Смертельный танец - Гамильтон Лорел Кей Страница 57

– Все пока что платят Маркусу. Мне эти деньга не нужны, и это еще один пункт для споров. Я считаю, что дань следует отменить.

Я видела свет в его лице, его мечты, его планы. Он строил власть на честности и бойскаутских добродетелях – и это с тварями, которые могут перервать тебе горло и сожрать. Он верил, что у него получится. Глядя в его воодушевленное мужественное лицо, я тоже верила – почти.

– Я думала, что ты мог бы убить Маркуса, и на этом 6ы все кончилось. Но ведь не кончится?

– Райна постарается, чтобы меня вызывали и вызывали. Разве что я смогу внушить им страх перед собой.

– Пока жива Райна, она будет тебе вредить.

– Я не знаю, что делать с Райной.

– Я могла бы ее убить, – сказала я.

Снова то же выражение боли у него на лице.

– Шучу, – сказала я.

Не совсем шутка. Ричард бы не согласился с этой практичностью, но если он хочет избавиться от постоянной опасности, Райна должна умереть. Бессердечно, но правда.

– О чем ты думаешь, Анита?

– О том, что ты мог быть прав, а мы все – нет.

– В чем?

– Может быть, ты не должен убивать Маркуса.

Ричард вытаращил глаза:

– Я думал, вы все на меня злитесь за то, что я его не убиваю.

– Не за то. За то, что ты, не убивая Маркуса, подвергаешь опасности всех остальных.

Ричард покачал головой:

– Не вижу разницы.

– Разница в том, что убийство – это лишь средство положить конец чему-то, но не конец само по себе. Я хочу, чтобы ты был жив, чтобы Маркуса не было, чтобы члены стаи пошли за тобой мирно. Я не хочу, чтобы ты пытал стаю ради сохранения места вожака. Если всего этого можно добиться, никого не убивая, я за. Я просто не вижу варианта, который позволит избежать убийства. Но если ты его найдешь, я тебя поддержу.

Он всмотрелся в мое лицо:

– Теперь ты говоришь, что думаешь, будто я не должен убивать?

– Ага.

Он рассмеялся, но скорее саркастически, чем весело.

– Просто не знаю, то ли обнять тебя, то ли заорать на тебя благим матом.

– Я на многих так действую. Послушай, когда мы приехали выручать Стивена, ты должен был прихватить с собой сколько-нибудь народу. Появиться, так сказать, с позиции силы, имея за спиной трех-четырех своих лейтенантов. Компромиссное решение между позой Ланселота Озерного и сутью Влада, Сажающего На Кол.

Ричард сел на край кровати.

– Умение делиться силой через кровь – редкая способность. Она производит впечатление, но этого мало. Нужно что-то по-настоящему пугающее, чтобы Райна с Маркусом отступились. Я силен, Анита, по-настоящему силен. – Он это сказал, констатируя факт – без всякой гордости или рисовки. – Но это не тот род силы.

Я села рядом.

– Я сделаю все, что будет в моих силах, Ричард. Только обещай мне не быть беспечным.

Он улыбнулся, но глаза остались грустными.

– Не буду, если ты меня поцелуешь.

Мы поцеловались. Теплый и верный вкус Ричарда, но под ним угадывалась солоноватая сладость крови и лосьон Джейсона. Я отодвинулась.

– В чем дело?

Я покачала головой. Сказать ему, что я ощутила у него во рту вкус чужой крови, было бы не совсем кстати. Мы собирались вместе работать над тем, чтобы ему не пришлось больше совершать подобные поступки. Не зверь в нем лишал его человечности – нет, это делали тысячи разных мелочей.

– Перекинься для меня, – сказала я.

– Что?

– Перекинься для меня, здесь и сейчас.

Он вгляделся мне в лицо, пытаясь прочесть мои мысли.

– Почему сейчас?

– Дай мне увидеть тебя всего, Ричард, полный набор.

– Если ты не хочешь делить ложе с Жан-Клодом, то с волком ты тоже вряд ли захочешь спать.

– Ты не обязан будешь оставаться в волчьем образе до утра. Ты так говорил.

– Нет, не буду, – тихо сказал он.

– Если ты сегодня перекинешься и я это выдержу, можем заняться любовью. Можем подумать о свадьбе.

Ричард засмеялся:

– Может, я убью Маркуса до того, как мне придется убивать Жан-Клода?

