещущей через край жизненной энергией. И все они были его сыновьями. Поняв это, Карл чуть не подавился кусочком ветчины. За всю зафиксированную историю породы не было ни одного случая, чтобы генные изменения оказались наследуемыми и у породистого отца родился такой же сын. Ни одного. А тут — целых четыре, верь или не верь своим глазам.

Стараясь действовать незаметно, Вайсман легкими прикосновениями к сознанию пятерки постарался определить их ментальный потенциал. Самым сильным он оказался у младшего из сыновей, но Карл с гордостью констатировал, что тот все равно не достигает его уровня… Правда, от самого себя он постарался скрыть, что его преимущество состоит лишь в том обучении, что он прошел еще в юности, и в огромном опыте, приобретенном с возрастом. А эти пятеро были дикими, неорганизованными, и даже способом существования для себя они избрали преступную деятельность, принявшую в российских условиях последних лет форму, способную ввести в ступор даже привычного к ужасам окружающей жизни обывателя.

С каждым из пятерых по отдельности Карл сумел бы справиться, но, объедини они усилия… Вайсман даже вздрогнул от такого предположения. Счастье, подумал он, что они сами не знают, на что способны вместе, иначе смогли бы поставить на уши эту страну. И все же находка была неоценима для ложи. Во-первых, определив правильный подход к этой дикой пятерке, можно было провернуть множество сложнейших дел, а во-вторых, проделав тщательную генетическую экспертизу, чем черт не шутит, добиться наследования паранормальных способностей, да еще с заданными качествами. Да, необходим именно правильный подход, чтобы не спугнуть постоянно настороженную семейку и не заставить их действовать сообразно с выработанными ими представлениями о собственной безопасности.

Поняв, чем занимается зловещая семья, Карл знал теперь, где искать этих людей, и поэтому не стал сразу налаживать с ними контакт. Завершив ужин, он, так и не открывшись перед ними, ушел из ресторана. С сообщением об удивительной находке руководству он решил повременить. Торопливость не приводит к успеху, и сначала нужно было разобраться во всем самому.

Пантелей никогда никому не рассказывал о том, что довелось ему увидеть в сибирской тайге, но чувствовал, что те чудеса не прошли бесследно. Что-то изменилось у него внутри, но что именно, он долго не мог понять. Разобрался в себе он только в девятьсот пятнадцатом, когда его маруха Нюрка разрешилась от бремени мальчиком, в котором Пантелей сразу определил свою, колдовскую породу. Раньше у него уже случались дети, одних он признавал и даже иногда баловал деньжатами, других никогда не видел. Но в одном он был уверен — все они были обыкновенными детьми, без малейшего признака необычных способностей. Такое произошло впервые.

В родной Ростов-на-Дону Пантелей вернулся только в двадцатом, когда узнал, что штабс-капитан Корж, его извечная головная боль, сметен революционной волной, уйдя то ли в небытие, то ли в эмиграцию, что в те времена практически означало одно и то же — навсегда. Сына у Нюрки, ставшей к тому времени гулящей шлюхой, он забрал и определил в один из детских приютов, которые в изобилии открывали большевики. Видя, какие нравы царят в этих приютах, Пантелей не сомневался, что через десяток лет он заберет оттуда мальчишку готовым «Иваном». Другое будущее для сына он даже не планировал. И оказался прав. В тридцатом юный Никита угодил в колонию для малолетних, а еще через несколько лет Пантелею пришлось специально сдаться властям, чтобы попасть в исправительно-трудовой лагерь. Никто и не догадывался, скольких ухищрений стоило ему, чтобы это оказался именно тот лагерь, где отбывал уже второй срок Никита, осужденный за дерзкое ограбление кассы крупного московского завода.

Парнишка оказался хорошим сыном и достойным учеником. В тридцать девятом в лагере под Вологдой, несмотря на молодость, его короновали вором, всего через три года после отца, который, став признанным иваном еще до революции, втайне посмеивался над новоприобретенным званием. Вот только рассказывать про это он не мог — кто поверит, что Пантелею пошел восьмой десяток? Именно из-за этого Пантелею сразу после войны пришлось имитировать свою гибель на лесосплаве и навсегда исчезнуть из поля зрения ищеек НКВД. Еще через двадцать лет, уже при правлении лысого тезки, так же пришлось поступить Никите, который стал привлекать излишнее внимание органов тем, что в пятьдесят лет выглядел не больше чем на тридцать.

Стасу, Климу и Олегу, появившимся на свет от разных матерей соответственно в сорок седьмом, пятьдесят девятом и семьдесят восьмом годах двадцатого века, баланды хлебать уже не пришлось. Они ни разу не привлекли внимания правоохранительных органов, хотя отнюдь не были ангелами. Все трое оказались одной породы и, вырастая, были привлечены к делу отцом и старшим братом. Архивы управлений внутренних дел в разных городах до сих пор хранили незакрытые дела о таинственных кражах и загадочных ограблениях, где преступники не оставили ни малейшего следа. Был даже один случай, который милиция особенно не хотела предавать огласке. Тогда, будто насмехаясь над органами, неизвестные грабители прямо из кассы одного из районных отделов умыкнули полученную на весь отдел зарплату. Кассир вышел из кассы буквально на несколько минут, чтобы отнести жалование начальнику отдела в кабинет, коридор был полон жаждущими денег сотрудниками. А когда кассир вернулся, сейф оказался пуст, хотя другого входа в помещение кассы не было.

Разгневанные милиционеры чуть не разорвали кассира на куски, но вынуждены были признать, что тот ничего не выносил из помещения, а деньги были получены в основном мелкими купюрами и с трудом вмещались в большую сумку. Этот случай вошел в мифологию органов внутренних дел, весьма небогатую на сверхъестественные события. В милиции служат в основном люди реалистичные, не любящие отрываться от земли. А преступление так и осталось нераскрытым.

Ни у одного из сыновей не сложилась нормальная семья, хотя дети были у всех. К огорчению Пантелея, ни один из внуков не унаследовал его родовых признаков, все они росли обыкновенными детьми. Старый вор понял, что династия ограничится ими пятерыми, и на этом успокоился, навсегда потеряв интерес к женщинам.

Когда младший, Олег, единственный из сыновей старого Пантелея окончил институт и стал входить в силу, деятельность семьи претерпела существенные изменения. Олег бурлил новыми идеями по извлечению наличности из карманов сограждан. Зачем, убеждал он отца и братьев, воровать и грабить? Обладая такими способностями, они без особого труда могут заставить лохов самих приносить им деньги. Выслушав множество вариантов, Пантелей склонился к одному, наиболее, на его взгляд, реальному.