Чак Хоган - Штамм Закат Страница 52

Вызов спасателей или полиции по девять-один-один во многих местах невозможен, и это само по себе подвергает риску жизнь наших граждан.

Палмер сделал небольшую паузу, затем продолжил:

— Теперь что касается ядерной энергии. Атомная стан­ция, расположенная в вашем округе, готова вступить в строй. Она без единого сбоя прошла все предваритель­ные проверки, и тем не менее бюрократические процеду­ры требуют какого-то дополнительного ожидания. В ва­шем распоряжении имеется полностью функциональная атомная электростанция — та самая, против которой вы лично повели настоящую кампанию и ставили препоны на каждом шагу, — станция, которая, будучи запущена, обеспе­чит энергией большую часть города. Сто четыре такие атомные станции поставляют всей стране двадцать про­центов необходимой электроэнергии, и тем не менее это первый новый ядерный реактор во всех Соединенных Штатах, который наконец-то может быть введен в дей­ствие, — первый новый со времен аварии, постигшей атом­ную электростанцию на Трехмильном острове в тысяча девятьсот семьдесят восьмом году. Прилагательное «ядер­ный» окрашено негативными оттенками значения, одна­ко, по сути, эти реакторы представляют собой устойчивый и экологически рациональный источник энергии, позво­ляющий уменьшить выбросы в атмосферу двуокиси углеро­да. Это наша единственная честная крупномасштабная альтернатива ископаемому топливу.

— Позвольте мне в этом месте перебить ваше коммерче­ское сообщение, господин Палмер, — сказал конгрессмен Фроун. — При всем к вам уважении, этот кризис — не более чем горячая дешевая распродажа для супербогачей, подоб­ных вам, разве не так? Шоковая доктрина в чистом виде, не правда ли? Мне, со своей стороны, было бы чрезвычай­но любопытно узнать, что вы планируете сделать с Нью-Йорком, когда завладеете им.

— Как я уже ранее объяснял со всей отчетливостью, это будет беспроцентная, автоматически возобновляемая кре­дитная линия на двадцатилетний период...

Эф бросил свой фэбээровский значок в ближайшую му­сорную корзину и продолжил свою прогулку с Барнсом по Антикризисному центру — святая святых этого учрежде­ния. Внимание всех присутствующих было приковано к Палмеру, изображение которого высвечивалось на мно­гих мониторах из тех, что висели над головами.

Эф обратил внимание на мужчин в темных костюмах — несомненно, сотрудников «Стоунхарта», — толпившихся посреди бокового зала, в дальней стене которого видне­лась двойная стеклянная дверь. Табличка со стрелкой гла­сила: «ОХРАНЯЕМЫЙ КОНФЕРЕНЦ-ЗАЛ».

Волна холода окатила Эфа: он вдруг осознал, что в бли­жайшие минуты почти наверняка расстанется здесь с жиз­нью. И абсолютно наверняка — если его план удастся. На самом деле больше всего Эф боялся, что его могут сразить до того, как он преуспеет в своем намерении убить Элдри-ча Палмера.

Эф определил — во всяком случае, ему показалось, что он определил, — направление к выходу на парковку. Повернувшись к Барнсу, он шепнул:

— Притворись больным. -Что?

— Притворись больным. По-моему, для тебя это не будет слишком большой натяжкой.

Ведя Барнса под руку, Эф прошел мимо бокового зала до конца помещения. Здесь около двойных дверей стоял еще один стоунхартовский агент. Рядом с ним светился знак мужского туалета.

— Это здесь, сэр, — сказал Эф, открывая перед Барнсом дверь. Барнс ввалился в туалет, хватаясь за живот и откаш­ливаясь в кулак. Проходя мимо стоунхартовца, Эф демон­стративно закатил глаза, — выражение лица охранника не изменилось ни на йоту.

В туалете, кроме Эфа и Барнса, никого не было. Из ди­намиков звучал голос Палмера. Вытащив пистолет, Эф провел Барнса в самую дальнюю кабинку и усадил на крыш­ку унитаза.

— Устраивайся поудобнее, — предложил Эф.

— Эфраим, — произнес Барнс, — они наверняка убьют тебя.

— Знаю, — сказал Эф, после чего вырубил Барнса, наот­машь ударив его рукояткой пистолета по голове. — За этим я сюда и пришел.

Конгрессмен Фроун между тем продолжал:

— Теперь вот еще о чем. Перед тем как все это началось, в средствах массовой информации появились сообщения, что вы и ваши приспешники предприняли атаку на миро­вой рынок серебра в попытке монополизировать его, ску­пив весь доступный товар. Честно говоря, тогда ходило много самых диких историй насчет этой вспышки деловой активности. Некоторые из них — правдивы они или нет, судить трудно — нашли свой отклик в душах граждан. Мно­жество людей поверило в них. Вы что, действительно на­живаетесь на людских страхах и суевериях? Или это было, как я надеюсь, меньшее из двух зол — обыкновенный при­ступ алчности?

