Великий китайский файрвол - Джеймс Гриффитс Страница 34

* * *

Синьцзян – огромная территория. Синьцзян-Уйгурский автономный район[282] – самая большая по площади административно-территориальная единица Китая. Ее площадь составляет более 1,6 млн квадратных километров, простирается от Тибетского нагорья на юго-востоке до границы с Казахстаном на северо-западе. В то же время это район чуть ли не с самой низкой плотностью населения в стране. В нем живут около 22 млн человек[283], из них половина – в Кашгаре, Инине и столице провинции Урумчи[284].

Горная система Тянь-Шань разделяет Синьцзян пополам с запада на восток. В результате в районе явно выделяются отдельные северный и южный регионы. На севере находится город Урумчи, где расположено большинство промышленных предприятий и живет почти все его ханьское население[285]. В Джунгарии, где раньше жили кочевые монгольские племена, также находится большая часть травяных угодий и пахотной земли Синьцзяна[286]. На юге же совсем другая картина там расположена Таримская впадина с пустыней Такла-Макан в центре. Это обширная засушливая область, защищенная от осадков Гималаями и Памиром, где время от времени попадаются оазисы, орошаемые только талым снегом[287].

Именно в Тариме живет большинство уйгуров. Хотя армии Китая веками проходили по территории, ныне входящей в состав Синьцзяна, разоряли ее, контролировали некоторые районы, однако современная административно-территориальная единица существует чуть более ста шестидесяти лет[288]. Ее название – «Синьцзян» – в переводе с китайского означает «новые рубежи», было дано в 1884 году маньчжурскими властями, когда эти земли формально вошли в состав империи Цин[289]. До этого у Синьцзяна было неопределенное название «западные территории»[290]. Зафиксированная документально история этого региона насчитывает более двух тысяч лет, в течение которых возвышались и падали ханства, мелкие царства и империи. Так что можно понять неприязнь многих уйгуров и других отличных от ханьцев национальностей в Синьцзяне к китайскому названию региона. В частности, уйгуры предпочитают название «Восточный Туркестан». Оно хоть и новое (популярным стало на заре XX века), но лучше отражает близость и родство региона с Западным Туркестаном, то есть Узбекистаном, Казахстаном, Кыргызстаном и Туркменистаном. У народов, живущих в этих странах, общие с уйгурами история и кровь[291]. Восточный Туркестан – это еще и название двух республик, отделявшихся от Китая на некоторое время в тридцатых и сороковых годах[292], так что сейчас оно тесно ассоциируется с уйгурским движением за независимость[293].

Как и Синьцзян, этноним «уйгур» имеет противоречивую политическую историю. По словам журналиста Ника Холдстока, сам по себе этот этноним употреблялся еще много веков назад. Народ, который так называли, не имеет ничего общего с современными уйгурами. Более того, много веков такого этноса как будто не существовало[294]. В наше время термин «уйгур» употребляется по отношению к тюркоязычному, преимущественно мусульманскому этносу, который исторически составляет большинство населения современного Синьцзяна[295], хотя на этой территории также давно живут хуэи, монголы, казахи и китайцы-ханьцы.

После образования Китайской Народной Республики новым властям нужно было быстро застолбить самые западные территории страны как в военном, так и в пропагандистском отношении. В 1959 году в бюллетене КПК можно было встретить такую фразу: «Синьцзян с древних времен был неотъемлемой частью нашей родины». Это мнение большинство историков не разделяют[296]. Холдсток пишет:

Чтобы, как это делают нынешние китайские власти, утверждать, что регион всегда входил в состав Китая, нужно обладать крайне избирательным взглядом на историю. Для этого нужно исключить из памяти восемь веков, в течение которых эта территория не была под контролем никаких властей ни полностью, ни частично»[297].

Один из самых уважаемых историков региона Джеймс Миллуорд писал, что до XIX века никто бы в Китае и не задумался о том, что Синьцзян может быть неотъемлемой частью Китая[298]. И даже тогда, как убедительно показал Джастин Джейкобс в книге об истории Синьцзяна в республиканский период, этот регион воспринимали как что-то отдельное от собственно Китая, как территорию, хоть и находящуюся под контролем Пекина, но в любой момент готовую отделиться и стать еще одной Внешней Монголией или Маньчжурией[299].

История свидетельствует: независимо от того как пекинские правительства представляли себе Синьцзян, наместники этих правительств – начиная с империи Цин и республиканского периода до наших дней – считали, что он фундаментально отличается от Нэйди (собственно Китая). В 1916 году губернатор Юань Цзэнсинь в письме пекинскому начальству сообщал, что в Синьцзяне необходимо проявлять гибкость и использовать альтернативные методы. Синьцзяном, писал он, совершенно невозможно управлять так же, как провинциями внутреннего Китая[300]. Впрочем, иногда особые условия были жителям Синьцзяна даже на руку. Еще совсем недавно на уйгуров и других представителей этнических меньшинств региона практически не распространялись драконовские законы по регулированию рождаемости[301]. Синьцзяна только частично коснулись ужасы Большого скачка Мао Цзэдуна – и это объяснялось необходимостью поддерживать социально-политическую стабильность[302]. Когда неумелое руководство экономикой и масштабная коррупция привели к голоду во многих провинциях внутреннего Китая, миллионы беженцев укрылись в Синьцзяне, где с продовольствием было получше[303].

Место, которое занимает Синьцзян в структуре регионов Китая, и вопрос является ли он исконно китайским или нет – и сегодня весьма болезненные темы. Их постоянным присутствием в повестке дня обусловлена вся политика Пекина по отношению к этому региону и суровое обращение с его жителями. Хотя на словах партия и заявляет, что Синьцзян всегда был частью единого Китая, за ее действиями скрывается непреходящий параноидальный страх, что этот регион может отколоться совсем. Кроме Синьцзяна, только в Тибете действуют такие драконовские законы и так жестоко преследуют инакомыслящих. Больше всего от этого страдают уйгуры. К ним применяется дискриминация при приеме на работу и в учебные заведения, действуют культурные, религиозные и языковые ограничения. Но и китайцам-хань в Синьцзяне тоже достается: в Нэйди их часто считают чужаками[304].

* * *

В мае 2017 года я зашел в мечеть Нюцзе на западе Пекина. Вокруг было тихо и спокойно. Во внутреннем дворе, напоминающем традиционные китайские храмы, новобрачные в златотканых одеждах с богатой вышивкой позировали для свадебных фотографий.

Нюцзе – древнейшая и крупнейшая