Коллектив Авторов - Цифровой журнал «Компьютерра» № 100 Страница 13

Мелкие дроны, как правило, летают на электродвигателях, а их появление стало возможно благодаря тому, что аккумуляторы были отлажены и доведены до массового производства ИТ-отраслью, на ноутбуках и телефонах. К двигателистам технология пришла от «слаботочников». (Мельчайшие версии таких дронов можно купить в подарок детям к Новому Году в любом компьютерно-телефонном салоне…)

Ну а у нынешней эры хайтека, компьютерно-информационной по сути, есть свои неопознанные объекты. Они, правда, невидимы, но куда более реальны, чем НЛО. Лезешь на любой анархиствующий ресурс – и антивирус тут же вышвыривает в правый нижний угол дисплея окошечко со сведениями об остановленной атаке. И атака эта – анонимна. То есть – неопознанна.

Прошли те времена, когда редкого писателя вируса отлавливали, арестовывали, судили и приговаривали к астрономическому штрафу. Сейчас вирусы – привычное зло. Борьба с которым занимает немалую, но в общем-то некритичную часть ресурсов компьютера. Ну так же, как наша иммунная система постоянно борется с вирусами реальными. Нет. Точнее говоря – с биологическими. Вирусы компьютерные, как знает каждый, не менее реальны.

Так что возьмём и обратимся к одному широко известному артефакту из сферы коммерческой мифологии – фильму «День независимости». Эту историю о нашествии НЛО очень забавно воспринимала публика в европейских городках, некогда испепелённых Восьмой воздушной, – они радостно аплодировали при разрушении Белого Дома… Но вот реальность рассказывает нам куда более интересную историю – об атаке неизвестных объектов, случившейся тоже на День Независимости.

Атака эта началась 4 июля 2009 года. Сеть ботнетов атаковала компьютерные сети главных административных, финансовых и новостных ресурсов США и Южной Кореи. В то время как североамериканский обыватель резвился, запивая шипучкой свой фаст-фуд, сеть ботнетов из сорока что ли тысяч компьютеров (оценки гуляют от 20 тысяч, насчитываемых Национальной Разведывательной Службой Южной Кореи, до 166 тысяч, как полагают вьетнамские, очень серьёзные, специалисты кибербезопасности) обрушила волну DDoS-атак на сайты Белого Дома и Министерства Безопасности Короны, тьфу, нет, не Короны, Родины конечно…

В течение следующих пяти дней свою долю компьютерных радостей получили сайты Министерства финансов, подчинённой ему Секретной службы… Но это-то ладно, бюрократы есть бюрократы.

Но и более полезная для практических нужд информация с сайтов Федеральной комиссии по торговле и Министерства транспорта оказывалась недоступной. (Это покруче захвата портов американскими борцами с Уолл-стрит, каждый пользовавшийся интернет-магазином поверит…) А ещё – NASDAQ, от функционирования которой в немалой степени зависит эффективность функционирования хайтека, причём по всему миру. А ещё – Нью-Йоркская фондовая биржа, на которой котируется изрядная часть собственности планеты. А ещё – Нью-Йоркская товарная биржа, повелевающая движениями гигантских потоков ресурсов и продуктов по планете.

Обваливание сайта влиятельной Washington Post на этом фоне — это так, семечки… Белый дом, правда, отбился. Его компьютерщики озаботились возможностью разброса трафика по двадцати тысячам зеркальных серверов, распределённых по планете. Так что подвисали лишь те, что находились в Азии. За что представителю Белого Дома Нику Шапиро пришлось, «теряя лицо», извиняться перед загадочной желтолицей расой.

Дальше «получили своё» правительственные учреждения Южной Кореи – президентский Синий Дом, парламент, разведка… Вместе с ними, что было куда серьёзнее, начали подвергаться атакам южнокорейские банки. (Это хуже всего – банки там тесно связаны с промышленностью, а автора этих слов и на службе, и на дороге, и дома окружает поразительно много южнокорейского, а каким образом один таиландский дождик может перекосить компьютерный рынок, мы уже писали…) Но Южная Корея тоже отбилась. Даже от той атаки, где были задействованы 166 тысяч компьютеров-зомби.

Но – остаются вопросы. Кто же организовал эту атаку? Вьетнамцы из Bach Khoa Internetwork Security (уже сделавшие привычной свою аббревиатуру BKIS) проследили следы управления ботнетами до курортного Брайтона. И это – всё. Кто организовал атаку, кто её запустил?

