Лора Бекитт - Тина и Тереза Страница 22

— Спасибо!

Роберт поймал ее благодарный взгляд и сказал, ласково потрепав девушку по щеке:

— Я рад, что ты немного развеселилась. Ну, идем! Сели обедать. Тине было неловко, оттого что она сидит, как гостья, за покрытым белоснежной скатертью длинным столом перед приборами из серебра и китайского фарфора, а Джулия прислуживает ей. Подали салат из свежей зелени, потом суп, запеченную в тесте рыбу, а после — десерт, розовое мороженое, которое Тина еще ни разу не пробовала, и целое блюдо фруктов. На столе стояло вино, но девушка с непривычки отказывалась пить, да и вообще, как и накануне, ела мало.

Бросив салфетку, Роберт направился на балкон выкурить сигару и велел Тине идти следом: она ясно почувствовала звучащие в его голосе повелительные нотки.

— Мистер О'Рейли! — Джулия окликнула его, и Роберт задержался в дверях. — Тут вам письмо.

Женщина выглядела сильно расстроенной — Тина сразу заметила это.

— Письмо? — Мистер О'Рейли протянул руку. — Что еще за письмо?

Он не пошел на балкон, а вернулся в комнату. Тина увидела, как сдвинулись его брови, сгустились тени вокруг потемневших серо-голубых глаз. С величайшей растерянностью и досадой, швырнув конверт на стол, он произнес одно единственное слово:

— Конрад!

И, не взглянув на Тину, покинул зал. Тина не осмелилась взять конверт в руки, но краем глаза сумела разглядеть штамп почтовой конторы Сиднея и адрес, выведенный, как ей показалось, довольно красивым почерком.

Озадаченная, девушка спустилась вниз, к Джулии, в большую светлую кухню, где женщина раздраженно гремела посудой.

— Джулия, мистер О'Рейли сейчас получил письмо…— начала было она, но потом, решившись, спросила прямо:— Кто такой Конрад?

Женщина от неожиданности вздрогнула и, помедлив, ответила неохотно:

— Сын мистера О'Рейли.

— Сын?!

— Ну да! — все так же раздраженно отозвалась Джулия. — Его законный сын Конрад О'Рейли.

— Мистер О'Рейли был женат?!

— Он вам не говорил?

— Нет, — упавшим голосом произнесла девушка. Она была растеряна и подавлена. Сын! Роберту пятьдесят один год. Сколько же лет может быть сыну? Тридцать? Двадцать пять? Господи! Почему Роберт ничего не сказал ей?! У него была жена! Где же она теперь? Умерла?

— Его жена умерла давным-давно, так что можете не беспокоиться, — словно прочитав ее мысли, сухо промолвила Джулия.

— Сколько лет сыну? — Голос Тины дрожал.

— Двадцать. Извините, Тина, мне надо работать!

Девушка повернулась и побрела наверх. Услышанное не удовлетворило ее, она ждала объяснений. Жена? Сын? В доме не висело ни одного портрета, сам он ничего не говорил, и до сего времени Тина была уверена, что он одинок. Дом был великолепно и со вкусом обставлен, но обстановка, видимо, не менялась много лет: на всем лежала печать чего-то застывшего, точно душа этого дома — а говорят, у каждой вещи есть своя собственная душа! — улетела прочь, исчезла, умерла. Может быть, поэтому больше всего Тине нравилась библиотека, комната, где живут души многочисленных книг.

Роберт стремительно вошел, он, очевидно, искал ее и был сосредоточен и серьезен, без признаков волнения и неловкости.

— Тина, я не сказал тебе… Завтра приезжает мой сын.

Девушка подняла глаза: в них читались удивление и упрек.

— Да, сын, — продолжал Роберт. — Я был женат, но моя жена… — тут он запнулся, — давно умерла, и… ничего не связывает меня с прошлым. Я не ждал приезда Конрада, мы давно не виделись, у нас очень сложные отношения…

— Где он живет? — рискнула спросить Тина.

— Думаю, постоянно — нигде. Переезжает с места на место, снимает комнаты в гостиницах, вообще большую часть времени проводит в ресторанах, казино и других подобных заведениях. Мало ли в больших городах пристанищ для таких, как он! Это избалованный, развращенный молодой человек, все, что ему нужно от меня, — деньги. Не волнуйся, он приедет ненадолго, он всегда приезжает за тем, чтобы попросить денег, а когда я ему отказываю, ссорится со мной и покидает дом. Так будет и на этот раз, — твердо закончил Роберт, а потом, подумав немного, добавил:— Его имени нет и не будет в моем завещании, в этом можешь не сомневаться!

