Рут Оуэн - Дочь игрока Страница 14

– Что, черт побери, здесь происходит?

Глава 5

Лорд Эдуард Блейк, седьмой граф Тревелин, виконт Глендаген, барон Карлайл, наследный лорд Рейвенсхолд пребывал в отвратительном расположении духа. Он вел трудные переговоры, связанные с расширением владений в Йоркшире, когда письмо от Черри наконец-то нашло его. Отъезд в разгар переговоров дорого ему обошелся, но все же он немедленно выехал в Корнуолл и постарался добраться как можно быстрее.

Когда же граф подъехал к Рейвенсхолду, его встретил непривычно озадаченный Мерримен, бормотавший что-то насчет «непрошеной леди». Утомленный дорогой, промокший до нитки, лорд Эдуард не обратил внимания на дворецкого, быстро прошел в гостиную – и увидел нечто невообразимое.

– Что, черт побери, здесь происходит? – рявкнул он.

На мгновение все замерли. Потом молодой человек, в котором Эдуард узнал доктора, вскочил на ноги и помог подняться Эми.

– Гм… добрый день, милорд. Мы вас не ждали.

– Понимаю. Меня не было несколько месяцев, наконец я возвращаюсь и что здесь вижу? Настоящий бедлам!

– О, Эдуард, не будь таким ворчливым, – сказала Эми, оправляя платье. – Ничего страшного не случилось.

Не случилось? Он четыре дня провел под дождем, на залитых грязью дорогах, он ночевал в трактирах с кислым вином и скверной пищей – все для того, чтобы вернуться туда, где не был последние три года. Он стремился как можно быстрее добраться, чтобы спасти семью, но, судя по их веселому смеху и широким улыбкам, они вовсе не нуждаются в спасении и не ценят его заботу. Разгневанный, разочарованный, граф хлопнул себя по бедру насквозь промокшей шляпой, орошая пол дождем холодных капель. Затем взглянул на детей. Они стояли, держась за руки, и с опаской поглядывали на отца. У графа сердце сжалось – они так походили на свою мать…

– Это ваша затея?

– Не кричите на детей. Они не виноваты.

С графом уже много лет никто не разговаривал подобным тоном. Он с удивлением посмотрел себе под ноги и увидел странную фигуру, напоминающую пестрый цыганский шатер. Фигура шевельнулась, приподнялась, и граф понял, что перед ним женщина, растрепанная рыжеволосая женщина. Она подняла голову, и он увидел пару ярко-зеленых глаз – таких чудесных глаз ему еще не доводилось видеть.

В этот момент раздался голос графини:

– Эдуард, ты мог хотя бы помочь кузине подняться на ноги.

Кузине?! Самозванке! О Господи… Он прошел мимо женщины, сидевшей на полу.

– Она может сидеть там до скончания века, мне все равно, – заявил он, приближаясь к вдовствующей графине. – Бабушка, как ты могла впустить в наш дом еще одну мошенницу?

– Она не мошенница. У мистера Черри есть письма. И у нее волосы фамильного цвета Тревелинов.

– Письма можно подделать, а волосы перекрасить. – Он наклонился, опираясь на подлокотники кресла, и посмотрел в лицо пожилой женщины. – Я не позволю снова подвергать тебя таким испытаниям. Я знаю, как тебе хочется поверить в чудо, но Пруденс Уинтроп умерла… Эта женщина – самозванка.

– Вы так уверены? – Негромко сказанные слова, казалось, пронзили тишину, словно кинжал.

Рыжеволосая женщина поднялась на ноги и с невозмутимым видом расправила юбку, словно только что зацепилась за розовый куст на прогулке в саду. Платье ее оказалось на редкость безвкусным, как граф и предполагал, а лицо совершенно непривлекательным, но глаза светились умом. Эта девица совсем неглупа, отметил граф. Но в ней было еще кое-что… Что-то в ее движениях и облике невольно привлекало взгляд. В душе его шевельнулось давно умершее чувство. Граф вдруг понял, что ему приятно на нее смотреть, и это его встревожило.

– Не надо испытывать мое терпение, – предостерег он.

Немногие бросали вызов лорду Тревелину, а те, кто осмеливался, жалели об этом всю жизнь. Он мог даже мужчину приструнить одним своим взглядом. Но эта женщина смело смотрела ему в глаза, смотрела с вызовом, без всякого смущения. Это произвело на графа впечатление и одновременно волновало. Ему уже давно никто не смел перечить. И еще дольше его не привлекала какая-либо женщина… Он отвел глаза.

– Очень хорошо. Если вы – Пруденс Уинтроп, расскажите мне то, что можем знать только мы с вами.

На несколько секунд воцарилось молчание, и Эдуард уже решил, что ей нечего рассказать. И вдруг она заговорила. Говорила нараспев, словно вспоминала…

– Это был теплый день… лето, по-моему. В воздухе пахло сиренью и рододендронами.

– Правильно, Эдуард, – вмешалась Эми. – В нашем саду летом полно этих цветов.

– Как и в любом саду в южной Англии, – заметил граф. Он скрестил на груди руки и улыбнулся, предвкушая триумф, – Вам придется вспомнить еще кое-что.

Рассказчица, однако, не смутилась. Приподняв подбородок, она с улыбкой взглянула на графа:

– Я стащила кое-что… по-моему, вашу шляпу. Взобралась на дерево, а вы полезли за мной. Но вы меня не поймали, потому что свалились на землю. Боюсь, по моей вине вы тогда заработали немало синяков и ссадин.

– Это правда! – воскликнула Эми, поворачиваясь к брату. – Я слышала, как бабушка рассказывала эту историю. А у тебя до сих пор шрам на…

– Ладно… – нахмурился Эдуард. – Верно, все так и было. Надо отдать вам должное, вы прекрасно изучили нашу семью. Но рассказанная вами история кое-чего не объясняет… Почему вы сначала обратились к моему поверенному, почему не приехали прямо в Рсйвенсхолд? И почему ни разу не дали о себе знать за тринадцать лет?

– Я отправилась к мистеру Черри, поскольку хотела показать, что не боюсь проверки… А что касается вашего вопроса… Почему я до сих пор не объявлялась… – Ее нижняя губа дрогнула. Она вытащила носовой платок и вытерла слезы. – Долгие годы я вспоминала только о пожаре. На смертном одре мама, то есть миссис Плаурайт, говорила мне, что я едва могла говорить, когда они меня нашли, а уж сказать, кто я такая… Лишь недавно я начала вспоминать, что произошло той ужасной ночью. Даже теперь, думая об этом, я…

Девушка покачнулась; казалось, она вот-вот лишится чувств. Эдуард шагнул к ней, но доктор, стоявший ближе, подхватил ее на руки и уложил на диван. Граф в изумлении смотрел, как его бабушка, сестра, дети и даже невозмутимая миссис Полду суетятся вокруг самозванки, подбадривая ее и выражая искреннее сочувствие. Девушка улыбалась им, прижимая платок ко лбу и пытаясь овладеть собой. Сейчас она казалась совершенно беспомощной. Но тут Эдуард – всего лишь на мгновение – перехватил ее взгляд…

Это был взгляд лисы, перехитрившей свору охотничьих псов.

Эдуард сжал кулаки. Эта женщина чрезвычайно опасна. Было совершенно очевидно, что она гораздо умнее всех остальных «Пруденс», которые появлялись в Рейвенсхолде. Почти всех «кузин» разоблачали в первые же дни, некоторых – в первые же часы. Но в любом случае все они причиняли немалый вред – граф видел, как переживала бабушка, когда выводили на чистую воду очередную притворщицу.