Дом бьющихся сердец - Оливия Вильденштейн Страница 56

Прежде чем Лор успел заметить, что я думаю о нем, убираю руку и поворачиваюсь на бок – спиной к Лоркану, – затем утыкаюсь пылающими щеками в подушку.

Попытка помучить короля воронов обернулась против меня самой, да с удвоенной силой. Страдаю я одна. Почему во имя трех королей и одной королевы я сочла идею хорошей?

Кресло вновь скрипит, но уже не так, словно его ломают, а словно с него встают. Ковер заглушает шаги, тем не менее я слышу их приближение. И чувствую его, хотя он не прикасается ко мне – ни руками, ни тенями.

– Уходи, Лор. Я не в настроении ругаться.

Воздух колышется, и я думаю, что он наконец меня послушал, но когда приоткрываю глаза, то вижу его сидящим на корточках у моей кровати, золотистые глаза прикованы к моим.

– Я тоже не в настроении ругаться, птичка. – Он ласково убирает прядь волос с моего лица, отрывая от слипшихся ресниц.

– Прошу, не надо.

– Чего не надо?

– Не делай этого. Не гладь по лицу, словно ребенка.

– Поверь мне, я вовсе не считаю тебя ребенком.

Почему он постоянно сбивает меня с толку? Почему я так сбита с толку каждый раз, когда он рядом?

Его прохладные пальцы задерживаются у мочки моего уха.

– Фэллон, я… – Вдруг раздается череда торопливых ударов в окно, и, раздраженно вздохнув, он бормочет: – Фока́…

Он встает и накрывает меня одеялом. Я бы его поблагодарила, да горло так сдавило от смущения, что не получается выдавить ни слова.

– Никуда не уходи.

Куда, по его мнению, я могу уйти? В постель к Энтони? Если моя неудачная попытка самоудовлетворения что и доказала, так это то, что я отвергла его не просто так, и не только из-за одержимости Данте.

Зрачки Лора сужаются, рот сжимается. Он собирается что-то прорычать, но тут вновь раздается скрежет металла о стекло, и он широкими шагами обходит изножье кровати и рывком раздвигает занавески.

За стеклом парит ворон. Кивнув, Лор отходит в сторону. Тут же птица превращается в дым, просачивается через закрытое окно и превращается в женщину.

– В чем дело, Имоджен? – Голос у Лора низкий и хриплый, но не такой, каким он обращался ко мне. Вместо бархатистой хрипотцы – мрачный тембр.

Имоджен тараторит что-то на вороньем, смысл от меня ускользает. Что от меня не ускользает, так это реакция Лоркана.

Все его черты каменеют.

– Уверена?

– Тау, Морргот.

На что она говорит «да»? Что стряслось?

– Фока́, – вновь бурчит Лор.

Я приподнимаюсь.

– Что случилось?

Имоджен окидывает мою сорочку пренебрежительным взглядом. Интересно, а она в чем спит? В полном обмундировании, что ли?

Лоркан переводит взгляд на меня, в уголках его глаз появляются едва заметные морщинки.

– Твое желание исполнилось, Фэллон. Мне нужно немедленно отбыть.

Сердце бьется и замирает, бьется и замирает. Я виню в аритмии плохие вести, принесенные Имоджен.

Лоркан, вероятно, отсылает Имоджен куда-то, поскольку она уходит в гостиную и закрывает за собой дверь, в то время как он плотно задергивает шторы.

– Что случилось?

Он возвращается на мою сторону кровати и садится на край матраса.

– Пропали два ворона.

– Пропали? Где?

– В Неббе.

– Что они делали в Неббе?

– А ты как думаешь?

Я предполагаю, что это как-то связано с теми химикатами, который Пьер сливает в океан.

– Думаешь… думаешь, Пьер их… обратил в камень?

– Поэтому мне нужно лететь в Неббе, Фэллон. Чтобы их найти. Но сомневаюсь, что Пьер их сковал или посадил в тюрьму. В конце концов, это стало бы началом войны.

– А твои действия в Неббе ее не начинают?

– Мы не причиняем вреда фейри. – Он накрывает ладонью мою руку, которой я терзаю простыни.

Хотя мне сейчас полагается думать только о пропавших солдатах, все внимание сосредотачивается на другом – на его коже. Она весьма гладкая. Полная противоположность моей, которая еще несет на себе отпечатки многолетнего физического труда.

Готова спорить, у Алёны руки подобны атласу. Я представляю, как они вплетаются в его волосы, и стискиваю зубы, затем пытаюсь вырвать руку, прежде чем он нащупает мозоли, но он сжимает мою ладонь.

А потом подносит к своему лицу.

Я задерживаю дыхание, не понимая, что он делает.

А потом задерживаю дыхание совсем по другой причине. Он проводит носом по всей длине среднего пальца – того самого, которым я… я… Затем Лор закрывает глаза и медленно глубоко вдыхает, и хотя это физически невозможно, такое ощущение, будто он только что выкачал весь воздух из моих легких.

Когда его глаза открываются, зрачки настолько расширены, что от радужки остается только тонкое золотое кольцо. Он осторожно кладет мою руку обратно на кровать.

На этот раз дрожит его рука, а моя стала тверже.

– Держись подальше от Энтони. – Только это он и говорит. Никаких «прошу», никаких объяснений.

Я склоняюсь к какому-то пророчеству, в котором Энтони собьет меня с пути истинного.

– Почему?

– Потому что моряк более полезен мне в Люче, чем был бы в Шаббе.

У меня отвисает челюсть. Неужели он вправду угрожает отправить Энтони за барьер, посмей тот ко мне прикоснуться?

– У тебя есть невеста, Лор!

Та, которая, несомненно, не одобрила бы жалкое маленькое представление, которое я недавно устроила ее жениху.

Прежде чем я успеваю среагировать, Лор хватает меня за запястье и засовывает мою руку обратно под простыни. Я так потрясена, что к тому времени, как прихожу в себя, он уже протащил мою ладонь ниже пупка.

Он наклоняется к моему уху и шепчет:

– Твое представление не было жалким, птичка. Ты просто думала не о том мужчине. – Его пальцы скользят по моим и сгибаются, пока закругленные ногти не оказываются на одном уровне с кружевом моего нижнего белья. – По крайней мере до того момента, как остановилась.

У меня перехватывает дыхание, когда он чуть сильнее прижимает свою ладонь к тыльной стороне моей, заставляя мои бедра раздвинуться вокруг наших сцепленных рук.

– Когда я касаюсь себя, то думаю о тебе, Фэллон. Всегда, – хрипит он. – Только о тебе.

Я задыхаюсь на следующем вдохе, затем хриплю, когда ноготь его среднего пальца впивается в кружево. Он проводит кончиком носа по моей шее, и я дрожу так сильно, что по коже пробегает табун мурашек.

Собрав в кулак остатки достоинства, я отрываю наши руки от своего нижнего белья и вытаскиваю из-под одеяла.

– Прекрати. – Я вырываюсь из его хватки и бросаю взгляд на мерцающий фитиль лампы, который отбрасывает