Мишель Яффе - Нимфа Страница 25

— Я поймал ее!

Криспин проклинал себя за проявленную слабость, за то, что слишком долго мешкал, восхищаясь своей спутницей, и потерял время. Он ощупывал в темноте деревянные панели, моля Бога о том, чтобы вспомнить, как открывается ход.

— Я поймал ее! — снова прокричал стражник, ухватив Софи за руку. — Я ее держу. Несите фонарь, она здесь!

На этом его участие в погоне закончилось. Не успел его крик растаять в темноте, как к нему подбежали товарищи с фонарем. И что же они увидели? Крикун крепко сжимал в руке полу плаща для верховой езды. Девушка исчезла, растворилась, как туман, как мистическое видение. Это событие настолько потрясло стражника, что он несколько помешался и окончательно прийти в себя так и не смог.

Его товарищи не стали тратить время на то, чтобы успокоить его, а, заметив дверь, решили, что беглянка скрылась за ней, и помчались следом, оставив своего несчастного собрата в одиночестве.

Их фонарь светил тускло, давая возможность видеть лишь небольшое пространство впереди. Однако это не мешало им слышать поспешные шаги и ускорить собственное продвижение, несмотря на темноту. Криспин и Софи не останавливались ни на мгновение. Словно по какой-то договоренности, они выработали систему сигналов, посредством которой Криспин предупреждал ее о смене направления, не произнося при этом ни слова, а лишь слегка пожимая ей руку. У Софи сердце готово было выскочить из груди, а время и скорость, с которой они мчались, как будто скользили мимо ее сознания.

— Впереди что-то есть! — закричал первый из стражников, высоко приподнимая фонарь. — По-моему, мы их догоняем.

От этих слов по спине у Софи пробежал холодок, но гораздо страшнее был собачий лай, раздавшийся неведомо откуда.

— Стоп, — прошептал Криспин, но слишком тихо, поэтому Софи со всего разбега налетела на него.

— Почему мы остановились? У них собаки? — Софи перепугалась не на шутку и впотьмах стала бессмысленно рваться в разные стороны.

— Это собаки Лоуренса, — уверенно возразил Криспин. — Стражники побежали по другому тоннелю, по тому, который за дверью. Все двери в этом здании — ловушки, только потайные ходы в стенах имеют выход.

— Ловушки? Потайные ходы? — изумилась Софи. — Где мы находимся?

— Это дорога Пикеринга, — ответил Криспин, зажигая свечу. — Она идет от Альзатии до Уайтхолла и имеет выход возле моего дома. Лоуренс благоразумно решил связать все свои дома тайными подземными переходами, чтобы иметь возможность переносить деньги в свои сундуки, не испытывая нападений со стороны конкурентов. Здесь мы в полной безопасности.

Софи некоторое время размышляла о разумности такого решения и радовалась обретению долгожданной безопасности, но затем до нее дошел смысл слов Криспина.

— Ваш друг Лоуренс — это Лоуренс Пикеринг? — с оттенком недоверия и ужаса поинтересовалась она. — Вы хотите оставить меня у короля лондонских трущоб?

— Вы говорите о нем как о властителе царства мертвых. А между тем он вовсе не Плутон[2], а мой лучший друг. Кроме того, нет надежнее места, чем его дом, чтобы укрыться от королевских стражников. Несмотря на свою ужасную репутацию, Лоуренс никогда не сидел в тюрьме и ни разу не привлекался к суду за какое-нибудь преступление. Вы, мисс Чампьон, о себе такого сказать не можете.

Софи залилась краской, но не из-за его насмешки, как он предположил, а оттого, что он снова обратился к ней официально. Впрочем, разочарование сразу же исчезло. Она больше не хотела близких отношений с графом Сандалом, как не хотела и его поцелуев — так по крайней мере ей казалось. Разумеется, он был добр к ней, дважды спасал ее от смерти, но ведь от этого не возникает желания поднести его руку к губам и поцеловать в ладонь, слизать солоноватую влагу с его пальцев и позволить им ласкать себя, прикасаться к шее и груди, скользить ниже по корсету, позволить им опуститься совсем низко и мягко погрузиться…

Нет, доброго отношения для этого совсем недостаточно. Лорд Гросгрейн был во сто крат добрее к ней, но никогда не вызывал в ней таких чувств. Мысль о лорде Гросгрейне вернула ее к действительности, заставила вспомнить о расследовании, которое она решила предпринять. Ей пришлось признать, что Криспин держался корректно. Возможно, во всем Лондоне не найдется более надежного места для укрытия, чем владения пресловутого лорда Пикеринга, который обладает властью, позволяющей ему держать представителей закона на расстоянии от себя и своих друзей.

— Хорошо, — согласилась она, скорее чтобы вынудить Криспина отодвинуться от нее. Неожиданно к ней вернулись физические силы, ноги перестали быть ватными. — Я останусь с лордом Пикерингом. Но я не согласна стать пленницей.

— Разумеется, — кивнул Криспин. — Для меня это тоже не шутки. А теперь пойдемте, я ужасно хочу пить. — С этими словами он быстро пошел вперед по коридору. Он по прежнему держал Софи за руку, и только это помешало ей споткнуться и упасть, поскольку колени ее все-таки еще были слабы. Криспин протащил ее через два поворота и вверх по маленькой лестнице, после чего остановился наконец перед массивной дубовой дверью с золоченой ручкой.

Софи не покидало странное чувство, что за ней кто-то постоянно наблюдает, однако ни вокруг них, ни позади, в недрах темного коридора, никого не было. Она собиралась уже потребовать объяснений у Криспина, но в этот момент раздался металлический скрежет, и дверь приоткрылась изнутри.

— Кто это? — раздался недружелюбный голос из темноты.

— Софи Чампьон. Я гарантирую ее благонадежность, Кристофер.

Щель в двери увеличилась, и оттуда появился маленький щуплый человечек. Софи он показался древним старцем, но его карий глаз, вооруженный моноклем, энергично буравил ее насквозь. Он медленно обошел вокруг нее, пристально изучая с головы до пят, словно хотел навсегда запечатлеть ее образ в своей памяти. После того как осмотр был закончен, он пропустил их вперед и кивнул Криспину:

— Его светлость ждет вас. В своих личных апартаментах.

— Откуда лорд Пикеринг узнал о нашем прибытии? — шепотом спросила Софи, когда они поднимались по тускло освещенной лестнице.

— Полагаю, тут не обошлось без вмешательства Фортуны, — ответил Криспин, словно его лошадь имела привычку предугадывать поступки хозяина и действовать с ним заодно. Софи собиралась потребовать разъяснений, но строгое выражение лица Криспина удержало ее от этого, так что дальше они поднимались в полном молчании.

Софи украдкой наблюдала за своим спутником. Мужчина рядом с ней казался холодным, непреклонным и менее всего способным на какое-либо проявление человечности, например на сострадание. То, что он дважды спасал ее от констеблей, никоим образом не сочеталось с таким естественным чувством, как доброта. Софи трижды повторила это про себя, чтобы окончательно покончить с предположением, что между ними могут быть какие-то близкие отношения, и отнесла жар, разливающийся по телу от соприкосновения ее руки с его ладонью, на счет того, что они только что счастливо избежали опасности. К тому же мысль о том, что Криспин помогает ей из каких-то корыстных соображений, заставила Софи сосредоточиться на выяснении причин, по которым его тоже интересует смерть Ричарда Тоттла.