Северокорейский «Отдел 110», как считают многие? Может быть… А может быть, этот «отдел» в родстве со СМЕРШем из книжек Яна Флеминга. Откуда о нём кто-то знает? От перебежчиков? Ну да, они вам расскажут. Как сам покойный Великий Руководитель им лично приказал…

Вот Виктор Суворов честно рассказывает, что купил дом с садом за гонорар от книжки о советской армии. Интеллектуал Джеймс Энглтон, глава контрразведки ЦРУ, знал цену и перебежчикам, и их откровениям… (Наверное, он любил орхидеи из-за того, что изрядно изучил людей.)

Вот известное НЛО, оно же Lockheed U-2. Рассказ американцев об изучении турбулентности изобличался легко: в снаряжении Пауэрса были николаевские золотые десятки, предназначенные для оплаты потенциальных пособников, запрещённые к хождению на территории союзной Штатам Турции... Да и сам Пауэрс охотно освоил смежную, проходящую тоже по лётному ведомству профессию «канарейки».

А вот программный код допрашивать бесполезно. Терморектальный криптоанализ (как и любой иной) ему неопасен. И даже комментарии к коду на иврите или русском матерном (он же – технический) ни о чём не говорят.

Так что в области программного обеспечения мы имеем абсолютно реальные и абсолютно неопознанные объекты. Которые, если мы расслабимся, принесут нам куда больше проблем, нежели жукоглазые монстры. Сомневаетесь? А отключите-ка антивирус с файрволом!

К оглавлению

Дмитрий Шабанов: Цепочка следов антилопы

Дмитрий Шабанов

Опубликовано 21 декабря 2011 года

Я хочу начать с того, что некоторые задачи, которые могли бы показаться простыми, решаются чрезвычайно сложно или не решаются вообще. Для примера возьмём задачу n тел. Интересные сведения об этой проблеме можно найти, например, тут.

Со времён Ньютона наука знает, как описать движение одиночного тела, не взаимодействующего с иными телами. Оно будет двигаться прямолинейно и с постоянной скоростью под воздействием силы инерции. Кроме того, мы знаем, как ведут себя два тела (которые для упрощения можно представить как две точки, обладающие массой): они притягиваются друг к другу с силой, пропорциональной произведению их масс и обратно пропорциональной расстоянию между ними. Раз Исаак Ньютон в XVII веке решил задачу для одной и для двух точек, наверное, с тех пор наука значительно продвинулась в своем понимании взаимодействия тел?

Так вот, общее решение задачи для трёх тел не найдено до сих пор. Возможность решений этой задачи для некоторых частных случаев показал в конце XVIII века Леонард Эйлер, и вскоре такие решения получил Жозеф Лагранж. После длительных усилий Анри Пуанкаре в конце XIX века доказал, что такая задача не имеет прямого математического решения: она не решается через алгебраические и трансцедентные функции координат и скоростей. В начале XX века финский математик Карл Зундман нашёл решение этой задачи в виде сходящихся рядов. Увы, ряды Зундмана не позволяют получить долгосрочный и точный прогноз динамики трёх тел и, кроме того, требуют для своего вычисления колоссальной, малодоступной даже сейчас вычислительной мощности.

А как в таком случае можно управлять движением космических кораблей? Решая ограниченную задачу трёх тел, вычисляют движение тела малой массы (космического корабля) и поле притяжения двух крупных тел (например, Земли и Луны), на движение которых малое тело не влияет. А кроме того, управление космическими кораблями включает в себя постоянное внесение корректив в их движение.

Постойте-постойте. Ведь реальные небесные тела (кстати, представляющие из себя не материальные точки, а сплошь и рядом сложные комплексы из многих частей с разной плотностью) не производят никаких вычислений, решая, куда им двигаться! Как им это удаётся?

Другой пример. Почти в каждой клетке нашего тела непрерывно работает множество рибосом — молекулярных роботов, соединяющих аминокислотные остатки в соответствии с программой, отражённой в структуре РНК. В секунду к цепочке присоединяются десятки аминокислот, несколько секунд — и сложный белок готов. Синтезированный полимер представляет собой гибкую цепочку, на которой регулярно расположены разнообразные радикалы — заряжённые и нет, полярные и неполярные, способные к взаимодействию друг с другом и индифферентные. Белковая цепь начинает сворачиваться определённым образом ещё по мере своего роста; иногда на характер такого сворачивания влияют белки-шапероны (их название происходит от «шафера», в нашей традиции называемого «свидетелем»), в некоторых случаях уже синтезированная цепь подвергается химической модификации, влияющей на взаиморасположение её частей.