Кристофер Голден - Вот мы и встретились Страница 50

Брайан недовольно закатил глаза и схватил стоящий у него под боком полиэтиленовый мешок из супермаркета. Оглянувшись на дверь, словно желая удостовериться в том, что она заперта, он затем высыпал на пол содержимое полиэтиленового мешка, рассыпая рядом с собой помятое зеленое яблоко, небольшой клубок красных ниток, маленький полиэтиленовый пакетик со смесью разных трав и еще два таких же полиэтиленовых пакетика. Один содержал в себе комочек волос, которые Брайан за несколько недель натаскал из расчески Дори. На другой пакетик Уилл даже смотреть не хотел, но затем все же взглянул, и в животе у него тут же все сжалось. Внутри была пропитанная кровью прокладка.

— Ты можешь представить себе кого-то еще, кому мы были бы не прочь хорошенько напакостить, и чьи волосы и кровь мы смогли бы раздобыть с такой легкостью?

Уилл резко опустил глаза, принимаясь изучать раскрытую перед ним на полу книгу. Страницы ее были грубыми и желтоватыми, а черный готический шрифт зачастую делал ее трудной для прочтения.

— Эй, брось расстраиваться, — подбодрил его Брайан.

— Да нет, все в порядке, — отозвался Уилл, опять поднимая глаза. — А кроме того, ведь это только на сегодняшний вечер, ага? Просто чтобы убедиться, что это работает. Завтра мы все изменим обратно.

Губы Брайана едва-едва разошлись в ухмылке, однако дружелюбный эффект, который он попытался произвести, не затронул его глаз, которые так и остались мрачными.

— Обязательно, — пообещал он Уиллу.

Уилл кивнул, собираясь с духом. Рядом с ним на полу лежал коробок спичек и стояла пластиковая бутылка с жидкостью для печки на древесном угле, которую он прихватил из домашнего гаража. У всех остальных имелись газовые плитки, но отец Уилла по-прежнему любил старые брикеты. Пододвинув спички и жидкость поближе к медному горшку, Уилл потянулся за книгой. Сегодня ее кожаный переплет совсем не показался ему мягким. Скорее он был как наждак, а сама книга превратилась в такую жуткую тяжесть, что Уиллу пришлось податься вперед, чтобы переложить ее себе на колени.

Книга раскрылась именно в том самом месте, которое ему требовалось. От шороха страниц по спине у Уилла побежали мурашки. Глаза его жгло, и ему пришлось несколько раз моргнуть, чтобы сфокусироваться на словах, на заговоре. Мантра, которую ему на сей раз требовалось талдычить, была не на английском, а на немецком. Брайан ее перевел, но Уилл запомнил лишь часть перевода — отдельные клочки про плоть, кровь и расстройство судеб, про временное лишение удачи и привлечение внимания сил зла.

Уилл попытался про это забыть. Все это так и так не имело значения, поскольку они разработали такую фонетическую версию, чтобы иметь возможность произнести все как следует.

«Смотри не напортачь и не наложи проклятие на самого себя», — подумал Уилл, испытывая приличное головокружение от того сверхъестественного чувства, которое его при этой мысли охватило. Затем он сжал двумя пальцами переносицу, взял бумажку с фонетическим произношением и положил ее рядом с книгой у себя на коленях. Уиллу решительно не нравилось то слово. Он даже думать о нем не хотел.

Музыка Дори по-прежнему грохотала по всему дому, и в висках у Уилла запульсировало, а голова заболела еще хуже, чем раньше. Брайан тем временем одну за другой подбирал лежащие на полу вещи и начинал укладывать их в медный горшок. Уилл наблюдал за ним, желая удостовериться в том, что Брайан уложит все ингредиенты в предустановленном порядке.

При помощи небольшого ножика для чистки овощей Брайан разрезал яблоко на четвертинки и бросил их в Горшок. Дальше последовали травы, а затем волосы Дори. Следующей была очередь той отвратительной прокладки. Не желая касаться окровавленной полоски, Брайан вытряхнул ее в горшок прямо из пакетика, а Уилл попытался было отвести глаза и не смотреть, но оказался не в силах это сделать.

Правая рука Уилла начала дрожать. Ему пришлось стиснуть зубы и усилием воли заставить свою руку лежать неподвижно. Уиллу не хватало дыхания, а его лицо слишком разгорячилось. Музыка из соседней комнаты уже так сотрясала стены, что ему страшно хотелось вскочить и свалить отсюда подальше. Но как бы он, черт возьми, завтра объяснил все это Брайану?

— Давай, приятель! — рявкнул Уилл. — Шевелись, твою мать!

Брайан бросил на наго взгляд, который мигом сжег всю притворную браваду, которую Уилл пытался на себя напустить.

— Расслабься, Уилл. Я давал тебе шанс выйти из игры. А сейчас уже слишком поздно давать задний ход. — Тут уголки его рта скривила легкая усмешка. — А кроме того, мы как раз переходим к самому забавному ингредиенту.

«К самому забавному ингредиенту». Эти слова эхом заметались у Уилла в голове. В нем стал нарастать какой-то мрачный восторг — совсем как в тот раз, когда он хорошенько пригляделся к платью учительницы биологии миссис Идальго и понял, что она под ним ничего не носит. Уиллу опять захотелось отстраниться, отвести глаза, но он в очередной раз не смог. Миссис Идальго тогда заметила, как Уилл за ней наблюдает. Она покраснела, поправила платье, поерзала на стуле, но ничего не сказала.

Этот мрачный восторг был сущим наслаждением, и Уилл не смог отстраниться.

Брайан внимательно на него смотрел.

— Давай дальше, — выдохнул Уилл.

Улыбка вернулась на лицо Брайана, и он нагнулся, чтобы подобрать с пола обувную коробку «рибок», в которой всего лишь несколько дней тому назад лежали новенькие кроссовки. Открыв коробку, Брайан сунул туда руку и вытащил на свет небольшую жабу, после чего отшвырнул коробку в сторону. Жаба молчала, но ее выпученные глаза тревожно метались по комнате, а горло ритмично сокращалось.

Уилл несколько раз быстро перевел дух, а затем сосредоточился на книге и фонетическом переводе. Наконец он начал нараспев произносить заклинание, заставляя свое горло и губы испускать гортанные звуки, столь дня него непривычные.

Мгновением позже к монотонному голосу Уилла Брайан присоединил свой, однако ему при этом не приходилось сверяться с книгой или с фонетическим листком. Уилла немного нервировало то, что Брайан выучил заклинение наизусть, но проигнорировал это чувство, продолжая равномерно декламировать. Теперь уже и впрямь было слишком поздно давать задний ход. Конечно, Уилл мог бы все бросить, но тот мрачный восторг буквально его порабощал.

Крепко сжав жабу большим и указательным пальцами левой руки, Брайан затем воткнул ей в брюшко ножик для чистки овощей. Разрезав все брюшко снизу доверху, он стал держать несчастное земноводное над медным горшком, а когда из брюшка посыпались внутренности, Брайан отпустил мертвую жабу, присовокупляя ее к остальным ингредиентам. Да, там уже имелась кровь, но то была кровь Дори. Этот заговор требовал кое-чего еще — он требовал жизни.