Древний Рим. Имена удовольствий - Регина Грез Страница 32

пожилой Сабины, идея выбрать себе здоровенного самца для ночной услады, очень пришлась ей по душе. Ну, конечно, Сабина Гуриона – вдова, ее муж некогда почтенный сенатор, скончался год назад от переедания и разврата. Всю свою жизнь от тиранил и притеснял супругу и теперь свободная женщина вполне может предаваться собственным запретным радостям. Разве можно ее за то осуждать?

– Пусть они повернутся! Вон тот… с края, самый красивый! Настоящий Марс – Бог войны. Я выбираю его!

– Никогда не сомневалась в твоем вкусе, подруга! Но зачем привели сюда этого фракийца? Он страшен, как исчадие тьмы! И не важно, что победитель… Замените его на более привлекательного раба!

Мне стало жутко обидно за Дакоса. Просто возмущение поднялось со дна души. Какие же они вредные – эти благородные римлянки. Им мало заставлять мужчин сражаться ради собственной прихоти, так матроны еще позволяют себе их открыто унижать. Я немедленно вступилась за гладиатора, не смогла промолчать:

– А по мне, так это самый соблазнительный экземпляр из всех представленных жеребцов!

Темные глаза Дакоса смотрели на меня, не мигая. У меня перехватило дыхание, но я осмелилась продолжить рассуждения:

– Разве мужчина непременно должен быть смазлив? Разве у мужчины должны быть нежные черты лица и кожа ровная, как у девушки… От него всегда должно пахнуть жасмином? Он должен благоухать как склянка индийских благовоний?

По мне так в мужчине главное – гордая стать и прямая осанка, умение постоять за себя и своих родных. Дакос – один из лучших бойцов, и он неоднократно это доказывал. Вы только посмотрите, как он великолепно сложен: высокий рост, массивная фигура, сильные руки, могучий торс.

Ну, еще бы мне его не разглядеть – парни были в коротеньких повязках, едва прикрывавших пах. Все их прелести, шрамы и ссадины были отлично видны заинтересованной публике. Ух, как я разошлась…

– Если этот воин обнимет женщину, она воспарит к небесам и без крыльев. Я также уверена, что его мужское достоинство соответствует всем его выдающимся размерам. «А в этом мне даже пришлось убедиться лично, интересно, Оливия знает, что Дакоса приводили ночью в мою комнату…»

После моей бурной хвалительной тирады в комнате наступила напряженная тишина. Но я успела заметить, как Присцилла – самая молоденькая, золотоволосая гостья виллы, похотливо облизала язычком свои розовые пухлые губки. А ее худосочная соседка вдруг издала протяжный стон и тут же заявила:

– Я его беру!

Вот и отлично, пусть Дакос порадуется и хотя бы так отомстит ненавистным римлянам. Отымеет эту чванливую дрянь по полной программе. Да простит меня Венера, но других слов просто нет! Однако устами Оливии сама богиня вынесла приговор:

– Так он тебе приглянулся, Наталия? Ага… я так и знала, что тебе нравятся варвары. Что ж… забирай! Не грусти, Артия, взамен ты можешь выбрать сразу двоих победителей для своего удовольствия. Этого фракийца я подарю нашей этрусской гостье!

– Как это… «подарю»? – только и смогла прошептать я, чувствуя, как по спине пополз неприятный холодок странного предчувствия.

Темные глаза Оливии смотрели на меня пристально, а губы лукаво улыбались.

– С этой минуты гладиатор принадлежит тебе. Я дарю Дакоса, теперь ты его полноправная хозяйка. Эй, Кира, принеси восковую табличку и стило, нужна специальная запись…

– Но… но… Оливия… что я буду с ним делать?!

Я растерянно посматривала на фракийца – у него брови сомкнулись на переносице, а большие ладони сжались в кулаки. Он явно волновался, ведь решалась его судьба. Неужели Котта, и правда, вот так запросто отдаст мне своего лучшего бойца? Невероятная щедрость! И безрассудство… но ведь Оливия всему Риму известна как сумасбродная и расточительная матрона. Она всерьез примет такое странное решение? Вот это порыв… И как же поступить мне? Я изо всех сил пыталась рассуждать логически.

– Благодарю тебя от всей души за столь щедрый подарок, но пойми, нам же нечем будет его кормить… мы живем очень бедно.

Кажется, в глазах окружающих я не могла произнести фразы глупее. Мне дарят человека стоимостью в несколько тысяч сестерциев, а я беспокоюсь о куске хлеба для него. Абсурд!

Оливия задумалась на секунду, а потом выдала новый перл:

– Я поставлю в договоре о дарении еще одно условие. Ты не сможешь продать этого мужчину в течение полугода, начиная с этого дня. Хочешь, дай ему свободу, хочешь тоже подари… но если ты решишь получить за него деньги, он вернется ко мне и станет моей собственностью, как и прежде. Тогда считай, я дала его тебе на время, поиграть… Поэтому, пользуйся сама и думать забудь о продаже ради еды.

Я рот разинула от негодования. У меня и в мыслях не было продавать живого человека. Даже если бы этот факт мог поправить финансовое положение Клодия. Нет, я точно не работорговец, у меня еще совести немного осталось. И тут неожиданно подала голос «моя будущая собственность»:

– Не волнуйся, добрая госпожа. Обычная пища гладиаторов – серый хлеб и ячменная каша. Это стоит дешево, я и сам смогу заработать себе на прокорм. И не только себе…

«Вот уж спасибо! На что этот наглец намекает?»

– Славно сказано, Великан! Надеюсь, твоей новой хозяйке не придется голодать.

Гадкая Оливия просто издевалась над нами. Она была сейчас словно Юнона, вершащая судьбы простых смертных. Ей точно нравилась роль богини. И в довершение ко всем сюрпризам вечера в нашу залу зашли благородные патриции, ну и… один храбрый полководец, выбившийся из низов в большое начальство.

Надо было видеть лицо Гая Мария, когда Оливия со смехом доложила ему о своем подарке в мой адрес. Я сидела ни жива ни мертва от смущения и полнейшей растерянности. Куда мне теперь девать здоровенного фракийца?

Не в комнату же свою вести… не на коврике же он будет спать у моей постели, словно прирученный волк. Только вот, прирученный ли… Сколько волка не корми, он же все в лес смотрит! Как бы мне не пожалеть после о своем опрометчивом поступке.

Но еще раз глянув на взволнованное лицо Дакоса, я все же поставила свою подпись на восковой дощечке. Решение принято – теперь он мой раб.

Глава 10. Орел против Грифона. Поединок чести

Не повернешь обратно,

Ринешься с места в карьер,

Драться как гладиатор,

Биться как легионер…

Все в твоей власти!

Hi-Fi

Гай Марий молча выслушал разрумянившуюся Оливию и процедил сквозь зубы, обращаясь уже ко мне:

– И ты