Александр Дюма - Предводитель волков. Вампир (сборник) Страница 60

Однажды вечером, когда стемнело, Анелетта забылась еще более беспокойным и мучительным, чем обычно, сном.

Хижина, слабо освещенная медной лампой, была погружена в полумрак. Сидевшая у очага бабушка сохраняла неподвижность, под которой дикари и крестьяне прячут самые сильные чувства.

Одна из двух женщин, нанятых сеньором Жаном для ухода за вдовой его слуги, молилась по четкам в ногах кровати, на которой лежала такая бледная, обескровленная Анелетта, что если бы не сдавленное дыхание, вырывающееся из груди, ее можно было принять за мертвую; другая молча пряла.

Вдруг больная, которая уже несколько раз начинала дрожать, в ужасе вскрикнула, будто боролась с ужасным видением.

В тот же миг распахнулась дверь. Какой-то человек, голова которого казалась огненным шаром, вбежал в комнату, бросился к постели Анелетты, порывисто обнял умирающую, с мучительным криком прижался губами к ее лбу, а затем ринулся к задней двери, распахнул ее и скрылся.

Его появление было столь стремительным, что когда молодая женщина с криком «Прогоните его! Прогоните его!» попыталась оттолкнуть нечто невидимое, можно было объяснить ее действия галлюцинациями.

Но мужчину видели обе сиделки, и они признали в нем башмачника. Тем временем с улицы послышался шум, стали называть имя Тибо. Шум приближался к дому Анелетты, и вскоре кричавшие появились на пороге. Они преследовали предводителя волков.

Тибо видели бродившим вокруг домика Анелетты, и предупрежденные часовыми жители Пресьямона вооружились вилами и палками, чтобы расправиться с ним.

Знавший о безнадежном состоянии Анелетты Тибо не смог подавить в себе желание увидеть ее в последний раз. Прекрасно понимая, чем все это может для него закончиться, он, полагаясь на быстроту ног, пересек деревню, распахнул дверь хижины и оказался возле умирающей…

Женщины указали крестьянам на дверь, через которую выскочил Тибо, и те, словно свора собак, с еще более громкими угрозами и криками помчались по его следам.

Разумеется, Тибо ускользнул от врагов и скрылся в лесу.

После потрясения, пережитого Анелеттой во время появления Тибо, состояние больной стало настолько тревожным, что в ту же ночь послали за священником.

Было очевидно, что Анелетте осталось страдать всего несколько часов.

К полуночи пришел священник в сопровождении ризничего и детей-певчих, которые несли святую воду.

Они опустились на колени в ногах у Анелетты, а священник подошел к изголовью.

На молодую женщину, казалось, снизошла какая-то таинственная сила. Она долго тихонько говорила со священником, но поскольку было ясно, что несчастной не в чем так много каяться, присутствовавшие поняли, что она молит о ком-то другом.

Кто же был этот другой?

Это было ведомо лишь Богу, священнику и ей.

Глава 23

Годовщина

Когда Тибо перестал слышать за собой свирепые крики крестьян, он замедлил бег.

Через какое-то время в лесу стало привычно тихо. Он остановился и присел на груду камней. Башмачник был так взволнован, что узнал место, в котором оказался, лишь заметив камни в огромных черных пятнах, будто опаленные огнем.

Это были камни его очага. Случай привел его в тот уголок леса, где он жил всего несколько месяцев назад.

Тибо с горечью сравнивал свое спокойное прошлое с ужасным настоящим, и крупные слезы, стекая по щекам, падали в пепел, который он попирал ногами.

Он слышал, как пробило полночь на колокольне в Уани, затем на других колокольнях в окрестностях.

В это время священник слушал последние молитвы и мольбы умирающей Анелетты.

– О, будь проклят день, – воскликнул Тибо, – когда я пожелал иного, чем то, что Господь вложил в руки бедному ремесленнику! Будь проклят день, когда черный волк дал мне силу творить зло, потому что содеянное не только не добавило мне счастья, но и разрушило его навсегда!

Позади Тибо послышался смех.

Он обернулся и увидел черного волка собственной персоной: он крался под покровом ночи, как собака следует за хозяином. В темноте он был почти невидим, если бы не глаза, которые метали пламя и освещали его.

Он обошел вокруг очага и уселся напротив башмачника.

– В чем дело? – поинтересовался он. – Мэтр Тибо недоволен? Клянусь рогами Вельзевула, мэтр Тибо переборчив!

– Чем я могу быть доволен, – ответил Тибо, – если после встречи с тобой мне достались лишь тщеславные стремления и бесполезные сожаления? Я хотел богатства, а сам в отчаянии оттого, что потерял даже папоротниковый кров, под которым засыпал, не волнуясь о завтрашнем дне, не думая о ветре и дожде, хлещущем ветви огромных дубов… Я желал почестей, а теперь самые захудалые крестьяне, которых я прежде презирал, гонятся за мной с камнями в руках… Я нуждался в любви, но единственная женщина, которая любила меня и которую люблю я, ушла, чтобы принадлежать другому, и в эти минуты она умирает, проклиная меня, а я всей властью, которую ты мне дал, не могу ей помочь!

– Не люби никого, кроме себя, Тибо.

– О да! Насмехайся надо мной!

– Я не насмехаюсь. Разве еще до того, как я предстал перед твоими глазами, ты не бросал на чужое добро завистливых взглядов?

– О, все это из-за какой-то несчастной лани, какие сотнями щиплют травку в этом лесу!

– Ты считал, что желаешь только лань, Тибо, но желания сменяют друг друга, как ночь сменяется днем, а день – ночью. Желая лань, ты желал и серебряное блюдо, на котором ее должны подавать; серебряное блюдо влекло за собой слугу, который принесет его, и стольника, разрезающего его содержимое… Стремление подобно небесному своду: кажется, что оно ограничивается горизонтом, на самом же деле охватывает всю землю… Ты погнушался невинностью Анелетты ради мельницы госпожи Поле; когда тебе не удалось заполучить мельницу, тебе понадобился дом бальи Маглуара; но и дом бальи Маглуара потерял для тебя свое очарование, когда ты мельком увидел замок графа де Мон-Гобера… О, ты завистлив и потому целиком принадлежишь падшему ангелу, моему и твоему хозяину! Вот только тебе недостает ума желать зла и извлекать из него добро, которое возвращалось бы к тебе, поэтому, возможно, тебе лучше было оставаться честным.

– О да, – грустно ответил башмачник, – только теперь я понял справедливость поговорки «Тот, кто швыряется грязью, теряет почву под ногами». А разве, – продолжал он, – я не могу снова стать честным?

Волк насмешливо оскалился.

– Мальчишка! – воскликнул он. – За один-единственный волос дьявол может отправить человека в ад. Ты когда-нибудь считал, сколько твоих волос принадлежит ему?

– Нет.

– Не могу сказать, сколько на твоей голове его волос, но могу сказать, сколько осталось тебе. Тебе остался один волос! Как видишь, время покаяния прошло.