Коллектив авторов - Невоенные рычаги внешней политики России. Региональные и глобальные механизмы Страница 6

Кроме того, внешнеэкономические связи играют значительную роль в поддержании и развитии национальной экономики страны, темпах достижения ею поставленных целей и приоритетов внутреннего развития. Это также является заметным ограничителем возможностей использования внешнеэкономических связей и рычагов для достижения целей и задач в сфере международной политики и безопасности.

В связи с этим можно выделить два ключевых направления, на которых внешнеэкономические связи могут играть важную роль в достижении внешнеполитических целей и задач. Во-первых, качество подобных связей и адекватность их содержательного наполнения требованиям мировой экономической конъюнктуры становится важным фактором, определяющим место страны в мире, степень ее влияния на обсуждение и решение важнейших вопросов глобальной повестки. Во-вторых, достижение высокой степени экономической взаимозависимости с тем или иным партнером позволяет оказывать влияние на его позицию по важным для страны вопросам политических отношений. Экономическая дипломатия становится важной и органичной частью национальной внешней политики в целом.

Кроме того, необходимо принимать во внимание проблему несогласованности систем внешнеполитических и внешнеэкономических связей государства, которую можно наблюдать на уровне межведомственного взаимодействия. В наиболее экстремальных своих проявлениях данная проблема может вести к формированию несвязанных между собой приоритетов и к конфликту интересов различных ведомств. И наконец, определенную трудность представляет собой задача сочетания экономического прагматизма и политических целей.

2.1. Влияние экономики на внешнюю политику

Традиционно, по крайней мере до начала XX в., внешняя политика и внешнеэкономические связи рассматривались как области деятельности, существующие не только в отличающихся и смежных, но принципиально разных и даже не пересекающихся плоскостях. На протяжении большей части человеческой истории считалось, что внешняя политика империй, великих и малых держав руководствовалась факторами, имеющими мало или как минимум незначительное отношение к таким целям, как обеспечение экономического развития и повышение жизненного уровня населения. Последние, в принципе, не находились на вершине повесток дня европейских и азиатских монархий и феодальных республик.

Действительно, в своей внешней политике большинство стран вплоть до Новейшего времени руководствовались соображениями безопасности (главным образом, военной) и территориальной экспансии (при этом одно обеспечивалось за счет другого), а также престижа, распространения своей религии, необходимости обеспечения баланса сил (опять-таки ради собственной безопасности) и т.д.

Однако уже в период Средневековья в достаточном количестве появились примеры, доказывающие, что данное утверждение как минимум не абсолютно. Многие влиятельные игроки европейской политики Средних веков руководствовались в своей внешней политике в первую очередь экономическими, главным образом торговыми, а затем уже всеми прочими соображениями и интересами. Это в полной мере относится к таким государствам, как Новгородская, Венецианская и Генуэзская республики, германские «свободные города», формально входившие в состав Священной Римской империи, но на деле проводившие независимую политику, причем координировавшуюся в рамках Ганзейского союза, к которому относились далеко не только вассалы германских императоров.

Для всех этих «игроков» именно экономическая мощь, приобретаемая за счет торговли и контроля над торговыми путями, а не территориальная экспансия, составляла основу и сердцевину военно-политического усиления. Скажем, Венеция в течение нескольких веков играла весьма заметную роль в европейской политике и, несомненно, была одним из влиятельнейших «игроков». Однако политики последовательных территориальных захватов она не вела.

Позднее, уже в период Нового времени и существования суверенных государств, сходную политику стала проводить Англия. Торговля и контроль над торговыми путями стали основой британского экономического и политического усиления. Соответственно, одной из магистральных целей внешней политики Лондона стало поддержание мощного военно-морского флота для обеспечения своего доминирования на море и посредством этого безопасности своих торговых коммуникаций. Однако, в отличие от средневековых торговых республик типа Венеции, британское экономическое усиление сочеталось с территориальной экспансией и созданием огромной колониальной империи. Тем не менее, главным содержанием колониальной политики Лондона была торговля и эксплуатация экономических ресурсов колоний. В период, когда поддержание колоний стало экономически невыгодным, поскольку требовало бо́льших затрат, нежели приносило прибыли, британская колониальная империя распалась.

В еще большей степени была и остается подчинена экономическим соображениям внешняя политика другого суверенного и современного государства – США, особенно их политика за пределами американского континента. В рамках общей изоляционистской доктрины, доминировавшей во внешней политике Вашингтона вплоть до начала XX в., единственную политику, которую США проводили за пределами собственно Америки (здесь главным направлением была перманентная территориальная экспансия), по сути, была торговая политика.

Даже когда США вырвались по итогам испано-американской войны 1898 г. в «большую» мировую политику и стали проводить явно империалистическую внешнюю политику далеко за пределами американского континента, эта политика по-прежнему руководствовалась в первую очередь экономическими соображениями. В частности, «экономизм» американской политики начала XX в. заключался в том, что США не пытались (в отличие, скажем, от Германии, которая тоже запоздала к разделу колониального пирога) завоевать себе колонии или надолго оставаться в латиноамериканских странах, куда они совершали регулярные интервенции. Скорее, американская неоколониальная политика ставила перед собой цель установить контроль над главными опорными точками мировой торговли, контролировать главные центры пересечения мировых торговых путей, тем самым бросая вызов Великобритании как главной мировой торговой державе.

Таким образом, даже до начала и тем более второй половины XX в. в истории можно найти немало примеров того, что внешняя политика государств и соответственно мировая политика как их совокупность не жили своей собственной автономной жизнью, а испытывали на себе серьезное, подчас определяющее, воздействие экономических факторов. Тем не менее, вплоть до 60–70-х годов XX в. западная наука о международных отношениях, начавшая формироваться в качестве отдельной дисциплины после Второй мировой войны, влияние экономики и внешнеэкономических связей на внешнюю политику, а следовательно на мировую политику, не учитывала. Так, на основе изучения истории внешних политик европейских империй с Вестфальского договора (1648), положившего начало эпохе суверенных государств, до конца Второй мировой войны в США была создана первая за всю историю развития общественных наук теория, объяснявшая природу и философию международных отношений, – теория политического реализма.