Эмилия Остен - Преданность и предательство Страница 18

Бу–бум–бум!!! Размеренно, один удар – один шаг. Мечи вперед, сомкнуть щиты!

Шаг, шаг, шаг.

Стена щитов упирается в первый ряд вражеского войска. Лар может различить каждого человека. Он их не знает, но все они знают его. Потому что именно он убил их всех. Каждый из них несет на себе отметины его оружия: разверстые пасти ран, оставленных острием гладиуса, отрубленные руки и ноги, стрелы, вонзившиеся в глаз, пилум, насквозь пробивший доспех на груди.

Но они не мертвы, они наступают, безоружные, окровавленные, они просто идут вперед.

Иногда Лар сражается с безликим противником, враг окружает со всех строн, бесполезно пытаться отразить все удары или нанести ответный, приходится вертеться волчком, принимая и принимая на щит удары, пока один из них не расколет его, расплескав алую краску кровавыми брызгами.

Иногда он выходит один на один с кем–то в парадном доспехе, в глухом шлеме на голове, полностью скрывающем лицо. Они сражаются так долго, что Лар перестает осознавать, что происходит, просто движется, как марионетка на нитках опытного кукловода, он защищает свою жизнь, но это больше походит на танец, чем на смертельную битву. В конце концов его меч поражает противника – и время превращается в патоку. Каждое движение дается с трудом, дыхание со свистом вырывается из груди, усталость камнем давит на плечи. Непослушные пальцы поднимают личину шлема, и Лар видит лицо. Свое лицо.

Лар Элий открыл глаза и уставился в потолок. Как всегда, это был тот час, когда проснувшийся человек долго не может снова уснуть, иногда приходится мучиться до утра, ворочаясь с боку на бок на сбившихся простынях. Что ж, попытаться уснуть – или уже вставать, зажечь лампу и прочитать отчеты центурионов? Лар взбил подушки и устроился поудобнее, решив попытаться вернуть сон. И, как это ни странно, постепенно и незаметно он уснул, погружаясь в сон, как в бездонную пучину, темную, тихую и пустую.

___

Иногда Луций шутил, что друг скоро начнет бояться дневного света – или превратится в рыбу, столько времени Лар проводил в личных банях.

Вот и сегодня, Луций пришел в главный дом вскоре после обеда и застал Лара Элия в тепидарии[17]. Помещения терм вообще были самыми роскошными в доме, будто перенеслись сюда, в дебри Дакии, прямиком из метрополии. Этот дом Лар Элий построил для Верании, поэтому бани и женская половина были сделаны с надеждой и желанием удовлетворить все ее вкусы. Жена Лара привыкла к удобствам Города, пусть Верания и не происходила из богатой семьи, как и сам Лар, как и Луций. Лар Элий женился на любимой, став центурионом, по особому разрешению. Став супругой центуриона, Верания сделалась обеспеченной и независимой женщиной, владелицей собственного дома, почтенной матроной. Ее жизнь в Риме была легкой и полной удобств. Безмятежной, если, конечно, не считать того, что женщина в любой момент могла стать вдовой. Да и мужа своего Верания видела очень редко, буквально несколько раз за все время его службы. Но они любили друг друга, помнили друг о друге, хранили верность.

Несмотря на то что на дворе стояла теплая летняя погода, гипокауст[18] работал, подогревая мозаичные полы. Луций оставил обувь и плащ в аподитерии, прошел через палестру и фригидарий. Толстые стены поглощали все звуки, поэтому лишь журчание воды и звук шагов Луция нарушали тишину. Лар Элий предпочитал обходиться без слуг в личных помещениях дома, так что можно было наслаждаться одиночеством. Правда, Луцию Веллию этого хотелось весьма редко, в отличие от друга.

Мозаика на полу тепидария изображала сцену преследования нимф сатирами, довольно фривольную, но без излишеств. По крайней мере, все персонажи были одеты, хотя бы частично. Луций Веллий остановился у края бассейна и окликнул друга.

– После еды вредно плавать, животом будешь мучиться, – выдал Луций мрачное предсказание.

– Я не обедал, – отмахнулся Лар Элий и, нырнув, проплыл под водой до бортика бассейна.

– Понятно, – кивнул Луций, когда друг вынырнул, и перешел к насущным вопросам. – Титания все же прислала обещанную древесину, вино и фрукты.

– Хороший тактический ход, – одобрил Лар Элий. – Но тебя я ей все равно не отдам.

– А она хотела? – встрепенулся Луций. – Я бы с удовольствием ей послужил, во всех смыслах.

– Прекрати, – пробурчал Лар, выходя из бассейна. Вода струями стекала по его телу.

– Ах, это ты прекрати. – Луций проверил ногой температуру воды в бассейне, покачал головой и плавать передумал. – Титания великолепна. И я бы с радостью отдался ей безвозмездно, а уж если она хочет за меня заплатить…

Луций улыбнулся так мечтательно, что Лар почувствовал странное раздражение. Завернувшись в простыню, он направился в кальдарий.

– Если ты уже закончил мечтать о прелестях дакийской амазонки, можешь присоединиться, – бросил он через плечо Луцию.

– Я буду и дальше о них мечтать, но понежиться в термах – это святое, – возразил Луций.

Разлегшись на теплом подиуме в кальдарии, Луций мечтательно протянул:

– Именно этого мне всегда не хватало во время службы…

– Как будто кто–то не пускал тебя в термы в свободное время.

– О, ну ты сравнил, – фыркнул Луций. – Солдатские бани и эти роскошные термы. Даже в Риме такие есть далеко не у всех аристократов.

– Там полно общественных бань, – пожал плечами Лар.

– Не жалеешь, что не вернулся в метрополию?

– Ничуть. – Лар Элий вдохнул теплый ароматизированный пар. – Ничуть.

Друзья еще немного полежали в кальдарии, расслабляясь после долгого трудового дня. Настроение было ленивое, мысли текли медленно, как мед. Не хотелось двигаться. Все дела сделаны, остальное можно отложить на потом, а пока – только отдых, только вдумчивое самосозерцание.

– Что–то я проголодался, – через некоторое время поднял голову Луций. – Что у тебя на ужин?

– У меня? Сегодня же общий ужин, ты забыл? – удивился Лар Элий. Обычно это он забывал об ужинах, а не Луций.

– Точно.

Это была давно сложившаяся традиция, когда практически все население поселка собиралось за накрытыми на площади перед главным домом столами. Сначала, когда они только обосновались на новом месте, все ветераны так и ели из общего котла, потом же совместный ужин раз в декаду стал просто обычаем, ритуалом, объединяющим всех в одну семью.

– Как ты мог не заметить приготовления, когда шел ко мне? – усмехнулся Лар.

– Я думал о том, что пора расширить пивоварню, – пробормотал Луций.

– Полезно, но, как рекомендует мой лучший друг, иногда стоит расслабляться и думать не о делах, а об удовольствиях. – Шанс уязвить Луция выдавался очень редко, так что Лар его не упустил.