– Жан-Клод обещал тебя не трогать, – сказала я.

Ричард застыл.

– Ты с ним уже об этом говорила?

Я кивнула.

– Так почему он на меня не злится?

– Он сказал, что уйдет в сторону, если не сможет меня завоевать, значит, он уходит в сторону.

Насчет того, что Жан-Клод меня любит, я не сказала. Оставила на потом.

– Зови своего зверя, Ричард.

Он покачал головой:

– Это не только мой зверь, Анита. Это еще и ликои – стая. Ты должна их тоже видеть.

– Я их видела.

Он покачал головой:

– Ты не видела нас в лупанарии. Там мы настоящие, там мы не притворяемся даже перед собой.

– Я только что сказала, что хочу за тебя замуж. Ты это не расслышал?

Ричард встал.

– Я хочу на тебе жениться, Анита, больше всего на свете. Я так тебя хочу, что все мое тело к тебе тянется. Я боюсь не справиться с собой, если здесь останусь.

– Пока что нам удавалось хранить целомудрие.

Он подобрал свой чемоданчик:

– Ликои зовут секс смертельным танцем.

– И что?

– Точно так же называются битвы за лидерство.

– Все равно не понимаю, в чем проблема.

– Поймешь. – Ричард не сводил с меня глаз. – Поймешь. И тогда помоги Бог нам обоим.

Что-то прозвучало в его голосе такое печальное, такая мука появилась в его облике, что мне захотелось не отпускать его.

Завтра он выступит против Маркуса, и то, что он согласился убить, еще не значит, что он сможет. Я боялась, что он дрогнет в последний момент. И я не хотела его терять.

– Ричард, останься. Пожалуйста.

– Это будет нечестно по отношению к тебе.

– Да не будь ты таким дурацким бойскаутом!

Он улыбнулся и очень неудачно изобразил Папая.

– Я тот, кто я есть.

Ричард закрыл за собой дверь, и я даже не поцеловала его на прощание.

24

Я проснулась в темноте от того, что кто-то склонился надо мной. Я не видела, но чувствовала что-то в воздухе, как тяжесть. Моя рука метнулась под подушку и вылезла с “файрстаром”. Я ткнула пистолетом в того, кто там был, и он растаял как сон. Соскользнув с кровати, я прижалась спиной к стене, стараясь уменьшить площадь мишени для нападавшего.

Из темноты раздался голос, и я навела пистолет в ту сторону, прислушиваясь, нет ли еще кого в комнате.

– Это Кассандра. Выключатель прямо над тобой. Я останусь на месте, пока ты будешь включать свет.

Она говорила тихим и ровным голосом – как говорят с сумасшедшим или с человеком, который наставил на тебя пистолет.

Я глубоко вздохнула и прислонилась к стене. Левой рукой я провела у себя над головой и наткнулась на пластину выключателя, потом наклонилась назад, нашаривая кнопку пальцами. Спустившись как можно ниже, но все еще дотягиваясь до выключателя, я нажала кнопку. Вспыхнул ослепительный свет, и я скорчилась на полу, наводя пистолет наугад. Когда зрение вернулось, Кассандра стояла в ногах кровати, разведя руки ладонями вперед и глядя на меня. Глаза у нее были чуть шире обычного, и кружева викторианской ночной рубашки трепетали от дыхания.

Да-да, викторианской ночной рубашки. Она была тоненькой, кукольной. Я ее вчера спрашивала, не Жан-Клод ли выбрал ей платье. Нет, она его выбрала.

Она стояла на ковре неподвижно и смотрела на меня.

– Анита, с тобой ничего не случилось?

Я перевела дыхание и направила ствол в потолок.

– Нет, ничего.

– Я могу сойти с места?

Я встала, держа пистолет у бока.

– Не дотрагивайся до меня, когда я сплю. Сперва скажи что-нибудь.

– Я запомню, – сказала она. – Можно мне сойти с места?

– Конечно. А что стряслось? – спросила я.

– Ричард и Жан-Клод ждут снаружи.

Я глянула на часы. Час дня. Я проспала почти шесть часов – или проспала бы, если бы с Кассандрой не протрепались час. Я уже много лет не спала с кем-то в одной кровати, и, честно говоря, хоть она и девушка, все равно она ликантроп, с которым я познакомилась только вечером. Я вообще не люблю спать с незнакомыми. Ничего сексуального, просто подозрительность. Глубокий сон – состояние полной беспомощности.