Эйна Ли - Любовные хроники: Флинт Маккензи Страница 36

На этот раз Клив присвистнул:

— Четыре сотни голов!

— Теперь понимаешь, в чем разница продавать их здесь или там? Шестнадцать сотен долларов и шестнадцать тысяч — это совсем не одно и то же.

— Откуда, черт подери, у тебя четыреста голов? — Изумленное выражение не сходило с лица Клива. — В прошлом году я привел тебе двести.

— Я считаю с телятами, — ухарски улыбнулся Люк. — Твой бык даром времени не терял. На северных пастбищах у меня около трехсот клейменых коров. И я уверен, около сотни разгуливает по полям.

— Думаешь, они твои? — хмыкнул Флинт. — Я слышал, что кража скота в здешних краях по-прежнему запрещена.

— Конечно, есть и приблудшие, — признался Люк. — Надо будет отделить их от стада. Но мы имеем полное право ставить клеймо «Трипл-М», если обнаруживаем на наших пастбищах корову или теленка.

— Но как ты узнаешь, имеет ли силу старое клеймо перед тем, как присваивать корову? — заинтересовалась Хани.

— По последнему изданию каталога. Если в нем нет какого-нибудь клейма, значит, оно не зарегистрировано — можно смело его перечеркивать и ставить свое.

— А как это делается, папа? — подал голос маленький Джош.

— Очень просто, сынок. Поверх старого клейма наносится крест, а рядом выжигается свое.

— Ух ты! — Глаза мальчика широко раскрылись. — Но корове же больно!

— Когда предполагаешь тронуться, старшой?

Люк повернулся к Флинту:

— Думаю, в середине июня. Месяц понадобится, чтобы собрать стадо и разобраться с клеймами.

— А сколько времени займет перегон?

Люк развернул карту.

— Вот путеводитель. Раздает «Канзас-Пасифик». Это железная дорога, которая отправляет скот на восток. В нем обозначен путь.

Братья склонились над столом, и Люк повел пальцем по бумаге.

— Если следовать по Ред-Ривер на восток, дней через десять можно выйти к станции Ред-Ривер. Сами знаете, лучшей, чем там, переправы не найдешь.

— Да, твердый песок и все удобства, — ухмыльнулся Флинт.

— А оттуда около двух месяцев до Абилина. — Люк выпрямился и с надеждой посмотрел на братьев.

— Четыре месяца туда и обратно, и дорога сносная, — заметил Клив. — По мне, звучит недурно.

— Но переправ хватает, — признался Люк. Он снова склонился над столом и показал на карту: — За Ред-Ривер Уичито, Канейдиан, Симаррон, Арканзас и потом уж Канзас.

— И нас трое на четыре сотни голов скота, — скривился Клив. — Беру свои слова обратно. Нетрудной дороги ждать не приходится.

Люк сложил карту:

— Конечно, не мешало бы побольше людей. Но всех погонщиков разобрали крупные фермы.

— Я могу поехать, — послышался голос Гарнет.

До сих пор она молчала и только прислушивалась, понимая, что Маккензи обсуждают свое семейное дело, в которое ей лучше не соваться. Гарнет сочувствовала обеим спорящим сторонам: Люк надеялся на перегон, потому что от него зависела судьба «Тринл-М», а Клив и Флинт не могли не сознавать, что троим мужчинам дорога не под силу.

Изумленные братья подняли головы и не сводили с женщины глаз.

— Я могу поехать, — повторила Гарнет. — Скот я никогда не гоняла, но в седле неплохо держусь и умею обращаться с ружьем.

— А я могу управлять походной кухней, — вставила Хани. — Помнишь, Люк, как я правила фургоном по дороге из Миссури в Калифорнию?

— А мы с Амиго будем маме помогать, — радостно воскликнул Джош. — Я умею делать песочное печенье. — Женщина с ласковой улыбкой обняла мальчика за плечи.

От Гарнет не ускользнуло, как братья обменялись многозначительными взглядами.

— Никаких женщин и никаких детей! — объявил Флинт.

— Ну, знаешь ли! Это мы еще посмотрим! — возмутилась Хани.

— Я согласен с Флинтом, дорогая, — перебил ее Клив. — А Гарнет, я уверен, не откажется с тобой пожить, пока мы будем в отъезде. Поживете, Гарнет?

— Нечего мне указывать, Клив Маккензи, — вспыхнула Хани. — Я тебе не шлюха из салуна, с какими ты привык общаться. Они для таких речей только и годятся.

— Ну-ну, сестричка, не кипятись, — попытался успокоить ее Клив.

Флинт молча подмигнул брату.

— Мы всего лишь заботимся о твоем же благе, крошка.

Хани взорвалась:

— Я тебя предупреждала, чтобы ты не называл меня этим дурацким прозвищем?

Флинт подавил смешок и почесал в затылке:

— Что-то не припоминаю. А ты, братишка?

— Мне кажется, она предпочитает крошке малышку.

Хани подбоченилась и приняла воинственный вид:

— Вы оба хуже мальчишек. Вот погодите, устрою я вам головомойку!

— Что это такое, мама? — поднял голову Джош.

— Скоро узнаешь, Джошуа Маккензи, если станешь вести себя, как дядья.

Люк улыбнулся и потянул жену к себе на колени.

— Остынь, соечка. — Он нежно обнял ее за талию и тихонько поцеловал. — Ты ведь знаешь, как им нравится, когда ты злишься.

Руки Хани скользнули Люку за голову и легли на плечи. Она тревожно посмотрела мужу в глаза:

— Знаю. Но скажи, ты меня здесь не бросишь?

Люк вмиг посерьезнел и долго не отводил от жены взгляда. Потом торжественно произнес:

— Нет, девочка, я тебя никогда не брошу, — и перевел на братьев глаза. — Ребята, я думаю именно то, что сказал. Семью я здесь не оставлю. Вспомните, что произошло с Сарой и мамой!

— Мы вовсе не думали, что ты намерен так поступить, — возразил Клив. — Но на всякий случай решили предложить.

Гарнет почувствовала на себе взгляд Флинта и, повернувшись к нему, встретилась с ним глазами.

— Решай, рыжая. Думаю, у тебя есть тоже право голоса.

— Не мне судить, что лучше, а что хуже, — начала Гарнет. — Но, как женщина, не могу себе представить, что Хани и Джош будут здесь в большей безопасности, чем с Люком. А что касается трудностей дороги… — она подмигнула Хани, — эта парочка холостяков просто недооценивает выносливости женщин.

— Ну что ж, леди, — широко улыбнулся Клив, — все стало на свои места. Похоже, старший братец, твой отряд сформирован. Держись, Абилин, — Маккензи идут!

Хани вскочила на ноги и бросилась к двум мужчинам:

— Я вас так люблю! Так люблю! — и расцеловала обоих.

— Это должно означать, что головомойка отменяется. — Клив ухватил ее за талию, оторвал от земли и закружил в воздухе.

— Ну нет, я не настолько глупа, чтобы это обещать, — взвизгнула Хани, но, оказавшись снова на полу, серьезно посмотрела на Клива и обронила: — Большое тебе спасибо. — И, повернувшись к Флинту, погладила его по щеке. — И тебе, старый плут! — потом рванулась обратно к мужу, прыгнула к нему на колени и обвила руками шею. — А тебя, Люк Маккензи, люблю так сильно, что словами не скажешь. — Она поцеловала мужа.

Тот обнял ее за плечи. Поцелуй повторился, но на этот раз пылал настоящей страстью.