Юрий Кургузов - Луна - Солнце мертвых Страница 63

Боевой порядок был таков: впереди Ян с саблей убитого им слуги графа в руке, следом я — с тесаком, за мной, опять же с саблей, гайдук, и замыкал походную колонну садовник, на правом плече которого грозно покоился длинный обоюдоострый топор.

Серый силуэт Примаса бесшумно скользнул в чащу рядом с едва видной тропинкой. Негромко ухнула потревоженная сова, и широкая спина Яна в мгновение ока тоже растворилась в кустах.

Я шагнул за ним и тотчас оказался в другом мире — черной земли и серебристого неба.

Черном мире белой Луны.

Глава XXIV

Первые шагов пятьдесят мы проделали достаточно быстро. Никто не бросился на нас из-за куста, не свалился на голову с дерева, и я даже подумал, что, может быть, сомнения и тревоги Яна на самом деле беспочвенны и излишни, — ну неужели же нас здесь действительно ждут?!

Нас ж д а л и… На пятьдесят первом шагу из-за ближайшего к тропинке ствола толстого дуба вдруг показалась черная приземистая фигура… нет, не человека, а какого-то странного существа с непомерно широкими плечами, маленькой, растущей, казалось, прямо из необъятной грудной клетки, заостренной кверху головой, короткими кривыми ногами и непропорционально длинными, свисавшими чуть не до земли руками. Существо очень напоминало гориллу, и сходство тем более усиливалось благодаря покрывавшей все это нескладное тело косматой шерсти.

При свете Луны я увидел лицо страшилища — и едва сумел удержаться от крика. Низкий морщинистый лоб, массивные валики надбровных дуг, приплюснутый курносый нос, огромные белые клыки — все звериное! — и… невероятно злобные, но тем не менее совершенно человеческие глаза! Это было так гадко…

Подозреваю, что смятение овладело не только мной, потому что сзади сдавленно охнули гайдук и садовник, но, к великому нашему счастью, Ян не был застигнут врасплох. Ощерившись в дикой ухмылке, чудовище кинулось на него, широко расставив ручищи, и я вдруг подумал, что самое страшное даже не в том, что оно нападает, а в том, что сейчас оно зарычит и рев его услышат другие оборотни и упыри. Но Ян, Ян…

Я не сумел уследить ни за его молниеносным броском, ни за тем, каким образом вместо сабли в его руке вдруг оказалась железная булава с острыми стальными шипами. А черный зверь уже разевал рот, еще мгновение — и его торжествующий рык разнесется над лесом… Конец… Это конец!.. — промелькнуло в мозгу, когда тяжелая булава тусклой молнией обрушилась на оскаленную в кровожадной усмешке пасть, и я услыхал хруст черепа ужасного существа.

Зрелище было, прямо скажу, не для слабонервных. В первый момент мне показалось, что вурдалак просто-таки заглотил ошипованный шар как яблоко, что эти кошмарные кривые клыки сейчас перемелят, сотрут в порошок твердый металл, а длинные острые когти, вот-вот готовые сомкнуться на шее Яна, вмиг перервут ему горло и тогда…

Однако, к своей неописуемой радости, я ошибся — уже в следующее мгновение яйцевидная башка зверя с треском лопнула и раскололась как гигантский грецкий орех, глаза вывалились из орбит, а розовые от крови мозги брызнули во все стороны точно сок раздавленного в кулаке помидора. Он еще стоял и тянул волосатые лапы к Яну, но он был уже мертв. А через секунду огромное тело изогнулось в последней судороге и ничком повалилось на траву.

Чувствуя невыразимое отвращение, я тем не менее превозмог себя и склонился над трупом. Боже! — это была "женщина"!.. Но Ян уже схватил меня за рукав и потащил за собой. Позади слышались торопливые шаги гайдука и садовника.

— Быстрее! — еле слышно шепнул Ян. — Очень скоро кто-нибудь из этих тварей учует запах крови и нас обнаружат…

И мы побежали. Нет-нет, конечно, не сломя голову, но все же, увы, достаточно шумно, чтобы быть услышанными. И нас услышали… и увидели…

Однако, верно, сама Судьба была в ту ночь на нашей стороне. Выскочив на освещенную Луной маленькую поляну, мы замерли как вкопанные. То мерзкое и тошнотворное зрелище, которое предстало перед нашими глазами, мне не забыть никогда — посреди мшистой сырой поляны совокуплялись две огромные бурые собаки, и они тоже смотрели теперь на нас.

Я было подосадовал на Примаса — не предупредил об опасности вовремя. Но тут же сообразил, что залаять он, естественно, не мог — это во-первых, а вот то, что было во-вторых, я понял уже мгновение спустя, когда зеленые глаза верного пса сверкнули на противоположной стороне поляны. Умница Примас зашел к оборотням "в тыл".

И, повторю, сама Судьба играла в ту ночь за нас. Опьяневшие и одуревшие от своих поганых любовных утех вервольфы были сейчас на самой вершине скотского, звериного экстаза, и даже неожиданное появление вооруженных людей не слишком проветрило поначалу их затуманенные и одурманенные мозги. Из громадной пасти самца на шею подруги падала пена и стекала густая слюна; довольно урча, он слегка покусывал ее за ухо, а она смотрела перед собой абсолютно отсутствующим, пустым взглядом и едва слышно скулила. Тела их, сотрясаясь в неистовых конвульсиях, продолжали механически двигаться, и во всем этом, как то ни дико звучит, — была наша удача и спасение…

Серая тень огромной летучей мышью распласталась над серебристой землей и камнем упала на спину врага. Стальные челюсти как капкан сомкнулись на его горле, и это словно послужило сигналом для нас, людей. Все четверо, точно по команде, мы бросились вперед, но проворнее других оказался садовник. Косой взмах длинного топора — и полголовы самки вмиг было срезано как бритвой. В обнажившемся оборванном горле что-то захрипело, забулькало, и она тяжело рухнула наземь, уткнувшись остатком черепа в траву, а секунду спустя Примас степенно и важно отошел от бездыханного тела ее незадачливого соблазнителя — из шеи убура фонтаном хлестала черная кровь, а мертвые глаза бесстрастно и равнодушно смотрели в небо, и не было в них больше ни ненависти, ни любви.

Мы снова бежали. Бежали и падали, спотыкаясь на скользкой траве, но опять поднимались и спешили за Яном, который один знал, что же ждет нас за лесом.

Внезапно деревья стали реже, вокруг немного посветлело. Потом впереди, в кромешной до того тьме, вдруг заплясало и заполыхало зарево огромного красно-сине-желтого костра. Огонь в тот же миг осветил верхушки последних деревьев и — то, что лежало за ними.

Взволнованно замерев на месте, мы увидели наконец пресловутую Каменную Пустошь.

Если кто-нибудь из вас бывал в Англии, а точнее — в южной ее части, он несомненно посещал главную достопримечательность тех мест — деревушку Стоунхендж, вернее, расположенный неподалеку знаменитый на весь ученый мир историко-археологический заповедник с одноименным названием.