Александра Турлякова - Нуманция Страница 35

На этот раз уже усмехнулась сама Ацилия:

— А если я скажу ему, что вы скрываете правду, что я хочу уехать от вас, а вы не пускаете…

— Ему всё равно! — перебил Марк, — Цест — врач, а не судья, искать кто прав, кто виноват, и уж тем более вмешиваться и выслушивать жалобы.

— Я и не собираюсь жаловаться.

— Вот и молодец…

— Я просто не привыкла, чтобы что-то делали со мной, не спросив моего желания, а вы всё уже решили и за меня и для меня.

— Тебе вредно волноваться, поменьше бери всё это в голову. — Развернулся и пошёл, давая понять, что разговор окончен. Ацилия проводила его глазами, от бессилия стискивая кулаки, сжимая зубы.

* * * * *

Прошло несколько дней. Марций уже снова вышел на службу, и Ацилия осталась одна, да и одной ей было лучше. За эти дни они мало ругались, просто терпели друг друга, иногда разговаривали на отвлеченные темы, он звал её с собой за стол, и Ацилия редко отказывалась: всё равно не отстанет, начнёт задавать вопросы, уж лучше сдаться.

Днями Ацилия мало чем занималась, играла на флейте, принимала ванну, ходила по лагерю, смотрела, как тренируют молодёжь, много общалась с Авией. Та искренне рада была за Ацилию, успокаивала, говорила, что Марций слывёт в лагере человеком, который держит слово, и уж, если он пообещал, что сделает её своей женой, то сделает непременно. Ацилия только вздыхала, эта перспектива мало радовала её, хотя за последние дни он вёл себя хорошо, показывал себя совершенно с незнакомой стороны. Был заботлив, мало вызывал неприятия по отношению к себе. Но Ацилия-то знала, каким он мог быть, когда выходил из себя или что-то было не по его желаниям. Рядом с ним не расслабишься, так и жди чего постоянно.

Ацилия часто просыпалась по ночам и долго лежала, глядя в полумрак, всё представляла себе, что же ей делать, как сложится её дальнейшая жизнь, а, может, и правда смириться ей? Пойти на поводу у судьбы? Всё равно, даже если она вернётся в Рим, что это изменит? Там она попадёт под власть брата, которого не видела почти пять лет. Может, там тоже самодур не лучше этого Марка, тоже будет требовать что-то, вмешиваться, и на своё усмотрение распоряжаться её судьбой и жизнью её ребёнка…

Хотя, он всегда присылал Ацилии подарки из Рима, приезжал, когда она была маленькой, любил с нежностью родного брата, навряд ли его отношение поменялось бы после всего, что пережила Ацилия. Всё, что было с ней, было не по её вине.

В ту ночь она опять лежала без сна, думала. Ладонь сама собой легла на живот. Здесь… Здесь он, его ребёнок… Ещё маленький, ещё света не видевший, а уже его… Весь в него… Весь, как он… Аж содрогнулась, напрягая пальцы ладони.

Нет! Пока он только её, и находится у неё под сердцем, слышит его удары, и больше похож на неё, на неё, свою маму…

Маму?

Боги святые!

Она станет матерью! Матерью ребёнку! И он будет любить её, называть её "мамой", будет искать у неё защиты и любви, и ему будет всё равно, какая Ацилия по характеру, внешности, происхождению, он будет любить её только потому, что она его мама…

Как это всё интересно…

Он будет искать у неё защиты, как и сам Марций искал её у своей матери, убитой отчимом… Как он рассказывал тогда…

Ацилия нахмурилась невольно.

Что за мысли в голову лезут? Нельзя! Нельзя об этом… Нельзя о смерти…

Она любит его, она хочет, чтобы он родился.

А отец его?.. А что отец?.. Ацилия вздохнула. А отец, как бесплатное неизбежное приложение, от которого никуда не денешься, как бы ни хотелось.

Ацилия повернулась на бок, подтянув ноги к животу, стала проваливаться в сон, и в этот миг громкий крик огласил всю палатку, заставил Ацилию буквально подпрыгнуть, а сердце — чуть не выскочить из груди.

— Нет! Нет! Боги святые, только не это…

Ацилия вскочила, дрожа всем телом, это кричал Марций во сне, переполошив в своём углу и самого себя и Гая у входа. Она прибежала, резко отдёрнула штору, зажав левой ладонью горло, словно пыталась унять дрожащее сердце.

— Что?.. Что происходит?

Марций сидел в своей постели на полу, растерянно смотрел на Ацилию, смущённо потирал ладонью мокрое от кошмара лицо, огромные переполошенные глаза, наполненные слезами.

— Вы… Вы с ума сошли… — прошептала Ацилия, — Что вы делаете, я чуть от страха не умерла вместе с вашим ребёнком, честное слово…

— Извини… — буркнул он виновато, и Ацилия опешила, ничего себе, он может и прощение просить, оказывается?

Отпустила штору, зайдя в угол Марция, присела на трипод, не сводя глаз с лица декануса, спросила растерянно:

— Вы чего это?.. Что произошло?

— Да-а… — отмахнулся, дёрнул ладонью вверх по лбу и на волосы, — Кошмар… Хуже, чем всегда…

— Кошмар? — Ацилия удивилась, нахмурилась недоверчиво, отстраняясь, — И часто… часто это у вас так?

Отрицательно закачал головой, кусая губы, всеми мыслями ещё будучи там, в страшном сне.

— Нет, но иногда бывают.

Заглянул Гай, но, удостоверившись, что всё в порядке, исчез.

— Воды вам принести? — спросила участливо. Марций медленно перевёл на неё глаза, словно не слышал, качнул головой:

— Пожалуй…

Ацилия вышла, только сейчас обратила внимание, что на ней лишь короткая выше колен туника, нижняя, которую не следует показывать кому бы то ни было, и уж тем более ему, хотя до этого ли ему сейчас. Зашла к себе, захватила плащ, а только потом пошла за водой.

Марк пил, стуча зубами по краю бронзового ковша, поверх него смотрел в лицо Ацилии.

— Сильно я тебя напугал? — протянул ковш ей.

Ацилия приподнялась с трипода, забирая его.

— Да. Я думала, что-то случилось в лагере. Я испугалась. Так неожиданно… Вам надо лечить себя…

— В смысле? — удивился. Так и сидел на постели, одеяло у пояса, а выше — голые живот, грудь, плечи, руки… Ацилия старалась не смотреть на них, заставляя себя глядеть ему только в лицо, в глаза, хотелось уйти, но участливо говорила:

— У меня в детстве тоже были кошмары, отец говорил, что кошмары бывают у тех, кто сильно переживает за то, что делает днём, что пережил за жизнь… Я не знаю, так ли это?.. Я избавилась от них, ещё тогда избавилась… — Марк дрогнул бровями, словно спрашивая: "Как?", — Отец говорил, надо ложиться спать, засыпать, а перед тем, как заснуть, вот-вот как, надо пересилить себя и подняться, перевернуть подушку на другую сторону… — Марк улыбнулся, — Я понимаю, это, быть может, глупо звучит, но мне помогло… Попробуйте… — пожала плечами.

— Интересный человек, твой отец… — Марк улыбался.

— Был! — резко ответила Ацилия.

Марций согласно покачал головой, отводя взгляд в сторону. Они помолчали. Ацилия оглядывалась, рассматривая угол Марка: она была здесь впервые.