Биржа — Игра на деньги - Гудмен Джордж "Адам Смит" Страница 4

Но если вы не сами распоряжаетесь своими деньгами, это значит, что сам процесс вам не слишком интересен. Во всяком случае, элемент Игры — того самого пристрастия, за которое приходится платить, — не привлекает вас. Я знаю множество инвесторов, приходивших на биржу с одной целью: делать деньги. Инвесторов, убедивших себя в том, что единственное, что им нужно, это деньги: уверенность в завтрашнем дне, кругосветный круиз, новая яхта, усадьба в деревне, коллекция картин, зимнее убежище на одном из Карибских островов. И они преуспели. Теперь они сидят на террасе своего карибского дома, небрежно болтая с дилерами от искусства и нежно поглядывая на новенькую яхту, а потом им становится немножко пустовато. Чего-то начинает недоставать. Если вы успешный игрок в Игре, она может быть околдовывающим, требовательным, абсолютно всепоглощающим занятием — по сути дела, такой она и должна быть. Если она не поглощает вас целиком, вы вряд ли окажетесь в череде особо преуспевших, потому что вы играете против тех, кто отдается Игре полностью.

Те самые ребята с карибскими домами и новыми яхтами, обнаружив, что чего-то стало не доставать, не бросаются продавать дома и картины и посыпать голову пеплом. Яхты, дома и картины остаются там, где они и были, но игроки снова возвращаются к Игре, и теперь у них нет времени на прежние игрушки. Игра доставляет куда как большее удовольствие. Она, вероятно, не сделает вас лучшим человеком, чем вы есть, и я вовсе не уверен, что Игра есть такое уж благодеяние для человечества. Как максимум, мы можем лишь повторить вслед за Самуэлем Джонсоном, что невозможно себе представить человека, занятого более безвредным занятием, чем делание денег.

Ирония ситуации заключается в том, что это игра с деньгами, и очки в ней учитываются также в деньгах. Но истинная цель Игры не деньги. Это — сама Игра. Настоящих игроков не испугало бы, если бы вы убрали реальные награды и заменили их шариками из пластика или китового уса. Пока существует способ вести счет, они будут играть.

Глава 2

Любимые книги мистера Джонсона

…Доминанта нашего времени — ирреальность.

Поскольку те, кто играет в нашу игру умело, вправе рассчитывать на богатство, вряд ли стоит удивляться тому, что имеется огромное количество серьезных книг о том, как это надо делать. Во-первых, существует огромное количество литературы по экономике, бизнесу и экономическим циклам. Эти книги необходимы, если вы хотите по-ученому высказываться о предмете. Такими книгами, а некоторые из них превосходны и недешевы, набиты полки в магазинах. Далее, есть книги, посвященные анализу процентных ставок на кредитном рынке; они пытаются прогнозировать биржу, внимательно рассматривая эту ставку, систематизируя то, что всегда называлось «качелями» между акциями и облигациями. Согласно этим книгам необходимо внимательно следить за тем, что на уме у Федерального резервного банка, чтобы соответствующим образом корректировать свои действия. Доступная для понимания работа Бертона Крейна «Искушенный инвестор» — одна из таких книг. Наконец, есть книги по анализу ценных бумаг и прежде всего книга Грэма и Додда, которая так и называется: «Анализ ценных бумаг». (Любой истинный последователь Грэма и Додда с ходу вычислит бумаги с заниженным курсом — одним щелчком движка логарифмической линейки.)

Здесь, однако, стоит понять одну истину. Поле рационального изучения предмета разработано прекрасно. Когда в 1937 году было основано Нью-Йоркское общество анализа ценных бумаг, оно насчитывало двадцать членов. Сегодня таких членов — вместе с ассоциированными отделениями федерации финансовых аналитиков — более одиннадцати тысяч. Отсюда вовсе не следует автоматический вывод о том, что в этом обществе одиннадцать тысяч миллионеров.