— О нет, я вовсе…

— Не надо! — перебил он, накрывая своей ладонью ее руку. — Я сказал то, что сказал, и не будем это обсуждать.

Тина не успокоилась, ей было очень даже не по себе от того, что пришлось услышать. Сложно было решить даже свои внутренние проблемы, а тут еще это — неожиданно вторгшееся извне непростое обстоятельство. Сын Роберта О'Рейли ничего не знает о браке отца. Можно представить, как он воспримет это известие и ее, Тину, мачеху, которая младше его самого на четыре года! Тем более, если он настолько испорчен столичной моралью, роскошью и жизнью только для самого себя! Дай Бог, чтобы Роберт сумел ее защитить!

В приоткрытые двери девушка заметила Джулию — женщина смахивала с мебели пыль короткой метелочкой: лицо экономки было сильно опечаленным, хмурым.

— Джулия! — Тина вышла из комнаты и приблизилась к ней. — Может, вы объясните мне все, вы — человек посторонний…

— Нет, я не посторонняя! — внезапно обернувшись, крикнула Джулия. — И мне очень больно от того, что мистер О'Рейли на старости лет решил вдоволь наиграться в игрушки, а бедный мальчик должен на все это смотреть!

— Я ничего не понимаю…— пролепетала Тина.

— Чего уж тут понимать!

Девушка отвернулась, но Джулия успела заметить, что по лицу ее катятся слезы.

— Тина!

Та повернулась, и женщина увидела чистый овал лица, серые, обиженно-печальные глаза, по-детски чуть припухлые губы и русые волосы над гладким, тронутым золотистым загаром лбом.

— Ладно, — вздохнула Джулия, — вы ведь почти ребенок… Идем лучше ко мне!

Она провела Тину по лестнице и длинному коридору во флигель, где она жила до сих пор, занимая две чистенькие комнатки с кружевными салфетками на комоде и столе, вышитыми занавесками и белыми покрывалами на диване и креслах. На стене тикали старинные часы.

— Это еще Мартину, моему мужу, достались от его деда, — пояснила Джулия, заметив взгляд девушки. — Муж мой был очень хорошим человеком, работящим, спокойным, он умер всего год назад. Садитесь, мисс! — пригласила она Тину. — И слушайте… Надеюсь, мистер О'Рейли не рассердится, хотя что там! — Она махнула рукой. — Ведь все, что я скажу, чистая правда!

Несколько минут она молча смотрела на Тину прозрачными голубыми глазами, потом сказала:

— Да, мистер О'Рейли был женат на очень красивой мулатке мисс Одри Бенсон.

Тина вскинула ясный взор.

— На мулатке?

— Да. Отец этой женщины был белый, а мать родилась на Филиппинах. Джозеф Бенсон, капитан большого торгового судна, был человеком властным, умным и уже немолодым, тогда как матери мисс Одри едва исполнилось восемнадцать. Она была из бедных, к тому же темнокожая, но, видимо, красивая. Мистер Бенсон взял ее на корабль. Он, надо полагать, влюбился по-настоящему, всерьез, потому что, когда девушка забеременела, женился на ней. Жили они богато, мистер Бенсон несмотря ни на что обожал свою молодую жену, а особенно дочь. Она с малолетства ни в чем не знала отказа. Мать мисс Одри, конечно, никогда ничему не училась, но своей дочери мистер Бенсон дал хорошее образование и воспитал как настоящую леди. Это было чудо — не женщина! Высокая, очень стройная, глаза, как черные опалы, миндалевидной формы, блестящие и живые, волосы густые, длинные-длинные, а кожа нежная, как у маленькой девочки. Как она двигалась, как говорила! Все в ней было очень естественно, что называется, от природы: и грация, и ум, и красота! Мистер О'Рейли, не в обиду будет сказано, любил ее без памяти. Она вышла за него в двадцать три года, а ему исполнилось двадцать пять. С обеих сторон это был брак по любви. У мисс Одри хватало поклонников, отец души в ней не чаял, он бы не стал ее неволить, а мистер О'Рейли с самого начала был сам себе хозяин. Это для нее, своей возлюбленной, он построил такой дворец и надеялся, наверное, прожить здесь с нею счастливо до конца жизни. Венчались они в Сиднее, а первую брачную ночь провели тут. (При этих словах Тина вздрогнула.) Она как вошла в белом платье и фате, я обомлела. Да, хорошая была пара, ничего не скажешь! Роберт. О'Рейли ведь интересный мужчина, а мисс Одри такая была красавица, словами не описать!