Жюльетта Бенцони - Рено, или Проклятие Страница 22

В дни, которые последовали за посещением дворца, у Рено было много свободного времени. Филиппа ходила только к утренней мессе, а потом все время проводила в своих покоях с Флорой, принимая нескончаемые ванны с охапками душистых трав, приготовляя бальзамы, приглашая к себе купцов и выбирая ткани для новых изысканных нарядов. Предоставленный самому себе, Рено не скучал, он воспользовался выпавшей ему возможностью и в обществе Пернона начал знакомиться с городом, который так манил его. Но Пернон, дойдя до ближайшей таверны, усаживался там отдыхать, и дальше Рено отправлялся один, углубляясь на свой страх и риск в переплетение улочек.

Больше всего он любил спускаться к Сене, к Гревскому порту, который был отделен частоколом от площади с тем же названием. Рено любил наблюдать, как разгружаются корабли и баржи. На берегу громоздились копны сена, поленницы дров, пирамиды бочек, шумели водяные мельницы, пели, ритмично ударяя вальками, прачки. Изредка он отваживался подойти поближе к дворцу и наведывался на стройку, чтобы посмотреть, как растет удивительная часовня и галерея, что должна была соединить ее с королевским жилищем. Мэтр Пьер де Монтрей проникся дружеской симпатией к простодушному и восторженному юноше, который с таким нетерпением ждал, когда же разноцветные витражи украсят часовню, превратив ее в сверкающее чудо. Юное невежество забавляло архитектора, и он объяснял юноше, по каким законам возводится и держится то, что, кажется, держится только чудом. В один прекрасный день он повел Рено осматривать собор Парижской Богоматери, в котором продолжал работать над решетками для витражей. Там он познакомил Рено со своим кузеном Жаном де Шелем, который как раз завершал строительство башни собора. Втроем они залюбовались удивительной «розой», круглым окном над входом, – заходящее солнце заставило вспыхнуть все цветные стекла витража, и оно искрилось теперь самыми удивительными красками.

Вот теперь вы можете себе представить, какой будет Святая капелла. Ее витражи будут светиться со всех сторон, и во время поздней службы она будет гореть, как волшебная лампада.

Два архитектора понимали друг друга с полуслова, их гениальность была так очевидна и так родственна, что Рено не мог понять, почему Жан де Шель не принимает участия в строительстве Святой капеллы вместе со своим кузеном, ведь, кроме собора, они построили вместе в аббатстве Сен-Мартен-де-Шан базилику Сен-Дени, где покоятся короли Франции, заснув последним сном, и еще одну базилику – в Сен-Жермен-де-Пре.

Само собой разумеется, что Рено, навещая архитекторов, надеялся, что, проходя мимо дворца, хоть краем глаза увидит королеву Маргариту, но ему не везло, ни разу он не удостоился такого счастья. Рено грустил, но не смертельно. Любовь, нахлынувшая на него так внезапно, оберегала его от плотских соблазнов, которым не уставала подвергать его Флора. С того самого вечера, когда она появилась у него в комнатке в платье, под которым не было даже рубашки, у него уже не было ни малейших сомнений, чего она от него добивается, но он не оставил ей ни малейшей надежды на победу. Да, Флора была необыкновенно соблазнительна, но Рено сумел найти подобающие слова, чтобы ее не обидеть:

– Нехорошо, мадемуазель Флора, склонять меня к греху. Разве вы не знаете, что тот, кто готовится к посвящению в рыцари, должен соблюдать чистоту.

– Что за глупости, милый друг! Капеллан в замке исповедует вас, отпустит все грехи, и вы станете невиннее новорожденного ягненка!

– Нет, нельзя так готовиться к посвящению! Я отношусь к этому серьезно, поскольку жажду быть истинным рыцарем, достойным этой высокой чести. Я не могу идти ни на какие сделки с совестью. Умоляю вас, мадемуазель Флора, будьте ко мне милосердны и не искушайте меня больше.

Однако Флора не сразу отказалась от Рено. Она была во власти той неодолимой прихоти, которая может стать и губительной, если поставить ей преграду. Рено чувствовал, что слишком уж страстная красавица может оказаться опасной, и, ограждая себя, нашел для отказа достойную причину, которая никоим образом не могла ее ранить. Флора еще немного поупрямилась, настаивая на своем, но и Рено не сдавался. В конце концов она с ним согласилась, добавив с искренним расположением:

– В таком случае нам нужно поторопиться и как можно скорее вернуться в Куси, а там убедить барона, чтобы он надел вам золотые шпоры к Пятидесятнице[13]. Я посоветую госпоже Филиппе не задерживаться в Париже, тем более что никаких дел у нее тут не осталось. Королева уезжает послезавтра.

– Но Пятидесятница уже через месяц!

– Вот именно! Я и говорю, что нам нужно поторопиться.

Рено не хотелось ссориться с Флорой, и он не стал с ней спорить, подумав про себя: вряд ли Флоре удастся убедить барона Рауля посвятить его в рыцари так скоро. Стало быть, из-за чего волноваться?

– А вы ее обещаниями не пренебрегайте, – с видом пророка посоветовал Пернон. – Флора натура незаурядная и, как мне кажется, пойдет на все, лишь бы добиться того, чего ей хочется.

– Но, полагаю, не от сира Рауля.

– Эхе-хе, – вздохнул оруженосец с широчайшей лукавой ухмылкой.

– Что вы хотите сказать вашим «эхе-хе»?

– Мне-то ясно что…

– А мне нет. Объяснитесь.

– Объяснение простое – мадемуазель Флора очень хороша собой. Это на тот случай, если вы сами не успели заметить.

– Заметил. Но я слышал, что барон… кем-то увлечен в другом месте.

– Да, другой красавицей, которая долго его еще проманежит. А пока в ожидании, чтобы провести время… Во время баньки, например. Хотя заметьте, свечи я не держал.

– Но ведь Флора преданная помощница… почти подруга госпожи Филиппы…

– Госпожа Филиппа слишком знатная дама, чтобы с кем-то дружить… Кроме… разве что королевы Бланки! И она слишком благородна, чтобы интересоваться, что происходит в банном помещении после охоты. Полно, сир Рено! Есть чему удивляться! – добавил старый воин, заметив недоуменный взгляд юноши. – Просто я хочу вас предупредить, что красотка Флора добивается всего, чего хочет.

Но у Рено недостало времени, чтобы хорошенько обдумать, каким образом он будет избегать притязаний Флоры в будущем, потому что на следующее утро, когда они возвращались после мессы из церкви Святого Иоанна Крестителя, конный офицер в сопровождении четырех пеших сержантов арестовал его именем короля. Рено не успел опомниться, как уже стоял со связанными за спиной руками в окружении стражников, которые собирались вести его в королевскую темницу… Госпоже Филиппе, которая на сей раз снизошла до вмешательства и задала вопрос, что все это значит, офицер повторил: «по приказу короля», добавив, что преступник обвиняется в убийстве.