Андрей Дашков - Войны некромантов Страница 47

Но Марте было доступно нечто большее. Например, в темноте или сумерках она видела мерцающий силуэт ампутированной руки. Призрачная конечность безвольно висела вдоль туловища Эльзы Хаммерштайн, обозначая собой струю истекающей из нее энергии. Обычно это приводило к болезни и скорой смерти, однако тут ничем нельзя было помочь.

По слухам, существовали люди, которые умели пользоваться своими энергетическими придатками не хуже, чем конечностями из плоти и крови. Если это не было только легендой, Марта могла представить себе, какое применение находили подобные таланты...

Она заметила странную перемену в настроении матери. То, что должно было убить женщину-техна или по крайней мере подавить ее личность, сделало вдову злее и наблюдательнее. Лучшим подтверждением этому являлось то, о чем она говорила. Они встретились в кабинете губернатора, защищенном от зондирования, и потому могли позволить себе быть откровенными.

– Если ты будешь такой пассивной, тебя тоже оставят ни с чем, – Эльза как будто запустила неумелые пальцы в свежую рану. Марта не поверила своим ушам.

– Кого ты имеешь в виду?

– Рудольфа. Кого же еще? Разве не он занял твое место?

– Ничего удивительного – он единственный прямой потомок мужского пола. Ему просто повезло. Оказался в нужное время в нужном месте. Но он продержится недолго.

– Ты говоришь опрометчиво. Этот сын шлюхи с явными признаками деградации появился всего три месяца назад. Если верить результатам экспертизы, он не владеет «психо». В течение многих лет он не имел связи с семьей... И такой человек станет губернатором провинции! Кстати, откуда поступил приказ?

– Из центральной имперской канцелярии.

– Это проверено?

– Неоднократно.

– И что ты думаешь по этому поводу?

– ...Покровитель?

– Конечно. Если не здесь, то в столице. Скорее всего, кто-то из ближайшего окружения императора. Доверенное лицо. Возможно, один из членов семьи...

Марта была поражена. Эта жалкая женщина говорила вещи, о которых даже думать было как-то неуютно. Впрочем, дочь Хаммерштайна быстро преодолела свое замешательство. Она хотела выжить, а еще сильнее – занять достойное место под солнцем.

– Мне понадобится алиби.

– Не торопись. Ищи покровителя. Наноси удар тогда, когда никто не сможет помешать или отомстить... Было бы неплохо, если бы ты сошлась с ним поближе...

– О, ты думаешь, что в постели он позволит себе?..

Вдова отрицательно покачала головой.

– Нет, не думаю. Но желание мужчины – это крючок, на который он цепляется добровольно. Тебе остается только потянуть в нужный момент...

Марта подумала, что узнала свою мать с неожиданной стороны.

– Ты пользовалась этим?

– Только в пределах допустимого... и всегда в интересах семьи.

Впервые за много лет между ними протянулась тонкая нить взаимопонимания. Марта была законченной интриганкой, не брезговавшей любыми способами для достижения своих целей. Она в совершенстве владела тактикой тайной борьбы и была готова на сколь угодно крупные жертвы. Спустя три дня она стала любовницей Рудольфа. И до сих пор не жалела об этом.

– ...Теперь о самом неприятном, – графиня помрачнела еще больше, хотя казалось, что это уже невозможно. Ее взгляд был тяжелым. Он доставлял мучительное неудобство, как взгляд смертельно раненного животного. – Каплин убит. Что вы сделали с его людьми?

– Ими занимался Габер.

Они обе знали, что для людей посланника это, скорее всего, означало цементные костюмы и мокрую могилу на дне ближайшей реки.

– Инсценировки бесполезны, – продолжала Марта. – Один из них успел передать сообщение...

– Значит, война?

– Почти неизбежно. Война и расследование. Имперский следователь уже здесь.

...Сумерки вползали в окна кабинета, как предчувствия вползают в душу – так же незаметно и так же настойчиво. А главное, у них нет источника – просто свет гаснет за горизонтом... Марта снова увидела мерцание призрачной руки на фоне черного траурного одеяния вдовы.

– Я пережила две междоусобицы, – сказала графиня. – Для меня это означало физические страдания, а для тебя война станет настоящим кошмаром. Я знаю это, потому что была рядом с твоим отцом.

– Что ж, ты честно выполнила свой долг, – произнесла Марта холоднее, чем хотелось бы. Ей была абсолютно чужда сентиментальность.

– Это верно. И вот какова награда... – Эльза горько улыбнулась, снова превращаясь в слабую, разбитую горем женщину. – Ты навестишь меня в замке?

– Если будет такая возможность.

– Ты не любишь никого, кроме себя. Поздравляю. Ты почти неуязвима.

Это было сказано без сарказма. Они расстались, сухо попрощавшись, и вдова отправилась к месту изгнания на своем семьсот сороковом «вольво». Разговор получился недолгим, но мысли Марты до сих пор блуждали в треугольнике «Рудольф – покровитель – война с сибирским кланом». Она не видела ни единой возможности изменить обстоятельства. На первый взгляд, ничего не изменилось и этой ночью.

Однако в предрассветной тишине Марта вдруг услышала за окном скребущие звуки.

3

Она чуть приоткрыла глаза, но не повернула голову. Ждала, не выдаст ли себя Руди каким-либо движением или участившимся дыханием. Но тот дышал ровно, как человек, погруженный в глубокий сон.

За окном раздались хлопки крыльев и ржавый скрежет, словно кто-то царапал гвоздем стекло. На самом деле звуки были очень тихими – стекло выдерживало попадание крупнокалиберной пули.

Профиль Рудольфа закрывал Марте обзор, вырисовываясь на фоне окна, как горная цепь. Она подняла голову и увидела нечто в узкой полосе между полузадернутыми шторами. У нее перехватило дыхание. Лучше бы она увидела ЭТО целиком. А так воображение сыграло с ней дурную шутку.

На узком каменном уступе сидела гигантская летучая мышь с почти человеческим туловищем и собачьей головой. Оба верхних резца были намного длиннее остальных зубов и торчали поверх нижней губы. Тело твари было молочно-белым и начисто лишенным шерсти.

Марта попыталась вернуться на твердую землю реальности. Она видела невозможное. Зимой. В самом сердце большого, хотя и вымирающего города. Существо (хотя, скорее всего, это был наведенный и спроецированный вовне кошмар, от которого Марта раньше считала себя защищенной) скребло по стеклу когтистой лапой. С его резцов стекала густая слюна и примерзала к подбородку. Груз огромных крыльев был так велик, что вампир сгибался, словно сморщенный горбун. Из маленьких глазок сочилось желтое сияние – отраженный и искаженный свет луны, мелькавшей между облаками. Возможно, если бы тварь не была голой, она внушала бы меньшее отвращение. Хуже, чем отвращение... Марте явилось порождение грязи и блевотины. Ангел экскрементов. Комок отравленной жути, впитавший в себя липкие выделения страха...