Валентин Катасонов - Экономическая теория славянофилов и современная Россия. «Бумажный рубль» С. Шарапова Страница 23

В сделке «бенефициарами» оказались не только главные акционеры Общества, но и многие сановные фигуры. Опять фигурировали имена М. Х. Рейтерна, К. В. Чивкина, Великого князя Константина Николаевича, княгини Е. М. Долгорукой и др. В связи со скандальной продажей Николаевской дороги тогдашний министр внутренних дел П. А. Валуев так описывает разговоры Александра II по данному предмету с министром финансов М. Х. Рейтерном и председателем Департамента государственной экономии Государственного Совета К. В. Чивкиным: «Государь решительно не замечает недобросовестности и наглости, с которыми подбирают подходящие аргументы Чивкин всегда, а Рейтерн иногда»[127]. Судя по приведенным словам Валуева, Государь не только был в курсе сделки, но был на стороне Общества. Обвиняет в недобросовестной сделке по передаче Николаевской дороги и известный славянофил А. И. Кошелев, причем он прямо называет участников аферы – министра Рейтерна и великого князя Константина Николаевича[128]. Советский исследователь А. П. Погребинский называет главного чиновника-коррупционера в сделке по Николаевской дороге: «Операция выглядела откровенной махинацией, но Главному обществу удалось заручиться поддержкой министра финансов М. Х. Рейтерна»[129].

Более подробную информацию о разнообразных махинациях в сфере финансирования, строительства и эксплуатации железных дорог можно найти в работах М. Л. Гавлина, В. М. Ляховского, А. П. Погребинского. Все они сходятся на том, что все махинации строились на казнокрадстве, различия касались лишь методов. Исследователь М. Л. Гавлин указывает, что в середине 60-х годов XIX века «железнодорожное дело переходит в руки небольшой группы тузов-миллионеров, ставших по существу монополистами, железнодорожными магнатами, своеобразным “олигархами”, взращенными, как и в наше время, на казенных деньгах. Возникает негласный союз между сановной бюрократией и зависимыми от нее “железнодорожными королями” – монополистами (концессионерами и оптовыми подрядчиками)»[130]. В. М. Ляховский подчеркивает, что покровительством Министерства финансов частных железнодорожных обществ «был преподан наглядный урок сметливости, ловкости в мошенничестве», а сами железнодорожные концессии «разожгли аппетиты к грабежу и разбазариванию государственных средств… в угоду союзу сановной бюрократии и олигархической буржуазии»[131]. В конечном счете все разнообразие казнокрадства в сфере железных дорог в период становления «русского капитализма» можно свести к следующим видам:

1) получение без конкурсов государственных заказов (подрядные работы, поставка рельсов, паровозов, вагонов, угля и т. п.) и их выполнение по вздутым ценам;

2) получение государственных гарантий при размещении железнодорожных займов (даже в тех случаях, когда гарантии не имели обеспечения со стороны общества-эмитента облигаций);

3) получение в качестве паев казенных денежных средств акционерными обществами (при отсутствии взносов в виде «живых» денег со стороны частных акционеров);

4) предоставление «спасательных» ссуд обществам, находящимся на грани банкротства;

5) предоставление в концессии рентабельных государственных дорог;

6) выкуп государством убыточных частных железных дорог по завышенным ценам;

7) назначение на казенные должности «нужных» людей, которые не обладали никакими профессиональными знаниями и навыками, но получали порой большое казенное жалованье;

8) невозвращение государству полученных ссуд, ложные банкротства и т. п.

В той или иной степени подобные методы казнокрадства практиковались и в других отраслях российской экономики.

Но особенно расцвела коррупция во времена С. Витте. Почему? Потому что при этом министре резко увеличились размеры государственной «кормушки» – бюджета, резко увеличились объемы государственных займов, резко увеличились масштабы иностранных прямых инвестиций в российскую экономику. И везде нужны были «услуги» чиновников, особенно финансового ведомства. Предоставим слово Анатолию Клепову: «Коррупция в Министерстве финансов стала основным способом существования практически всех чиновников министерства. Суммы взяток многократно превышали их основные служебные оклады. Это в конечном итоге привело к тому, что чиновники вышли из-под финансового контроля С. Ю. Витте, и он не имел возможность контролировать суммы взяток, которые давали чиновникам. При этом следует отметить, что в период руководства С. Витте коррупция редко принимала формы открытой взятки. Это были различные аферы: займы, выпуск акций и облигаций.

