Андрей Дашков - Войны некромантов Страница 48

Ночной гость, как и сон, обозначал послание или предупреждение. Марта знала, что уже не спит. Существовало несколько способов проверить это, и она испробовала их все, несмотря на охватившее ее оцепенение. Она всмаривалась в бледный кошмар, висевший между шторами, и начинала различать детали.

Например, она разглядела, что кожа у твари полупрозрачная и под нею вырисовывается темная паутина кровеносных сосудов. Сине-багровый мешочек под левой грудью ритмично вздрагивал, выталкивая из себя порции жидкости. Марте показалось, что она ощутила запах крови, хотя это тоже было невозможно. Запах манил ее, возбуждал, наполнял нестерпимым желанием...

Она выскользнула из-под одеяла и сделала несколько шагов к окну. Когда она обернулась, лицо Руди уже было неразличимым. Тварь за окном терлась мордой о стекло и почти скрылась за желтой текучей пеленой, но зато теперь Марта СЛЫШАЛА шелестящий звук, с которым кровь струилась по жилам вампира.

Она ослепла от вожделения. Ее собственное сердце с каждым своим ударом выталкивало в мозг пурпурные облака... Марта нащупала запоры и медленно отворила окно. Она ожидала погружения в омерзительную холодную волну. Но ничего не изменилось. А потом ее руки нашли в темноте теплое тело...

Жуткая сказка продолжалась во сне, хотя самого рассказчика уже не было. Большой и могущественный человек, забравший его от родителей, исчез. Мальчику стало легче, но ненадолго.

Ведьма возвращалась.

Об этом шептали лиловые цветы, выраставшие из стен, простыней и устилавшие кровать. Их лепестки превращались в мясистые губы, издававшие злобный шепот... Об этом кричали ночные птицы с глазами, похожими на блюдца. Тени птиц скользили по лунному диску... Об этом же напоминал низкий гул, доносившийся из-под пола. За стенами камеры тяжело перекатывались полые шары, в которых путешествовали ужасные существа новой реальности...

А потом он увидел саму ведьму.

Она была голая, очень красивая и пахла почти так же, как его мать. То, что ее сопровождало, оказалось гораздо более страшным.

– Мама? – пролепетал он испуганно.

Вместо ответа ведьма положила одну ласковую руку ему на лоб, а другую на живот. Больше он ни о чем не спрашивал. Вокруг резвились странные маленькие ангелы, мышиные короли и уродливые заколдованные принцессы размерами с крысу. Но они до сих пор не приняли его в свою печальную и непонятную игру. Он лежал в черной колыбели, похожей на маленький гроб, и ее раскачивал ветер, срывавший с деревьев последние мертвые листья...

Зрение возвращалось к ней, но она могла видеть лишь малую часть того, что находилось перед ней. Например, прозрачное, будто стеклянное, и покорное тело ребенка, в которого превратился крылатый монстр. Ей было все равно. Безостановочное течение подкожных ручьев завораживало ее, словно в нем заключалась тайна жизни, все время ускользавшая от нее...

Она опустилась на колени перед детской кроватью и коснулась набухшими губами теплой поверхности живого сосуда. Взгляд ее выкатившихся глаз блуждал вдоль мягко изгибавшегося рельефа в поисках места, где ручьи были обильны и легкодоступны. Она нашла такое место на внутренней поверхности бедра и раздвинула ноги жертвы.

Рядом с ее головой оказалось что-то, отдаленно напоминающее мужские гениталии, но запах крови сейчас волновал ее намного сильнее, чем секс. Спящее существо обозначало собой подсознательное влечение к смерти, превосходящее любую другую привязанность.

Марта медленно сжимала зубы, пока не прокусила кожу. В тишине возник нарастающий стон. Когда ткань начала рваться, мальчик закричал во сне, но она накрыла его рот похолодевшей ладонью. После этого стон становился все глуше и глуше... Она почувствовала во рту первые капли живительной влаги, и в голове у нее взорвался фейерверк творения. Сияющие молодые звезды помчались по своим орбитам, и устланный сверкающими вуалями космос расширился до размеров ее черепа...

Она втянула в себя юную кровь и сделала первый глоток. Ей показалось, что она проглотила вечное рубиновое сердце, которое рассыпалось где-то внутри, и горячие капли долетели до самых дальних, холодеющих и дряхлых окраин ее двадцатитрехлетнего тела.

...Мальчик не проснулся. После кратковременной боли пришло умиротворение. Бархатный сон, доступный лишь в уютной лодке, плывущей под гаснущими звездами... Теперь он навсегда переселился в страшную сказку. Тени окружили его и повлекли за собой в пространство, наполненное перестуком калебасов, пением жаб, тоскливым сиянием луны и неизбывным материнским запахом...

4

Рудольф осознал, что спал, и осознание подобного факта впервые наполнило его тревогой по поводу проявления слабостей и чувств, присущих живым, но никак не зомби. Что же он все-таки представляет собой, если может спать и испытывать тревогу?..

Он почувствовал, что рядом никого нет, раньше, чем увидел голую постель. Тогда он бесшумно встал и осмотрел спальню. Одежда Марты была на месте. Вряд ли она принимала душ в пять часов утра... Он распахнул дверь в камеру, где спал мальчик, и увидел две обнаженные фигуры, посеребренные лунным светом и неподвижные, словно скульптурная композиция.

Одного взгляда было достаточно, чтобы понять: его личный транслятор мертв. Руди сделал два быстрых шага и нанес женщине безжалостный удар в область правого легкого.

Ее дыхание прервалось. Она разомкнула зубы и окинула пустеющим взглядом высосанного ею ребенка. Он был белым, как мрамор, и уже не дышал. Рудольф намотал на руку длинные волосы своей любовницы и оттащил ее от трупа. Сейчас она внушала ему непреодолимое отвращение. В уголках ее рта запеклась кровь, отчего Марта стала похожа на разрисованную куклу. Она не могла выпить все, и излишки крови оказались на простыне.

Убить ее сейчас было бы ошибкой, хотя Рудольфу очень хотелось сделать это. Нет, он придумал кое-что получше. Он уложил в постель женщину, которая нанесла ему удар в одно из немногих уязвимых мест, снял телефонную трубку и стал набирать номер Габера.

Он лишился связи со столицей империи. Придется прибегнуть к устаревшему радио, которым пользовались только техны. Это было неудобно и не исключало возможности перехвата. Но у Руди не оставалось другого выхода.

5

Закончилась еще одна ночь под неизменным тусклым солнцем – ночь, отмеренная только биологическими часами. Во внешнем мире все осталось прежним. Седьмой настоятель открыл глаза и увидел темную фигуру монаха, стоявшего у входа в его пещеру. Тот не смел приблизиться без разрешения.

– В чем дело? – спросил Дресслер и поморщился. Все здешние дела давно наскучили ему.