Палмер взял в руки лежавший перед ним листок бумаги. Сложил его в длину, затем сложил еще раз — поперек, по­сле чего аккуратно засунул бумажный квадратик во вну­тренний нагрудный карман. Он проделал все это чрезвы­чайно медленно, не сводя глаз с камеры, транслировавшей его изображение в Вашингтон, округ Колумбия.

— Конгрессмен Фроун, — наконец сказал Палмер, — по­лагаю, что в ваших словах сквозят те самые мелочность, низость и нравственный тромбоз, которые и завели нас в эти темные времена. Есть документы, официально под­тверждающие тот факт, что в ходе каждой из последних ваших избирательных кампаний я пожертвовал вашему оппоненту максимальное количество средств, разрешен­ное законом, и теперь всем видно, как вы воспринимаете то, что...

— Это возмутительное обвинение!.. — заорал Фроун.

— Джентльмены, — сказал Палмер, — вы видите перед собой старого человека. Хрупкого, нездорового человека, которому осталось провести на этой земле очень мало вре­мени. Человека, страстно желающего вернуть долг нации, которая столь много дала ему в его жизни. И вот наконец я обнаружил, что нахожусь в уникальном положении, по­тому что мне по силам это сделать. В рамках закона, разу­меется, — ни в коем случае не переступая закон. Пересту­пать закон не дозволено никому. Вот почему я решил сегод­ня полностью отчитаться перед вами. Пожалуйста, разре­шите патриоту сыграть последний акт — акт благородства. Это все. Спасибо.

В Конгрессе поднялся гвалт, председательствующий на экранах видеостены принялся стучать своим молотком. Посреди этого шума господин Фицуильям отодвинул крес­ло от стола, и Палмер поднялся на ноги.

Эф стоял за дверью мужского туалета и напряженно прислушивался. За дверью явно наметилось какое-то дви­жение, а вот шума, доносящегося от мониторов, было еще недостаточно. Эфа подмывало хоть чуть-чуть приоткрыть дверь, но она распахивалась вовнутрь, и его наверняка за­метили бы.

Он немного пошевелил рукоятку пистолета, чтобы ору­жие сидело за поясом посвободнее и было наготове.

За дверью прошел человек, разговаривая словно бы сам с собой, — видимо, он был на радиосвязи:

— Подавайте машину.

Это и был сигнал, которого ждал Эф. Он сделал глубо­кий вдох, потянул за дверную ручку и вышел из туалета — навстречу убийству.

Двое стоунхартовцев в темных костюмах двигались по направлению к дальнему концу зала — там были двери, ве­дущие наружу. Эф двинулся в противоположную сторону и увидел еще двоих стоунхартовцев, выходивших из-за угла: это были впередсмотрящие — авангард процессии, — они тут же ощупали Эфа взглядами.

Вряд ли можно было выбрать менее удачный момент. Эф сделал шаг в сторону, словно бы уступая дорогу. Он изо всех сил старался изобразить полную незаинтересован­ность в происходящем.

Сначала Эф увидел маленькие передние колесики. Из-за угла выруливало инвалидное кресло. На складывающейся подножке покоились две до блеска начищенные туфли.

Это был Элдрич Палмер. Он выглядел чрезвычайно ма­леньким и щуплым. Его мучнисто-белые руки были сложе­ны на впалом животе, глаза глядели строго вперед и уж точно не на Эфа.

Один из впередсмотрящих резко свернул в сторону Эфа, словно бы для того, чтобы перекрыть ему поле зре­ния и помешать разглядеть проезжающего мимо миллиар­дера. До Палмера было менее полутора метров. Эф не мог больше ждать.

С бешено колотящимся сердцем Эф вытащил из-за поя­са пистолет. Все происходило, как при замедленной съем­ке, и все происходило одновременно.

Эф поднял пистолет и метнулся влево, чтобы обогнуть стоунхартовца, перекрывавшего линию огня. Его пальцы дрожали, но рука была крепка и прицел верен.

Эф навел пистолет на самую крупную цель — грудь си­девшего в кресле человека — и нажал на спусковой крючок. Однако впередсмотрящий стоунхартовец бросился напе­ререз, жертвуя собой с куда большим автоматизмом, чем любой секретный агент, когда-либо заслонявший своим телом президента Соединенных Штатов.

Пуля ударила мужчину в грудь и с глухим звуком впилась в бронежилет под пиджаком. Эф среагировал мгновенно — он успел оттолкнуть мужчину в сторону, прежде чем тот сумел навалиться на него.