Древний Рим. Имена удовольствий - Регина Грез Страница 31

– Странные твои слова.

– Я всегда говорю открыто обо всем, что думаю. Наверно, это моя ошибка. Кое-что нужно скрывать.

– Ты удивительная женщина, но… я ничего не могу тебе обещать.

– Я понимаю. И ничего не прошу.

* * *

Едва Гай Марий произнес услышал ее последние слова, как сердце дрогнуло. А почему бы и нет… почему он не может еще раз попытаться соединить свою жизнь с судьбой другого человека. Эта привлекательная девушка отличается от всех его немногочисленных знакомых с длинными волосами и накрашенными губами, отличается от тех благородных девиц, которые время от времени пытаются заслужить внимание завидного холостяка.

Однажды он доверился красивой молодой женщине. И был жестоко обманут. Печальная история его сватовства к Друзилле долго была самой ходовой сплетней Великого города. Мужчины негодовали, обвиняя во всем женскую ветреность, а женщины сочувствовали молодому Триумфатору и спешили утешить.

Консулу было невыносимо больно и стыдно. Даже тяжелая стрела, пробившая на груди доспехи в германском походе, казалась досадным недоразумением по сравнению с предательством той, которую он, казалось, безмерно любил. Но со временем затянулась и эта рана.

И вот теперь голубоглазая «северянка» будит давно забытые чувства в его душе. Желание оберегать и заботиться, взять под свое крыло, привести в дом, окружить лаской и теплом. Продлить себя в детях… Обычные человеческие желания. Разве они так уж невыполнимы?

Раздумья консула прервал громкий возглас Оливии:

– Мои друзья! Гулла только что передал сообщение, что могучие бойцы готовы порадовать нас зрелищными поединками. Вы присоединитесь к нам или продолжите свою добрую беседу?

Я тотчас поняла какого рода зрелища нас ожидают. Мне стало жутко. Да, на экране телевизора подобные постановочные схватки выглядят завораживающе. «Гладиатора» с Расселом Кроу я пересмотрела раза три или даже четыре, но ведь это актерское мастерство, труд операторов и костюмеров.

Пожалуй, в каждом современном человеке есть что-то от тех времен, когда миром правили больше звериные инстинкты и мало ценилась отдельная человеческая жизнь. Когда на арене рекой текла кровь, а обезумевшая толпа ликовала, глядя на пару отчаявшихся, загнанных в ловушку себе подобных "разумных животных".

– Прости, Оливия… я не буду на это смотреть. Я лучше еще погуляю здесь.

Опираясь на руку своего старого знакомого Септония, хозяйка виллы не спеша приблизилась к нам.

– А ты, Гай… останешься со своей милой соседкой или убедишься в который раз, что школа гладиаторов моего мужа остается самой лучшей в Риме?

– Я в этом не сомневаюсь, Госпожа. Мы продолжим прогулку и прибудем с Наталией позже.

Ах, как я была благодарна ему за эти слова!

Когда Оливия и Септоний удалились, а мы с Гаем остались одни, он вдруг спросил:

– Ты, и правда, не хочешь посмотреть поединки? Многие женщины в восторге от этого зрелища.

– Значит, я не из многих… Я ведь будущая мать, я знаю, как долго и трудно появляются на свет дети, сколько лет и сил нужно, чтобы вырастит их, а вы ради забавы лишаете жизни сотни крепких, здоровых мужчин. Это несправедливо! В конце концов, если они рабы – пусть строят мосты и дороги, пусть разбивают сады… разводят скот и кормят Рим.

– Их много, Наталия… их слишком много…

Я опустила голову. Что же тут непонятного – Рим вел захватнические войны, Рим уводил в в плен множество жителей Африки и Азиатских стран, пленников с территории современной Европы, ведь и земля под нынешними Парижем и Берлином, значительная часть Британии – все находилось тогда в руках римлян.

В дешевом человеческом материале недостатка не было. Захватывающие смертельные поединки отчаянных людей приходили смотреть и патриции и плебеи. «Хлеба и зрелищ!»

Мы с Карроном еще немного погуляли во дворе, обсаженном по периметру высоченными акациями, а потом заглянули в ту часть усадьбы, где находились казармы гладиаторов. Консул долго и скучно о чем-то расспрашивал хозяйских слуг, внимательно рассматривал стоящих за изгородью крепких мужчин.

Похоже, Гая Мария интересовали способы тренировки бойцов и сам местный контингент вызвал любопытство. Я мало в это вникала, просто хотела быть рядом с полководцем, искоса смотреть на своего синеглазого витязя и украдкой вздыхать…

Вернувшись наконец в дом, я с облегчением узнала, что яростные схватки уже завершились победами ретиария (гладиатор с сетью и трезубцом) в первой паре, мурмиллона (шлем с рыбой на гребне, меч – сантиметров пятьдесят длиной, и огромный щит как у легионера) во второй паре, фракийца в третьей паре, самнита в четвертой и секутора (короткий меч, латы) в пятой.

Возбужденные вином и пролитой на их глазах человеческой кровью гости вовсю пировали. К роскошной трапезе присоединились и мы с Карроном. В триклинии я также увиделась и обнялась с Клодием Скавром. Мой благодетель выглядел немного утомленным, но вполне счастливым.

Я едва успела перекинуться с ним парой фраз, как поэта отвлекла его пышногрудая муза. После долгого шумного застолья мужчины уединились в атриуме для бесед и споров о политике, а Оливия увела женщин на свою половину. Знать бы мне тогда для чего именно…

Наша дамская компания разместилась в уютном небольшом зале, где горело множество ароматических светильников и в беспорядке были разбросаны куски драгоценных тканей, пурпурные подушки и покрывала, тончайшие накидки с золотым шитьем, ларцы из ливанского кедра, набитые украшениями со всех частей света, блюда из оникса и запечатанные амфоры с вином. Этакий склад сокровищ.

Оливия пренебрежительно махнула рукой, объясняя особенности дизайна помещения нехваткой времени.

– Все это мне недавно прислали из города, я велю завтра же навести здесь уют. И непременно раскрашу стены самыми непристойными сюжетами. Мне это по душе, а вот супругу не очень нравилось. Правда, теперь он не сможет возразить…

Когда хозяйка и пять ее наперсниц, включая меня, улеглись на ложа, отдыхая от суеты долгого дня и обильного угощения, Оливия громко хлопнула в ладоши. Повинуясь приказу, в господские покои один за другим вошли пятеро полуголых мужчин.

– Вот герои сегодняшней битвы! – с горделивой улыбкой произнесла матрона. – И теперь они принадлежат нам. Вы можете выбрать… любой из них готов подарить вам удовольствие этой ночью. Начни ты, моя дорогая Сабина!

Я просто обомлела от такого циничного заявления. Но еще большего удивления вызвал гладиатор, который шел последним. Это был Дакос. Значит, он тоже участвовал в схватках и одолел соперника. И теперь бойцов, переживших пару часов назад кровавую драму, надменные римлянки рассматривают словно жеребцов на торгу. Да еще и собираются использовать по особому назначению. Разве не гадко… ну, видимо, кому как.

Судя по довольному лицу