В течение жизни целого поколения Уолл-стрит была весьма непопулярна (речь идет о поколении, рабочие годы которого пришлись на период с 1929 по 1946). В 1937 году, когда скучковалась первая скромная группка аналитиков, только три выпускника Гарвардской школы бизнеса осмелились вопреки гневу и отчаянию родных и близких войти в это логово порока, Уолл-стрит. В памяти людей была еще очень свежа фотография Ричарда Уитни, экс-президента Нью-Йоркской фондовой биржи, сделанная на ступеньках его нового дома — тюрьмы «Синг-Синг».

Теперь за нами двадцать лег непрерывно растущего рынка и почтительного отношения к Уолл-стрит. Уже не одни аналитики изливают на нас бурные потоки своих трудов, но и университеты полны студентов-стипендиатов, которые, работая на университетских IBM З6О, соотносят все мыслимые цифры, цены и тенденции со всеми прочими мыслимыми цифрами, — после чего З6О-я за считанные наносекунды выдает каждому работы еще на несколько месяцев.

Поэтому давайте на момент задумаемся над словами Джеральда Лоэба, непревзойденного мастера чтения ленты тикера и автора книги «Битва за выживание инвестмента»:

«Не существует окончательного ответа на вопрос о ценности того или иного актива. Дюжина экспертов даст вам двенадцать разных заключений. Часто случается и так, что несколькими мгновениями позже каждый из них изменил бы свой вердикт, если бы ему дали возможность это сделать, потому что изменились обстоятельства. Биржевая стоимость бумаг строится лишь отчасти на балансовых и приходно-расходных отчетах. В гораздо большей степени эта стоимость основывается на человеческих надеждах и страхах: на жадности, амбиции, стихийных бедствиях, изобретениях, финансовых стрессах, погоде, открытиях, моде и на бесконечном ряде иных причин, которые просто невозможно перечислить».

Надежды, страхи, жадность, амбиция, стихийные бедствия — вряд ли возможно выразить нашу проблему в более сжатой форме. Все эти факторы очень трудно запрограммировать в нечто столь бесчувственное, как IBM З6О. Впрочем, существует школа, утверждающая, что все эти моменты уже содержатся в цифрах, и что изучение этих цифр есть занятие рациональное, поиск некоей сияющей Истины, называемой Ценность. Ценность всегда есть, как дерево епископа Беркли, которое, падая в лесу, производит шум независимо от того, есть ли там кто-то, кто этот шум может услышать. Штука, однако, в том, что, как говорит Дж. Лоэб, ценность — это лишь часть игры.

Единственная вещь, которая действительно наличествует независимо от того, найдем ли мы когда-нибудь истинную Ценность, это ликвидность — возможность покупать и продавать мгновенно и без особых усилий. Ликвидность — это краеугольный камень Уолл-стрит. Именно она делает Стрит финансовой столицей мира, потому что — за исключением редких и странных приступов паники — это действительно ликвидный рынок. Нью-Йоркская биржа ликвидна, и работает она честно и открыто. Подобных мест в мире столь немного, что если вы богатый иностранец, желающий иметь возможность в любой момент обратить свои бумаги в наличность, но одновременно получать доходы на капитал, то для вас есть буквально единственное место, где это можно сделать. Лондонская биржа также ликвидна, честна и открыта, но там игра идет с британскими бумагами, и выбор гораздо более ограничен, в том числе и нынешними горизонтами самой Великобритании.

Я вовсе не преуменьшаю значимости изучения экономики, экономических циклов или даже анализа ценных бумаг. Но знание этих предметов не гарантирует успеха, а, с другой стороны, надежда на успех существует, даже если вы об этих науках не имеете ни малейшего понятия. Прежде чем мы двинемся дальше, давайте послушаем одного из старейшин финансового менеджмента. Мистер Джонсон возглавляет группу фондов «Фиделити», а в фондовой лиге она чемпион уже не один год. Изрядное количество инвестиционных менеджеров описывают сущность своей работы в очень простых словах. «Моя работа, — говорят они, — состоит в том, чтобы переиграть Фиделити». Рассказывают, что в палатке генерала Монтгомери всегда висела фотография фельдмаршала Роммеля. Я не думаю, что инвестиционные менеджеры прилепляют к стене фотографию мистера Джонсона. Они вешают на стену схему его портфеля ценных бумаг и разыскивают участки, где они могли бы его побить.