Дебора Макгилливрей - В ее постели Страница 10

Ее прекрасный незнакомец установил ритм погружений, от которого она льнула к нему, вонзаясь ногтями ему в плечи Но потом и этого стало недостаточно. Она подхватила ритм, выгибаясь навстречу его яростным толчкам. Темп ускорялся, такой же дикий и неистовый, как летняя гроза.

Ее тело взорвалось снопом раскаленно-белых искр, едва не ослепив, когда незнакомец вовлек ее в огненный водоворот. Его тело напряглось, он задрожал, мука и наслаждение отразились на его таком прекрасном лице. Эйтин тесно прижималась к нему, пока обжигающий жар его семени вливался в ее тело.

Великолепие их слияния вызвало слезы у нее на глазах, и застенчиво и смиренно спрятала она лицо у него на груди. К ее удивлению, он еще не закончил. С самодовольной улыбкой он внезапно перевернул ее на живот. Эйтин была озадачена его намерением, но он начал прокладывать дорожку поцелуев вдоль позвоночника. Наклонился вперед, протянув руку к мази, и сильными, длинными поглаживаниями стал массировать ей спину, бедра, ноги. Чистейшее наслаждение. Большие пальцы пробежали по внутренней стороне бедер, затем, сводя с ума, очертили круги на мягкой плоти. Его ласки были одновременно расслабляющими и провоцирующими.

Перекатившись на спину, он потянул Эйтин за собой, усадив верхом. Потребовалось несколько мгновений, чтобы до нее дошло, чего он хочет от нее, а когда она поняла, то ухватилась за возможность быть хозяйкой положения. Во всяком случае, так она думала.

Его чувственный рот изогнулся в дьявольской усмешке, когда он одним мощным толчком вошел в нее. От полноты и напряженности этого движения Эйтин почувствовала, как рассыпается на мелкие осколки. Всполохи красок, вспышки звезд затопили ее сознание, переполняя до такой степени, что она едва не соскользнула в бархатное забвение.

– Сжалься, – выдохнула она.

– Ни за что. – Белые зубы сверкнули в лукавой усмешке, он приподнялся и обхватил ее руками, вонзаясь снова и снова. Каждый взрыв перерастал в другой, еще более ослепительный, и его сильное тело рывками заполняло ее, вонзаясь жестче, глубже, яростнее, и ей не оставалось ничего другого, кроме как подчиниться колдовскому призыву.

Не сдерживаясь, она отдавала все. Все, что он требовал, и даже больше того. Не только физическое освобождение… но и свое сердце. Не было никакого спасения от него, от пылких слов любви, которые он нашептывал ей, пуская в ход все свои чары.

Она, возможно, и сделала его своим пленником, но в ответ этот таинственный рыцарь пленил ее душу и сердце.

Тело Эйтин эхом отзывалось на горячую вибрацию их слияния. Все еще пульсируя, пылая от обоюдной страсти, она жаждала большего. Склонившись к сильной шее, она прильнула к нему, желая продлить эти ощущения. Это казалось таким правильным – чувствовать себя частью незнакомца.

Ни в одном из поучений Уны не было и намека на ту таинственную связь, которая зарождается между мужчиной и женщиной, на то, как быстро она станет тосковать по большему. Как это привяжет ее к нему. Теперь она понимала, почему женщины так охотно уступают ту небольшую власть, которую имеют над собственной жизнью, вверяя свою судьбу мужчинам.

Этот дар бесценный. Память о незнакомце она будет хранить как сокровище. Восторг охватывал ее при мысли, что будет еще шесть ночей, таких как эта.

Еще шесть.

Ее сердце сжалось. Всего лишь шесть. А потом он уйдет, вернется в свою жизнь. Жизнь, в которой нет места ни ей, ни ребенку, которого они создадут. Когда он уйдет, то унесет с собой частичку ее сердца. Ее души.

Как же она сможет отпустить его?

Существует ли в ее безумном замысле вероятность того, что он захочет остаться с ней? Глупые желания. И все же сердце безмолвно кричало: «Пусть будет так».

Вся Шотландия знала, как Марджори, графиня Каррик, сделала своим пленником Роберта Брюса, лорда Аннандейла. Аннандейл приехал, дабы засвидетельствовать свое почтение и сообщить леди об обстоятельствах смерти ее мужа на Святой Земле. Когда визит подошел к концу, Брюс был неожиданно окружен стражей графини. Они препроводили его обратно в замок, где она держала лорда в плену до тех пор, пока они не поженились. От этого союза родилось достаточно детей, чтобы предположить, что брак оказался счастливым.

Осмелится ли она сделать то же самое? Достанет ли ей смелости и дерзости, чтобы удержать его дольше времени, отведенного Уной для зачатия? Эта ночь стала следствием горячего желания самой управлять своей жизнью, обезопасить себя от мужчин, вознамерившихся использовать ее для своей материальной выгоды. Но сможет ли этот незнакомец остаться? Станет ли ее рыцарем и защитником? Разум говорил, что такое невозможно, но семена надежды уже проросли в сердце.

Он погладил ее волосы и, перекатившись на бок, привлек к себе и крепко обнял.

– Как давно… я люблю тебя. Я уже начал думать, что тебя не существует.

– Я существую.

Он говорил ей в волосы низким, тихим голосом:

– Ты мне снилась. Не каждую ночь. Закрывая глаза, я просил этот сон явиться снова. Даже когда не спал, я чувствовал тебя, желал тебя, жаждал быть рядом с тобой. Так долго, что я чуть не отказался от надежды найти тебя. А потом я увидел тебя, увидел, что ты живая, настоящая. Только я едва не умер, узнав, что ты никогда не будешь моей.

Эйтин не могла говорить, настолько была тронута его прочувствованными словами. Побочный эффект зелья, которое он выпил, заключается в том, что под влиянием напитка человек может говорить только искренне. Слова, которые он говорил, шли от самого сердца, где живет вся правда.

– Ты видел меня в снах? – Она затаила дыхание, надежда забурлила в ней. Возможно ли это? О, пожалуйста, пусть это будет правдой!

Он склонился над ней, чтобы удержать, убедиться, что она не ускользнет от него. Касаясь щекой ее скулы, он по-кошачьи тыкался носом в лицо Эйтин.

– С тех пор как стал рыцарем. Перед посвящением я провел ночь в раздумьях. Борясь с усталостью, я до поздней ночи молился Богу, чтобы наставлял меня на моем пути, помог стать истинным рыцарем, показал мою судьбу. В темноте мне явилось лицо, неясное, словно сотканное из тумана. Черты были почти неразличимы, и я так испугался, что едва не потерял нить видения. Но я видел глаза. Твои глаза. Тогда я понятия не имел, что означает твое появление. Позже ты явилась снова – когда я был ранен в битве, ты посетила меня. На этот раз мое видение было отчетливее. Я увидел твои золотистые волосы, мерцающие огненными искрами. Я думал, что могу умереть, а ты гладила мой лоб и говорила, что я не должен сдаваться. Я любил тебя, я всюду искал тебя. Ни один мужчина не может любить женщину так, как я люблю тебя.

Он поцеловал ее. Но это был не нежный поцелуй обожания, а поцелуй, полный страсти, порожденный огнем их слияния. Коленом он раздвинул ее бедра так, чтобы скользнуть на нее и в нее. Переплетя пальцы, поднял ее руки над головой. Она выгибалась навстречу ему, приспосабливая свое тело к его ритму, с готовностью встречая его толчки.