Франческа Джино - Отвлекающие факторы, или Почему наши планы идут под откос Страница 44

Каждому участнику выдавали 6 долларов, которыми надо поделиться с партнером. Партнер не мог оспорить результаты дележки, а участникам сказали, что они могут забрать деньги, которые оставили для себя. Хотя мы и сообщили, что роли («отправителя» и «получателя» денег) распределены произвольно, но на самом деле в эксперименте все играли роль отправителей. После того как участники заканчивали с дележкой, их просили ответить на несколько вопросов о том, насколько анонимными они чувствовали себя во время эксперимента.

Участники могли предложить партнеру любую сумму, от нуля до шести долларов. В среднем они предлагали два доллара 35 центов, чуть меньше, чем при равной дележке. И размер предлагаемой суммы зависел от того, носили участники солнцезащитные очки или нет: участники в темных очках в среднем предлагали меньше двух долларов, а участники в очках с незатемненными линзами – почти три. Участники в темных очках предлагали явно неравный дележ, а те, кто был в очках с прозрачными линзами, поступали значительно справедливей. Как мы и предсказывали, солнцезащитные очки повлияли на психологическое состояние участников: они ощущали бо2льшую анонимность, чем те, кто носил очки с незатемненными линзами. Хотя темнота была лишь относительной и не давала настоящей анонимности, она тем не менее увеличивала частоту аморальных поступков.

Так что же насчет морального компаса? Он, конечно, указывает верное направление, однако внешние факторы воздействуют на него, готовы мы признать это или нет. В повседневной жизни мы очень часто сталкиваемся со «слегка» аморальными поступками – к примеру, когда люди встают в экспресс-очередь со слишком большим количеством покупок, или проходят без очереди в кино, или врут, почему опоздали на встречу, или берут домой канцелярские принадлежности из офиса, или дают завышенные отчеты о расходах. К этому можно добавить и более неприглядные поступки, например, те, что привели в последние годы к банкротству многих компаний.

В последние 10 лет в прессе все чаще освещались вспыхнувшие в деловом мире скандалы, и это заставило ученых задуматься, когда и отчего люди преступают границы морали. Эмпирические доказательства свидетельствуют: мы лжем и мошенничаем куда чаще, чем готовы признать. В то же время мы пытаемся выглядеть положительными индивидами, а моральные ценности – центральная составляющая нашего представления о себе. Нам нравится считать себя честными и добропорядочными, мы искренне верим в собственную добродетель. Как же объяснить явное противоречие между нашим желанием быть достойными людьми и поведением, демонстрирующим обратное?

В описанном выше примере очередной внешний фактор (темнота) активно повлиял на решения людей и заставил их уклониться от моральных ориентиров. В этой главе я сосредоточусь на морали – той сфере, где человеческое поведение не должно существенно меняться под влиянием обстоятельств; однако, хотя нам хочется быть хорошими и честными, стрелка морального компаса зачастую отклоняется под влиянием внешних факторов – пускай даже на время.

Это очень ярко показано в современной интерпретации одной библейской истории. В начале 1960-х гг. Джон Дарли из Принстонского университета и Дэниел Бэтсон из Канзасского университета – двое ученых, сделавших серьезный вклад в социальную психологию, – решили проверить в современных условиях притчу о добром самаритянине {86}. Как вам, вероятно, известно, в этой притче рассказывается об иудее, путешествующем в город Иерихон. После нападения бандитов он, полумертвый, остается лежать на обочине дороги. Первыми, кто проходят мимо, оказываются священник и храмовый служитель, и они ничем не помогают бедняге. Затем рядом с несчастным останавливается самаритянин (а самаритяне были известны своей ненавистью к иудеям) и предлагает ему помощь. Мораль этой истории вполне очевидна: мы должны отбросить в сторону предрассудки и проявлять сочувствие к другим независимо от своих религиозных убеждений. Однако Дарли и Бэтсона интересовало, можно ли по-иному истолковать поступки священника и храмового служителя. Ученые предположили, что, поскольку и священник, и служитель были важными общественными персонами, они, возможно, спешили на собрание. С другой стороны, у самаритянина, вполне вероятно, не имелось никаких неотложных обязательств – никто не ждал его в определенном месте в определенное время.

