Ольга Морозова - Замок (сборник) Страница 7

Но вот, наконец, кони встали, и дверь кареты распахнулась. Альберт подал мне руку, я сошла на землю. «Тебя не укачало, ты выглядишь бледной?», — Альберт заботливо склонился надо мной. Я отрицательно покачала головой и сжала его руку в знак доверия.

Я огляделась. Мы остановились около небольшой часовенки. Я никогда не видела её в наших окрестностях, и подумала, что Альберт увёз меня подальше, чтобы не быть никем замеченным. Часовенка стояла одиноко в поле, окружённая небольшими перелесками. Мы вошли внутрь. Кроме свечей, освещения там не было, да и тех горело очень мало, поэтому всё было погружено во мрак. Освещался только алтарь. На меня опять нахлынул приступ беспричинного страха и нереальности происходящего. Но я крепко держала Альберта за руку, чтобы не потерять связь с миром и не упасть в обморок. Альберт шепнул мне, чтобы я не боялась. Мы медленно подошли к алтарю.

Священника не было. Я начала волноваться. Мысли о розыгрыше снова начали одолевать меня. Мне показалось, что сейчас загорится свет, и толпа молодых бездельников окружит нас и начнёт хохотать и издеваться надо мной. У меня закружилась голова. Но тут я услышала какое-то шуршание, словно кто-то в длинном платье направлялся к нам. В полумраке контуры его расплывались, но я поняла, что это священник. Он подошёл к алтарю и начал читать молитву. Я почему-то видела всё как в тумане и словно сквозь вату слышала голос. Он совершал обряд бракосочетания, и я, как заколдованная, слушала. Иногда мне казалось, что черты священника исчезают, и голос доносится словно ниоткуда. Но внезапно голос затих, и священник исчез. А я обнаружила себя в объятиях Альберта. «Ну, вот и всё, дорогая» — прошептал он, — «поедем домой».

В замок мы вернулись тем же путём, что и приехали. В дороге я пришла в себя и подумала о том, что будет дальше. Я немного боялась первой брачной ночи, хоть и считала себя современной девушкой. Нестандартность обстановки заставляла меня нервничать. Мне и хотелось оттянуть это на неопределённый и срок, и в то же время я мечтала броситься Альберту на шею и отдаться безумной страсти. Томимая такими мыслями, я, в сопровождении Альберта, вошла в дом, и мы поднялись в спальню.

Видимо, и спальню Альберт приготовил заранее. В ней стоял тяжёлый сладковатый запах цветов, не знаю каких, но запах пьянил меня и голова кружилась. Ещё на пороге Альберт подхватил меня на руки, и я почувствовала, что не смогу сопротивляться, что бы здесь ни произошло. Дальнейшее я помню довольно смутно. Я чувствовала, как чьи-то руки срывали с меня одежду, а потом чьё-то обнажённое тело билось о меня, а возле лица я ощущала тяжёлое дыхание. Голое волосатое тело обвивалось вокруг меня, мешало дышать. Его поцелуи жгли кожу, а пальцы, которыми оно трогало, причиняли боль. Я не знала, что будет так. Мне показалось, что это длится вечность. Наконец, измученная, я забылась в полусне, полубреду.