Государственный чиновник становится при С. Витте более ловким и хитрым в добывании для себя незаконных денег. Государственные чиновники использовали все возможности, чтобы присвоить государственные деньги, тем более что Министерство финансов контролировало Государственный банк России. А это резко расширяло различные формы махинаций, которые выглядели, на первый вид, очень легально. Можно было под кредит Государственного банка скупить еще не выпущенные акции прибыльных железнодорожных компаний, а затем их очень выгодно продать по завышенным ценам»[132].

Клепов обращает внимание на сходство махинаций государственных чиновников начала XX века с действиями российских государственных чиновников в начале развития новой «демократической» России после 1991 г.: «Также выпускались особо привилегированные акции ГКО Сбербанка России. Но удивительно, что так же, как в начале XX века, их скупали в основном “нужные люди”, а затем вовремя продавали»[133].

Можно было привести высказывание близкого к министру финансов Витте публициста Н. И. Колышко, который отмечал, что при С. Ю. Витте администрация частных банков, при фикции выборности, состояла по существу из чиновников Министерства финансов. «А так как биржу составляли именно они, то ясно, что биржа с ее взмахами вверх и вниз, с ее аппаратом обогащения и разорения была финансами Министерства финансов»[134].

Еще один современный Витте автор (анонимный) писал, что «получить заказ для несуществующего еще завода мог далеко не всякий, а только тот, кто знал пути в темных коридорах Министерства финансов и был угоден лицам, стоявшим во главе этого учреждения…»[135].

Следует иметь в виду особо важную роль в финансовой и экономической системе России таможни. Таможенные пошлины наряду с доходами от питейной монополии были основным источником пополнения казны. А таможня находилась под министром финансов. Злоупотребления здесь были невообразимые, при Витте контрабанда расцвела пышным цветом[136].

Во взяточничестве были замешены ближайшие сотрудники С. Ю. Витте, например директор департамента железнодорожных дел Максимов и товарищ министра финансов Ковалевский. В качестве примера можно упомянуть роскошь и расточительность управляющего нижегородской казенной палатой В. Е. Вердеровского: «Дом его преисполнен предметами роскоши, изящного мастерства и искусства; его повар – истинный артист; его погреб полон тонких, редких вин и напитков, его гостеприимство, посвященное только избранным, носит на себе яркую печать приветливого барства. Каждый день… по четыре раза в день меняет свое раздушенное белье и костюмы. Он мастерски умеет жить, умеет мастерски пользоваться жизнью и всеми ее благами и хорошо знает себе цену»[137]. О коррупции и казнокрадстве во время нахождения С. Ю. Витте у руля Министерства финансов мы еще будем говорить далее.

Программа укрепления российской государственности

Второе направление программы Шарапова – политическое. Шарапов, будучи православным, в области государственного строительства последовательно придерживался монархических взглядов. Кстати, в те времена такие взгляды уже становились анахронизмом в среде «образованной» публики. Эта публика «заразилась» идеями «конституции», «парламентаризма», «конституционной монархии», «просвещенного гуманизма», «демократии» и в качестве эталона государственного устройства рассматривала буржуазную Англию или Францию. Целью преобразований в политической программе Шарапова является создание сильного самодержавного государства. В общем виде эти идеи изложены Шараповым в его работе «Самодержавие и самоуправление» (1899), которая также включена в книгу «Россия будущего». Интересно, что работа была первоначально опубликована за границей, в Берлине. Мысли Шарапова, связанные с укреплением российской государственности, как это ни парадоксально, воспринимались властями в России с подозрением. Действительно, когда работа была переиздана в 1903 г. в Москве, ее тираж был конфискован, большая часть книг была уничтожена[138]. В чем причина такого странного, мягко говоря, отношения к Шарапову – последовательному «государственнику» и монархисту?