Песня для разбитого сердца - Елена Барлоу Страница 22

— Не думал, что вы так скоро приступите к работе, — заметил он.

— Да, мы решили, что не стоит медлить. К тому же, казалось, что я единственный, кто ещё не знаком с твоей супругой! — Стивенс с восхищением посмотрел на Кейли. — Дядя мне все уши прожужжал. Она просто молодец! За несколько недель привела тут всё в надлежащий вид.

— Да, верно…

— Мы с тобой тоже давно не виделись. А ещё слышал, что Джорджи приехал. Где он пропадает?

— Мистер Эшбёрн сейчас в городе, — сказала Кейли. — Он вернётся к ланчу. Может быть, вы останетесь?

Она не видела, но в тот момент Александр наградил её таким ненавистным взглядом, что у любого волосы встали бы дыбом.

— О, нет, нет, опаздывать мне нельзя! Пропущу с ним стаканчик-другой бренди в следующий раз. — Стивенс кивнул и обратился к Алексу. — Надеюсь, мы славно поболтаем все вместе. Всё-таки, несколько лет учились в одной школе…

— Как это замечательно! Обязательно расскажите мне подробности.

Кейли снова не заметила удивлённый, почти шокированный взгляд мужа, потому что тут же поспешила проводить гостя за порог. Зато мистер Грэм, стоявший неподалёку, всё видел. В то мгновение он подумал вдруг, отчего молодой хозяин так напуган. Или зол. Впрочем, со стороны было непонятно.

Что же до Кейли, то радость от нового знакомства сменилась негодованием. Едва Стивенс ушёл, она обернулась к мужу и сходу выпалила:

— Как же так можно?! Он ничего дурного не сделал, а вы повели себя грубо! Вы же капитан, а ведёте себя, как…

— Я позволил тебе делать в особняке всё, что захочется, — перебил её Александр резко. — Но, видимо, я позволил слишком много.

Он вдруг развернулся и ушёл, оставив её гадать, что это такое было. Кейли молча проглотила обиду, украдкой взглянув на старика Грэма, и сделала вид, что ничего не произошло. Внутри же ей хотелось стонать от такого позора.

* * *

Он ощутил это мерзкое скользкое чувство, едва только услышал, как Кейли смеялась над двусмысленной шуточкой Стивенса. Не ревность, нет. То была настоящая паника. Потому что он знал, что именно с таких сцен и начинались глупые женские увлечения. Стивенс не был женат, и его часто видели на Финкл-Клоуз в Рипоне, известной своими борделями и проститутками. Такому ничего не будет стоить соблазнить девятнадцатилетнюю девицу, а она не заметит, как окажется у него в постели.

Александр ощущал, как ледяной пот стекал у него по спине. Если такое случится, она запросто может забеременеть от Стивенса, а значит, появится ублюдок, которого не скрыть от Эшбёрна. Если отчим узнает, что Кейли потеряла невинность с каким-то племянником простого землевладельца, весь его гнев и злоба обрушатся на него. Алекс представил всё это ещё там, в холле, когда жена пыталась пригласить Стивенса на ланч. Он буквально почувствовал ледяную руку отчима, сжимающую его плечо, и мгновенно запаниковал.

За пять дней Эшбёрн успел прислать ещё одно письмо с намёками на консумирование этого брака. Плюс ко всему, пообещал нанести визит в конце месяца. А там наверняка приедут мачеха Кейли или её отец. Скоро здесь будет столько пар глаз, от которых не скрыться, что даже подумать страшно…

Александр долго мерил шагами свой кабинет. Нельзя больше тянуть. Нужно сделать так, чтобы девчонка забеременела от него, и пусть уже родит ребёнка, а там делает, что хочет. Пусть спит хоть со всем Лондоном, лишь бы первое дитя было от мужа.

Пришлось присесть за стол, чтобы унять тошноту. Его буквально воротило от этих мыслей. Жаль, нельзя всё это прекратить.

Нельзя… нельзя… нельзя…

Следующим же вечером Александр верхом и в одиночку отправился в город. Уже горели фонари, когда он въехал на Финкл-Клоуз, где буквально каждый угол источал запахи порока. Сам он никогда здесь не был, как не посещал даже тёмные закоулки Уайтчепел в Лондоне. Зато Джордж часто бывал в местных заведениях и пару раз рассказывал, какие «славные и нежные женщины работают на Финкл-Клоуз».

Александру ненавистно было даже находиться здесь, но нужно же с чего-то начать. Нельзя было просто прийти к Кейли и, в случае провала, опозориться перед нею. Поэтому он решил взять хоть какой-то опыт из места, где этим опытом торговали ночами напролёт.

Ему хватило и пяти минут, чтобы наткнуться на первую «претендентку». Оставив Бойла у коновязи возле трактира, капитан прошёл буквально пару домов, и в арке, в полутьме он, как смог, разглядел даму лет сорока, одетую в поношенное, давно вышедшее из моды платье. От неё несло затхлостью и алкоголем, возможно, дешёвым вином. Дама с прокуренным голосом обозвала Александра «красавчиком» и предложила свои услуги за гроши. Но он даже не остановился перед нею, а пошёл дальше.

Джордж говорил не подбирать девиц на улице, а спрашивать женщин в местном притоне, находившемся около трущоб, где и жили эти самые проститутки. Алекс едва терпел, чтобы не развернуться и убежать прочь, схватиться за Бойла и поскорее умчаться назад. Оказавшись среди запахов гниения, помоев и отходов человеческой жизнедеятельности, он к своему удивлению понял, что уже соскучился по Фаунтинс-холлу и его начищенным до блеска полам.

В трёхэтажном здании, где воняло не столь отвратно, как на улице, но и не настолько приятно, чтобы дышать тут полной грудью, его у самого порога схватила за руку миловидная брюнетка. По крайней мере, когда она улыбалась, было заметно, что все зубы у неё находились на месте.

Женщина отвела его в свою комнату этажом выше, прикрыла дверь, затем сняла с себя шаль и шляпку, видавшие лучшие времена.

— Какой-то ты скромник! А ещё и молоденький! — подивилась она, разглядывая его, как диковинку. — Чего замер, как жена Лота? Раздевайся. Не волнуйся, с тебя возьму меньше. А то одни пьянчуги да старики приходят…

Александр снял пальто и вдруг понял, что не может заставить себя сделать больше, чем уже сделал. Когда женщина, выдав на лице улыбку опытной обольстительницы, подошла и обняла его, обвив руками шею, Алекс с шумом втянул воздух.

Он понял, что ничего не получится. И когда она стала торопливо расстёгивать пуговицы его рубашки, он слышал лишь пульсирующий шум в ушах и ощущал, как тошнота подкатывала к горлу. Ему сделалось дурно.

Стоило только представить обнажённые бёдра, или живот, или ноги… Или как чужие жадные руки будут хвататься за него, сжимать там, где этого не нужно делать, а противные сухие губы прикасаться к его коже…

— Я так не могу… — прошептал он, зажмурившись.