Глаза я открыла от того, что кто-то тряс меня за плечо. Это был Альберт. Мой муж. Я лежала на постели, укрытая роскошным белым одеялом, а надо мной стоял Альберт и держал в руке поднос с чашечкой чая. «Выпей, это подкрепит тебя», — сказал он, и я послушно выпила. Напиток был немного горьким на вкус, но действительно взбодрил меня, и я потянулась, чтобы поцеловать Альберта. Он упал ко мне на кровать, и мы долго и страстно целовались. «Как ты себя чувствуешь?», — спросил он. Я ответила, что прекрасно. Мои ночные страхи улетучились, и я ощущала прилив сил. Мне захотелось повторить при свете утра ночное действо, потому как я чувствовала смутную неудовлетворённость от своего ночного поведения. Я не отпускала Альберта, его поцелуи становились всё более откровенными, я отбросила стеснение и скинула одеяло. Меня пробрала дрожь, и я отдалась Альберту со всей страстью, на какую была способна. Через некоторое время мы оторвались друг от друга, обессиленные и довольные. Теперь я знала, что безумно люблю своего мужа, и никому, кроме него, принадлежать не буду. Он тоже почувствовал это и нежно погладил меня по плечу. «Прости, — прошептал он, — вчера я так хотел тебя, что мы даже не устроили праздничный ужин. Это была моя вина, Дайяна, я напугал тебя ночью, прости. Но теперь я вижу, ты моя, я чувствую твою любовь». И мы ещё раз нежно поцеловались. «А теперь тебе пора, — сказал он неожиданно деловито, — у меня куча дел. До твоего отъезда мы, скорее всего, больше не увидимся, но я всегда с тобой».

Я встала с кровати и подошла к окну. Было очень раннее утро, ещё даже не рассвело. Я удивилась, что он так рано выпроваживает из дома жену, и позволила себе покапризничать. Но он не принял моего игривого тона. Необычайно серьёзно он сказал, чтобы я шла домой, и ни в коем случае никому не рассказывала о нашем тайном браке. «Но как мы будем видеться, — я была шокирована от его внезапной перемены настроения и того нетерпения, с которым он выпроваживал меня, — ты не даёшь мне ни телефона, ни адреса, и не берёшь их у меня?».

«Но в городе у тебя нет телефона, а звонить сюда я не хочу, чтобы не было лишних вопросов. Приезжать к тебе я не смогу, и ты не сможешь ко мне. Я сам не знаю, где буду завтра. Но на твоих зимних каникулах я обязательно буду здесь, и мы чудесно проведём время. Смирись с тем, что год или два нам придётся жить отдельно и скрывать наш брак. Но как только я закончу свои дела, обещаю, что мы всем всё расскажем и выйдем из подполья. Не грусти, ты ведь знала, на что шла».

«Но вдруг я захочу приехать к тебе на выходные? Как я смогу сообщить тебе об этом?».

Он задумался.

«Ты можешь не застать меня здесь и что ты скажешь родителям? Почему приехала? Давай лучше будем договариваться заранее. До зимних каникул у меня всё равно не будет свободного времени, а потом я что-нибудь придумаю, может, поставлю телефон. А пока пообещай не делать глупостей, чтобы потом не жалеть».

Я пообещала. Он проводил меня до дверей, и я пошла пешком в соседнюю деревню, к подруге-инвалиду, чтобы было, что рассказать родителям о её житьё-бытьё.

Об остальном мне нечего добавить. Я навестила подругу, мы поболтали немного, я рассказала ей о моей учёбе, и, сославшись на поздний час, пошла домой. Дома никто меня ни в чем не заподозрил, мама задала дежурные вопросы, отец возился в гараже. Оставшееся до отъезда время я провела дома.

В день отъезда отец опять хотел проводить меня до станции на машине, на этот раз я не возражала. Я немного устала от приключений и была рада обществу отца. Доехали мы спокойно. Отец беспокоился обо мне, расспрашивал, как я живу, устроен ли у меня быт. Я автоматически отвечала. Напоследок он спросил, нет ли у меня молодого человека. Я отрицательно покачала головой. Мне не хотелось говорить. Но отец довольно занудливо стал говорить, что девушке моего возраста пора хотя бы начать интересоваться парнями, не стоит упускать время, чтобы не остаться старой девой, чтобы выйти замуж в двадцать пять лет, будущего мужа нужно хорошенько узнать, а для этого с ним нужно встречаться уже сейчас, и так далее и в таком духе. Я почти не слушала его, думая о своём. Но вот мы наконец-то добрались, я села на поезд, поцеловала отца и уехала, пообещав на зимние каникулы обязательно вернуться.