Может, священник и служитель настолько спешили, что не заметили нуждавшегося в помощи человека? Никакой возможности подтвердить или опровергнуть, кроме одной – воспроизвести библейскую историю. Дарли и Бэтсон именно так и поступили. Исследователи набрали 67 студентов из Принстонской богословской семинарии. Студентам сообщили, что они будут участвовать в исследовании, посвященном религиозному образованию и призванию. Участникам надо было заполнить личностный опросник, а затем провести небольшое выступление в соседней комнате. Половине студентов дали задание рассказать, какие вакансии имеются для выпускников семинарии. Другие должны были обсудить притчу о добром самаритянине. Всем дали несколько минут на то, чтобы ознакомиться с необходимыми материалами и подготовить речь.

Затем экспериментатор сообщал студентам, что выступать они будут в другом здании с более просторными аудиториями. Экспериментатор выдавал студентам карту кампуса и объяснял, как дойти до нужной аудитории (обозначенной как «лаборатория профессора Штайнера»), где будет записываться их доклад. После этого им давали дополнительные инструкции. У обеих групп (и той, которой надо было рассуждать о добром самаритянине, и той, которая должна была сделать доклад о трудоустройстве) было три варианта инструкций. Вариант «очень срочно» выглядел так: экспериментатор глядел на часы и говорил: «Ох, вы уже опаздываете. Они ждут вас через пару минут. Надо поторапливаться. Ассистент уже должен вас ждать, так что лучше поспешите. Это займет не больше минуты…» В варианте «не очень срочно» участникам говорили: «Ассистент уже ждет вас, так что, пожалуйста, отправляйтесь прямо туда». И наконец, группе «без спешки» говорили: «Нам нужно еще несколько минут на подготовку, но вы можете уже пойти туда. Если вам и придется подождать, то недолго». Таким образом, некоторые из студентов выходили из офиса с мыслью, что надо как можно скорее добраться до аудитории, другие не так спешили, а третьи не спешили вообще. С помощью этих манипуляций ученые могли выявить и влияние темы, которую участники получили для своей речи, и влияние спешки на желание оказать помощь ближнему.

По дороге в лабораторию студенты шли по переулку, где им выпадала возможность помочь человеку. Некий мужчина (ассистент ученых) лежал на пороге дома, закрыв глаза, скрючившись и судорожно кашляя. Так останавливались ли участники эксперимента, чтобы помочь больному человеку? Проявили ли они себя как добрые самаритяне?

В среднем меньше половины студентов семинарии остановились, чтобы помочь. Более того, некоторые просто переступили через больного! Еще интересней то, что спешка значительно влияла на поведение участников. В группе «совсем не срочно» 63 % студентов предложили человеку свою помощь. В группе «не очень срочно» помогли 45 %. И наконец, в группе «очень срочно» остановились, чтобы помочь, только 10 %. Тема доклада тоже повлияла на поведение. Из тех, кому предстояло говорить о вакансиях и карьере, остановились только 29 %; из тех, кому надо было говорить о добром самаритянине, остановились 53 %.

Результаты показывают: даже небольшие особенности могут заметно влиять на поведение. И вспомните: все участники были семинаристами, а значит, религиозными людьми. С помощью личностного опросника, заполненного студентами, как раз и определялась степень их религиозности. И знаете что? Когда Дарли и Бэтсон сравнили влияние этой личностной черты и ситуации (насколько спешили студенты и размышляли ли они об истории с самаритянином), оказалась, что религиозность очень мало повлияла на поведение. Внешние факторы практически свели на нет выдающееся личное качество. Даже студенты семинарии (предположительно очень достойные люди) совершенно спокойно проходили мимо больного, упавшего в дверях человека, когда спешили по своим аудиториям.

Когда видишь, до какой степени люди способны рационализировать свои аморальные поступки, это крайне отрезвляет. Подумайте о солдатах нацистской Германии, приводивших в исполнение приказ уничтожить 6 миллионов евреев во время Второй мировой войны, или, что ближе по времени, об американских солдатах, по приказу командования мучивших и унижавших заключенных в тюрьме Абу-Грейб в Ираке. Психологи пытались объяснить такое поведение с помощью серии широко известных экспериментов, проведенных в 1960-х гг. В одном знаменитом исследовании Стэнли Милгрэма участники должны были бить током студента (на самом деле ассистента ученого) всякий раз, когда тот давал неверный ответ на вопрос {87}. Все участники эксперимента Милгрэма – вполне уравновешенные, добропорядочные люди – с готовностью пытали электрошоком своих жертв, которые, по всей видимости, испытывали сильную боль, жаловались на проблемы с сердцем и даже теряли сознание. Более 60 % участников доходили до самого сильного напряжения при ударе током. Эти результаты показывают, что под давлением ситуации все мы способны на поступки, далеко выходящие за пределы повседневных представлений о морали.