Ручир Шарма - Прорывные экономики. В поисках следующего экономического чуда Страница 84

И хотя название страны по-прежнему вызывает в памяти воспоминания о былом влиянии СССР – Демократическая Социалистическая Республика Шри-Ланка, – администрация Раджапаксы целенаправленно трудится над тем, чтобы избавиться от «лишнего жира», оставшегося от социалистических экспериментов 1970-х годов, в том числе от высоких налогов и государственных долгов, по-прежнему составляющих 80 процентов от ВВП. Его цель – к 2014 году перевести Шри-Ланку со сто второго на тридцатое место по бизнес-климату в рейтинге Всемирного банка. Здешние власти много работают над тем, чтобы опять включить в игру обширные территории, ранее захваченные повстанцами, и использовать другие исходные преимущества страны, например высокий уровень грамотности населения и выгодное месторасположение Шри-Ланки на основных морских путях в Индию и Китай.

Надо сказать, большинство экономистов склоняются к тенденции сбрасывать со счетов войны – этот фактор просто не входит в их базы данных. Их цифры могут многое рассказать о ценах и задолженностях, но на такие вопросы, как количество убитых граждан или введение запретных зон для полетов могут сказаться на экономическом росте страны, как правило, ответить не помогают. Оценка финансовых последствий войны – ахиллесова пята экономического прогнозирования. Самый известный пример, конечно же, представляет собой Первая мировая война, захватившая врасплох большинство инвесторов мира, в результате чего многие из них понесли огромные потери, даже несмотря на резкое наращивание регулярной военной мощи в большинстве европейских стран. Впрочем, не лучше рынки преуспевают и в решении другой важной задачи – прогнозировании и оценке выгод и преимуществ мира. При этом отчеты и документы организаций, на деле занимающихся изучением данного явления, в частности Всемирного банка и ООН, ясно свидетельствуют о том, что «мирный дивиденд» в самом деле существует. И Шри-Ланка, без сомнения, имеет все шансы очень сильно выиграть благодаря этому явлению.

Анализируя страны, которым удается из года в год поддерживать темпы роста выше 5 процентов, не перестаешь удивляться тому, как часто в этих историях успеха ключевую роль сыграл конфликт (или его отсутствие). Например, в 1950-х, 1960-х и 1970-х годах Йемен, Судан и Тунис соответственно считались «звездами» экономического роста – но только до возникновения внутренних конфликтов, разрушивших их экономики и до сих пор отравляющих финансовую атмосферу этих стран. Моделями же, вселяющими надежду в Шри-Ланку, служат экономики с высокими темпами роста, которые из-за внутреннего конфликта угодили в глубокую яму, но по окончании борьбы сумели возродить свою былую эффективность.

К членам этого почетного клуба, без сомнения, относятся Уганда и Мозамбик, экономика которых, до того как в 1960-х и 1970-х в них разразились жестокие постколониальные войны, росла более чем на 5 процентов в год. К началу 1980-х Уганду ассоциировали с садистской диктатурой Иди Амина, а Мозамбик по праву «заслужил» титул беднейшей страны мира. И все же после окончательной победы повстанцев – в Уганде в 1986 году, в Мозамбике в 1994-м – обе страны сумели восстановить былые впечатляющие темпы роста. Особенно заметных успехов добился Мозамбик: в прошлом десятилетии экономика страны росла более чем на 7 процентов в год, главным образом благодаря тому, что вместо военных расходов средства стали направлять на решение приоритетных экономических задач.

Еще одним кандидатом на членство в этом клубе «возвращенцев» является Ирак – благодаря темпам роста до 9 процентов в 1950–1970-х эта страна считалась самой успешной экономикой Ближнего Востока. В те времена многие специалисты рассматривали Ирак как образец для подражания для всего региона, но в 1979 году к власти пришел Саддам Хусейн и начал активно предъявлять ужасающие претензии на безраздельное господство в регионе. Иракская экономика рухнула в 1980-х, во время изнурительной войны с Ираном, и начала восстанавливаться только в 2003 году, после того как американские войска свергли режим Саддама. Как только начали увеличиваться объемы нефтедобычи, темпы роста иракской экономики выросли до среднего уровня в 5 процентов, а на конец 2011 года увеличивались более чем на 9 процентов в год.

Примеры Уганды, Мозамбика и Ирака наглядно демонстрируют, что после изнурительной войны, гражданской или какой-либо другой, можно быстро восстановиться, и у Шри-Ланки есть шансы это сделать. По сути, проведенное Всемирным банком исследование конфликтов, имевших место в шестидесяти двух странах мира в период между 1974 и 1997 годами, выявило, что в первые два-три года после окончания беспорядков темпы роста обычно не дотягивали до прежнего среднего уровня, но в период между четвертым и седьмым годами, как правило, начинался взлет. Шри-Ланка же сразу стала работать на опережение: уже в 2010 году, в первый год после наступления мира, страна отчиталась о 8-процентных темпах экономического роста.

Последствия военных действий занимают одно из первых мест в списке негативных факторов любого профессионального инвестора, но нельзя спорить и с тем, что они открывают и огромные возможности для нового роста. Именно это, по сути, происходит сегодня в шри-ланкийской провинции Тамил. Главный город региона, Джафна, потерял за годы войны треть своего населения. Его знаменитая библиотека была разрушена, огромный университет, гордость нации, закрыли. Тамильская элита, некогда основа британской колониальной бюрократии, разлетелась по всему миру. До сих пор деньги, пересылаемые на родину ее представителями, составляют треть среднего дохода Северной и Восточной провинций. Отрасли промышленности, процветавшие в 1970-е годы – текстильная, цементная, целлюлозная, – пребывают в упадке; 80 процентов населения страны занято в сельском хозяйстве, остальные в основном зарабатывают на жизнь рыболовством.

В годы войны центральное правительство Шри-Ланки ввело санкции с целью эффективной изоляции повстанческого региона от остальной страны и всего мира. А поскольку и повстанцы, и правительственные войска жестоко наказывали мирное население, подозреваемое в пособничестве врагу, доверие людей, основа любой цивилизованной финансовой системы, было подорвано окончательно. Банки сбежали с местного рынка, и тамилы стали хранить свои сбережения в наличных либо в золоте. Военные КПП ограничивали движение товаров, что привело к росту цен и сокращению экспорта. Место бескрайних полей риса, красного лука, зеленого перца чили и табачных изделий заняли поля брани и минные поля. Фермеры ограничивались выращиванием продуктов питания для собственного потребления.