Общая теория капитала. Самовоспроизводство людей посредством возрастающих смыслов. Часть третья - А. Куприн Страница 37

даже предприниматели с их рациональным выбором не могут справиться, поскольку эти пики вытекают из процесса предпринимательства. Подъем по пику адаптивного ландшафта предполагает следование некоторой колее. Выйти из исторической колеи — это то же самое, что разрушить пик, для этого нужен коллапс смыслов. Мировая финансовая система находится в исторической колее, которая ведет ее к повышению сложности сверх всякого необходимого минимума. В момент, когда достигнута предельная сложность, становится необходимо упрощение, разрушение пика, управляемый коллапс мировой финансовой системы. Однако такой коллапс возможен лишь в ходе смены всего мирового порядка.

Биржи, банки, представительные и посреднические органы и многие другие элементы общества-системы заходят в тупик социально-культурной эволюции. Это тупик замысловатости: вследствие искусственно возросшей и избыточной сложности эти институты и психологии не имеют будущего, трансакционные издержки на их работу превышают отдачу от них, система разделения труда, знаний и порядка тратит на себя больше, чем она дает обществу. Или, как говорил Дэвид Гребер, возникают бредовые работы:

«Окончательное рабочее определение: бредовая работа — это настолько бессмысленная, ненужная или вредная оплачиваемая форма занятости, что даже сам работник не может оправдать ее существование, хотя в силу условий найма он чувствует необходимость притворяться, что это не так» (Гребер 2020, с. 43).

В этом плане любая биржа, банк, любой парламент XXI века с каждым следующим десятилетием будут все больше напоминать двор французских королей накануне эпохи революций: их сложность все больше служит лишь их собственным целям, а не целям общества.

Персонализация приводит к упрощению рынков денег и капитала, того «множества функций, в настоящее время неизбежных, но по существу дела излишних», сложность которых обогнала сложность экономики. По мере того, как разделение акций уступает место разделению средств производства, обращение номинального капитала превращается в обращение основного капитала. Если в коммерческом обществе ценные бумаги обращаются на рынке капитала, связывающем между собой инвесторов и предпринимателей, то в обычном обществе средства производства обращаются на товарном рынке, связывающем посессоров друг с другом. На обычных рынках переток капитала идет через посредство распределенных, а не (де)централизованных сетей. Краудфандинг — это, так сказать, «фондирование множеством». В ходе персонализации переток капитала из стран периферии в страны ядра входит в противоречие с интересами посессоров, и поэтому пресекается. Превращение корпораций в партнерства посессоров является гораздо более эффективным средством для остановки концентрации прибыли и капитала, чем контроль за движением капитала.

Персонализация как переход от разделения номинального капитала к разделению средств производства снимает ограничение, которое требование возрастания капитала накладывает на развитие технологий, то есть снимает необходимость патентов. Технологии в их нематериальной, содержательной форме знаний, имеют тенденцию становиться общественным благом. На практике эта тенденция проявляет себя как сокращение сроков патентных прав. Знание — это содержание технологии, отделенное от самой технологии, а роялти — это плата за знание. Сокращение срока действия и, в конечном счете, полная отмена патентов обеспечивают свободный переток знаний и прекращение перетока прибылей в форме роялти. Ограничения на патенты прекращают действие парадокса Лукаса, согласно которому инвестиции в богатые страны выгоднее, чем в бедные:

«Новое поколение моделей роста, которые начали разрабатывать с 1980-х годов, позволило объяснить, как появляются технологии, вместо того чтобы смотреть на них как на загадочный “черный ящик”. В этих теориях эндогенного роста технический прогресс усиливался по мере роста ВВП, поскольку более быстрый рост вызывал инвестиции и инновации. “Технологии” имеют разную форму: это и идеи в головах у людей, и образование и навыки, и идеи, уже воплощенные в оборудовании и новых товарах. Когда решили прямо оценить переменные, измеряющие уровень образования и инноваций, такие как количество патентов у предприятий, подтвердилась их важность для объяснения различий в темпах роста между странами» (Койл 2016, с. 95–96).

Разрыв в сложности между странами не сводится к технологиям или реальному капиталу. Просто переезжая в другую страну, индивид не теряет и не приобретает человеческий капитал, но теряет или приобретает долю в социальном капитале. Импортируя оборудование, предприятие приобретает постоянный капитал, но не социальный и не человеческий капиталы, которые необходимы для использования этого оборудования. Формирование мировых распределенных сетей предпринимателей снимает различия в сложности.

Кредит сохраняется, но выступает не как капитал, предоставляемый на условиях срочности, возвратности и платности, а как участие в прибыли, или ссуда. Мухаммад Юнус говорит, что работать на других противоестественно, что каждый должен иметь возможность работать на себя, а для этого необходимо каждому обеспечить право на кредит, при этом кредит должен использоваться для производительных целей:

«Grameen Bank не выдает потребительских кредитов. Средства выделяются на деятельность, которая будет приносить доход. Мы специально оговариваем, что заемщики могут тратить на житейские нужды доходы, полученные от своей предпринимательской деятельности, но не сам кредит … Работать на других — противоестественно. По природе своей человек — творец, тот, кто решает проблемы, предприниматель. Сейчас предпринимательство почти изгнано из капиталистической системы: большинство людей — наемные работники. Когда вы нанимаетесь на работу, то отказываетесь от своей способности к творчеству — ведь отныне вами управляют инструкции. Но если забрать у человека креативную часть его природы, от него ничего не останется. Поэтому такой капитализм не подходит людям. Если мы вернемся к пониманию человека как предпринимателя, все проблемы, которые мы же и создали, исчезнут» (Юнус 2019).

При обычном самовоспроизводстве процент на капитал понижается, но это вовсе не значит, что прекращается накопление средств производства. Капитал растет не из процента, а из предпринимательского дохода, то есть рост капитала становится задачей посессоров, а не капиталистов. Надбавка тоже уходит внутрь предпринимательского дохода. Рост порядка происходит как за счет общественного сектора, самоуправления, налогов и взносов, так и за счет развития сетевой организации и прямой помощи. То есть происходит интеграция секторов, что выражается в том, что разделение прибавочной стоимости постепенно снимается, она интегрируется в предпринимательском доходе. Понижение процента может быть связано со следующими, ранее указанными нами, факторами:

● увеличение стоимости деятельной силы за счет интеграции со средствами производства (человек и слабый искусственный интеллект);

● уменьшение стоимости средств производства относительно стоимости деятельной силы (минимизация капитала);

● увеличение доли общественных и смешанных (коллективных) благ в объеме средств производства — например, онлайн-приложений и т. д.;

● увеличение сложности индивидуальных средств производства (супраструктуры) относительно сложности совокупных общественных средств (инфраструктуры).

Понижение процента означает уменьшение прибавочного капитала относительно необходимого капитала. Чем ниже процент, тем большую долю необходимый капитал занимает в общей величине постоянного, а поэтому, и реального капитала. Понижение процента означает «эвтаназию рантье», но отнюдь не прекращение предпринимательства. Напротив, оно означает, что средства производства оказываются в относительном избытке, что