Алексей Атеев - Дно разума Страница 50

Нет!!! Только не это!!! Нет!!!

Перекошенный ковш замер. Металл больше не брызгал из него.

Скок, как завороженный, смотрел на застывшую громаду, не замечая, что от жара у него трещат волосы на висках. Умирать уже не хотелось.

Через час ковш с величайшей осторожностью «смайнали». Металл уже остыл, что называется, «закозлился», и теперь ковш рдел ярким малиновым светом на полу разливочного пролета. К этому времени приехал начальник цеха, набежали какие-то незнакомые Скоку люди. Все размахивали руками, шумели, а он стоял в сторонке и думал, думал… В последнее время он вообще стал необычайно много размышлять.

Что же, в конце концов, произошло?! Почему ковш ни с того ни с сего едва не сорвался и расплавленный металл не пожег людей?!

И вдруг его осенило. Он! Конечно, он – всему причина! Все как и раньше. Стоит только пожелать, и желаемое немедленно исполняется. Так было и с Фофаном, потом с этим мальчишкой, Колькой Табуновым, который доставал его на выработках. Так произошло и с Леной! Она не хотела близости, но он-то хотел! И она пришла… Против своей воли пришла! И вот теперь Скок пожелал, чтобы ковш опрокинулся… Но ведь он удержался? Почему?! Да потому, что в последний миг он испугался и мысленно отменил свой приказ. Нет, этого просто не может быть! Сказки! Придет же в голову. А если не сказки?! Но почему раньше он за собой ничего такого не замечал? Да, раньше подобного не наблюдалось. А теперь… Нужно хорошенько подумать. А что, если это просто цепочка случайностей, выглядящая как закономерность? Попытаемся разобраться, с чего все началось? С Фофана! Он точно помнит, как пожелал тому смерти. «Чтоб ты сдох, зараза!» – всплыли в памяти роковые слова. Точно, сдох! И тот бросился под трамвай. Самоубийство? Но почему вдруг абсолютно здоровый, бездумно радовавшийся жизни молодец решил свести счеты с этой самой жизнью? Так не бывает! Или придурковатый Колька, который полез сражаться с быком. С какой стати? Но самый яркий случай произошел с Леной. Девчонка вовсе не собиралась отдаваться ему. Не собиралась… А если все-таки собиралась? Просто решила «картину прогнать». Мол, я – недоступная барышня, а ты – шпана неумытая. Тогда, выходит, все происходящее – лишь цепочка случайностей, и он, Скок, тут ни при чем. А вдруг это все – результат действия монеты? Не зря же на ней написано: «Вижу тебя насквозь» и «Исполнится». Стоит только пожелать…

– Эй, Скоков!.. Юра… Иди-ка сюда, – прервал ход его построений голос сталевара Степана Тимофеевича Галушко. – С тобой начальство желает потолковать.

Через час Скок ехал со смены в переполненном трамвае, но на толкотню и острые локти не обращал никакого внимания. Мысли его были заняты исключительно монетой и связанными с ней происшествиями. Значит, он теперь кто-то вроде волшебника. Что пожелает, то и получит. Здорово! Чего бы такого захотеть? А, вот! Чтобы к его приходу в общагу на столе стояла пара бутылочек пивка. И не просто пивка, а свежего и холодного. Именно такого, какое он любит. Посмотрим, сработает ли?

Однако, когда он вошел в комнату, никакого пивка не наблюдалось.

Значит, ничего особенного в этой дырявой монетке вовсе и нет, заключил Скок. Просто фантазия разыгралась как результат аварии и непосредственной опасности для жизни.

Он вспомнил толстенького профессора, несколько дней назад приходившего в общагу и выспрашивавшего про монету. Тогда Скок принял профессора за мента, но сейчас переменил свое мнение. Видать, в этой монете все же что-то заключено. Вот только что? Неужели она и в самом деле способна выполнять желания? Но если способна, каким образом ей можно приказать? Насколько понимал Скок, тут не все так просто. Пиво-то она не сотворила. Но монета, надо думать, не волшебная палочка из фильма про Золушку. Тыкву в карету она не превратит, и крысу в кучера тоже. Но, возможно, монета может поспособствовать возвращению к нему Лены. Нужно только сильно захотеть.

Засыпая, Скок бормотал: «Хочу, чтобы Лена вновь была со мной. Хочу, чтобы Лена вновь была со мной. Хочу, чтобы…»

Следующим утром, едва дождавшись десяти часов, Скок помчался в библиотеку, мысленно непрерывно повторяя про Лену и про ее возврат к нему. Какое-то время он стоял за стеклянной дверью и подсматривал за происходящим в читальном зале. Лена сидела за столом и заполняла какие-то бумажки. Кроме нее, в зале никого не было. Скок толкнул дверь. Лена подняла голову, и лицо ее тут же закаменело.

Мысленно произнеся: «Лена, будь со мной», Скок подошел к столу, вежливо поздоровался и попросил книгу Паустовского «про Мещеру». Ни слова не говоря, Лена принесла требуемое, Скок уселся, перевернул первую страницу и прочел:

«В Мещерском крае нет никаких особенных красот и богатств, кроме лесов, лугов и прозрачного воздуха. Но все же край этот обладает большой притягательной силой».

– Притягательной силой, – повторил Скок вслух.

– Какая же ты сволочь, Юра! – неожиданно услышал он.

«Действует, действует! – возликовал Скок. – Она уже разговаривает со мной!»

– Почему же я сволочь? – спросил он.

– Да потому, что ты завлек меня в эти дебри и изнасиловал.

– Изнасиловал?!

– А как же иначе можно это назвать?

– По-моему, ты сама… это…

– Ах по-твоему?! Я не хотела. Я сопротивлялась всеми силами. Это такой удар для меня!

– Удар?!

– А как же иначе!

– Ну не знаю… Но я тебя не насиловал! Матерью клянусь, даже и не думал. Лена! Если можешь, прости меня.

– Простить тебя?!

В этот момент хлопнула дверь. В зал вошла пожилая гражданка и потребовала подшивку журнала «Работница» за 1958 год. Разговор между Скоком и Леной прервался. Женщина с полчаса листала подшивку, делала какие-то выписки. Наконец она ушла.

– Прости меня, – повторил Скок, словно их объяснение прервалось минуту назад.

Лена встала из-за стола и подошла к Юре.

– Значит, говоришь, я должна простить тебя?

Она смотрела на него, как показалось Скоку, с напускной ненавистью. Лицо оставалось каменным, но в глазах светилась насмешка. Внезапно девушка со всей силы ударила его по лицу. Звук оплеухи был особенно звонок в пустом зале. Скок непроизвольно дернулся. Никто еще безнаказанно не мог ударить его. Удар на удар – такова была его философия. Но теперь приходилось терпеть. Удары сыпались градом, а он только понурил голову и закрыл лицо руками.

– Ну хватит, – наконец умоляюще произнес Юра. – Пожалуйста!

– Гад такой! – вымолвила Лена и закончила экзекуцию. Некоторое время она, тяжело дыша, разглядывала Скока, как некое омерзительное насекомое, которое необходимо немедленно раздавить.

Юра осторожно дотронулся до ее руки. Она резко отдернула ее:

– Не смей прикасаться ко мне!