Анна Делайл - Если любишь Страница 18

Дверь распахнулась, пропуская в открывшийся проем леди Монтекью и служанку Хоутон. Увидев, как бледна и напугана племянница, леди Монтекью больше не сомневалась в том, что заставит упрямую девчонку выполнить ее волю. Какое-то время она молча смотрела на Табиту.

Недавняя вспышка негодования Табиты поразила и встревожила леди Монтекью. За все прожитые здесь годы девушка редко выказывала неповиновение. Леди Монтекью стоило немалых усилий заверить получившего категорический отказ викария, что Табита все же согласится выйти за него замуж. Она ссылалась на молодость и неопытность девушки и наконец сказала, что Табите понадобится какое-то время, чтобы привыкнуть к мысли о замужестве, а потом он сделает из нее истинно достойную жену.

– Ну что ж, мисс, – заговорила наконец леди Монтекью. – Ни разу мне еще не приходилось краснеть за моих родственников, да еще в моем доме. Ты позволила себе разговаривать со служителем церкви, к тому же еще моим гостем, непристойным тоном. Мне так и не удалось привить тебе манеры, которыми должна обладать девица твоего происхождения. Подумать только, я убеждала преподобного Теккерея, что тебя с детских лет обучали светским приличиям. – Леди Монтекью умолкла и шагнула к Табите. – Я давно подозревала, что ты пошла в свою мать и недостойна носить имя Монтекью.

Табита молча выслушала тираду тети, включая оскорбления в адрес ее матери, просто потому, что слышала это не раз. Она знала, что легко ей сегодня не отделаться. Такой разъяренной она свою тетю еще ни разу не видела и, внутренне содрогаясь, ждала предстоящего наказания.

Леди Монтекью повернулась к служанке и протянула руку. Хоутон, злорадствуя, вложила в руку хозяйки кожаный хлыст.

– Сними платье и встань на колени перед кроватью. Спиной ко мне, – приказала леди Монтекью. – Посмотрим, сколько времени тебе понадобится, чтобы одуматься.

Табита дрожащими руками сняла платье, оставшись в сорочке и нижней юбке, и опустилась на колени.

От первого удара она громко вскрикнула, но тут же взяла себя в руки, исполненная решимости не показывать свою слабость перед мучительницей. Вздрагивая всякий раз, когда хлыст вновь и вновь опускался ей на спину, молча глотая слезы, струившиеся по щекам, Табита не издала больше ни звука.

Наконец палачи ушли, и она буквально вползла на кровать, тихонько постанывая. Но в душе ее, как ни странно, росло чувство свободы и торжества. Она впервые за все эти годы выразила тетушке протест. Не поддалась ее угрозам, не спасовала перед ней. Настроение у Табиты поднялось, она устроилась поудобнее на постели, закрыла глаза и, обессиленная, уснула.

Глава 7

Следующий день выдался ненастным, небо сплошь затянули тучи. Однако Доминик заметил, что не он один отважился выбраться из дома, рискуя промокнуть до нитки, и сидит в прибрежной ротонде. Сначала он решил, что это Табита, с которой они уже несколько дней не виделись. Он подумал, что вернулись из столицы ее родственники и теперь ей сложно ускользнуть незамеченной из дома.

Подойдя ближе, он увидел в ротонде женщину, но это была не Табита, а Амелия Монтекью. Доминик был искренне удивлен, что она делает в этом уединенном и пустынном месте, да еще в такой хмурый, ненастный день.

Доминик, не склонный понуждать себя к напускной вежливости и светским разговорам с девицей, чье общество было ему малоинтересно, уже хотел повернуть назад, но было поздно. Амелия его заметила, узнала, поднялась со скамейки и приветливо помахала рукой. Пришлось Доминику приблизиться к узенькому деревянному мостику, перекинутому с берега к ротонде.

– Доминик Риз! – воскликнула Амелия. – Когда мы виделись в последний раз? Ты очень изменился! – Тут взгляд ее скользнул по шраму на его щеке, и девушка, покраснев, запнулась. – Я не имела в виду… то есть я… ты просто выглядишь так.

– Знаю, мы оба повзрослели, – пришел он ей на помощь.

– Да. – Она улыбнулась и робко посмотрела ему в лицо. – Надеюсь, это комплимент.

Доминик внимательно окинул взглядом девушку, отметил чистую ухоженную кожу, уложенные в красивую прическу густые рыжеватые волосы.

– Конечно, – ответил он.

Кокетливая Амелия, взмахнув ресницами, бросила на него лукавый взгляд, взяла за руку и потянула на скамейку рядом с собой.

– Доминик, посиди со мной немного, я тебя так просто не отпущу. Почему ты к нам не заходишь? Все это время был в Европе?

– Нет. Несколько раз приезжал в Лондон, но в Уорикшире не был лет пять.

– Как интересно! Мне хочется, чтобы ты обо всем рассказал, я сегодня не в настроении, и мне нужно отвлечься.

Доминик понимал, что Амелия пришла в замешательство и старается не смотреть на его обезображенное лицо. Впрочем, за два года Доминик к этому давно привык. Он вздохнул, смирившись с неизбежным, и вкратце рассказал ей о походе герцога Веллингтона и о собственной незначительной роли в этой героической операции, о чем рассказывал каждому, кто обращался к нему с подобными просьбами.

– Насколько я знаю, Амелия, – заметил он, исполненный решимости сменить тему разговора на ту, которая была ему намного интереснее да и ей тоже, как он подозревал, – в мае ты выходишь замуж.

– Это так.

– Тогда почему плохое настроение? Ты просто должна сиять от счастья, не так ли?

– Разумеется. Совсем недавно я была очень счастливой. – Она запнулась и продолжила: – Дело в том, что я повздорила с мамой впервые в жизни.

Доминик не горел желанием узнать причину ссоры между леди Монтекью и ее дочерью и уже был готов откланяться, но сказанное дальше Доминика насторожило.

– Понимаешь, я должна была принять чью-то сторону. Табите больше некому помочь, и хотя она клянется, что, как бы мама ни вынуждала ее принять его…

– Принять кого? Что?! – перебил ее Доминик.

– Принять предложение мистера Теккерея.

– Кто он такой, этот мистер Теккерей, черт возьми?

– Викарий. Но такой старый и…

– Викарий?! Эта подлая тварь, помощник преподобного Холла? – воскликнул Доминик.

– Ну да, он недавно получил собственный приход, кажется, где-то в Кенте и теперь может позволить себе содержать жену. Он сделал предложение Табите, мама требует, чтобы она согласилась.

Доминик видел Джосая Теккерея не более двух-трех раз и то мельком, потому что поместье Монтекью относилось к соседнему приходу. Но ему хорошо запомнились и манера себя держать, и физиономия этого господина. При мысли о Табите, ангельски чистой Табите, насильно выданной за него замуж, Доминик пришел в ужас.

– Ты говоришь, что твоя мать заставляет Табиту принять предложение этого… мистера?

– Да, но Табита ему отказала, причем в резкой форме, да еще в присутствии преподобного Холла и мамы. И мама пришла в неописуемую ярость.