Мой любимый герцог - Эви Данмор Страница 44

– Аннабель. – Перед ней стояла Катриона.

– А, это ты, – сказала Аннабель неестественно высоким голосом и сама поморщилась, насколько фальшиво он прозвучал. – Где ты была?

– У тебя на голове такой беспорядок, – сказала Катриона.

Аннабель потрогала затылок.

– О, должно быть, растрепались, пока я танцевала.

Глаза Катрионы были не видны за очками. Значит, она их нашла. Даже сквозь стекла очков Аннабель заметила, что подруга смотрит на нее, будто не узнавая, как на незнакомку.

Она и есть незнакомка.

Ее рот горел от поцелуев Монтгомери.

В следующий раз, когда она увидит его, ей сразу же вспомнятся эти поцелуи, вкус его губ… Эта мысль заслонила все остальное, другое казалось неважным.

– Так ты танцевала? – спросила Катриона.

– Лорд Баллентайн пригласил меня на вальс.

Ее подруга нахмурила брови.

– Он известный распутник. Как он держался с тобой?

– Именно как распутник.

Такой же, как и она сама. Как она стонала и прижималась к Монтгомери, придя в возбуждение от его эрекции, о боже, его эрекция…

– Ты не поможешь мне привести в порядок прическу? – спросила она, внезапно осознав, что ни за что не желает сейчас возвращаться в бальный зал и, усевшись на стул, делать вид, что ничего не произошло.

Катриона взяла ее под руку.

– Ну конечно, помогу. Дамская комната как раз рядом.

Себастьян рассеянно предложил спички маркизу Уитмору, который вышел к нему на балкон, чтобы обсудить предвыборную кампанию. Он заколебался, прежде чем убрать спички. Хотя ему и самому хотелось закурить, он хотел подольше сохранить на себе упоительный запах Аннабель.

Она вернулась в зал и по-прежнему сидела на стуле у стены. Ее блестящие волосы были растрепаны, щеки и шея пылали. Она выглядела как женщина, только что предававшаяся разврату в алькове, и, представив, что другие мужчины могли догадаться об этом, Монтгомери готов был бродить вокруг нее кругами, как первобытный дикарь.

Это она разбудила в нем дикаря. Он проснулся еще тогда, когда они скакали галопом по полям и ее аппетитный зад упирался в его промежность. И окончательно сорвался с цепи во время стычки с Марсденом, в которой у нее не было другого оружия, кроме острого ума. Странные мысли начали появляться в голове, еще более странные чувства зарождались в его душе. В прошлом году, когда графа Бевингтона угораздило жениться на оперной певичке, герцог разорвал с ним все отношения. Только безумец ради неподходящей женщины может пожертвовать всем, что действительно имело значение: положением в обществе, политической карьерой, уважением своих детей-подростков. Сейчас граф влачил жалкое существование в Вероне с женой-певицей. И только сейчас, в алькове, когда он прижимал к себе тело Аннабель с мягкими изгибами, чувствовал нежность ее губ, ощутил на несколько безумных секунд ее ответное желание, герцог понял, ради чего некоторые мужчины совершают подобные поступки, забывая обо всем на свете.

Незажженная сигарета в его пальцах слегка подрагивала. Он почти потерял контроль над собой – из-за поцелуя. Неужели и катастрофа Бевингтона начиналась так же?

– Прелестное создание. – Уитмор перегнулся через перила.

Последние несколько минут похотливый взгляд маркиза следовал за Аннабель, словно собака за сочной косточкой.

– Боже правый, – пробормотал Уитмор, – вот это сиськи.

Себастьян сжал перила так, что они едва не треснули. Только бы не ударить этого человека. Как политический союзник он был крайне важен.

– Вы все же говорите о леди.

– О, я слышал, что она всего-навсего простушка из деревни, – сказал Уитмор, не подозревая о нависшей над его челюстью опасности. – Мне всегда ужасно жаль, когда столь великолепный экземпляр оказывается плебсом. Посмотрите, как она держится. Да эта девушка могла бы стать бриллиантом первой воды, если бы ее отец вовремя обзавелся титулом.

– Что за сентиментальные мысли, – ответил Себастьян. Слова прозвучали холодно и плоско.

– Да мне-то что, – сказал Уитмор, сотрясаясь от беззвучного смеха. – Интересно, кто у нее покровитель?

Все внутри Себастьяна замерло. Как после выстрела, когда птицы перестают петь, а ветер стихает.

Он достал спички из нагрудного кармана и зажег сигарету.

– Точно не вы, Уитмор. Даже не мечтайте.

Пожилой мужчина слегка вздрогнул.

Пожилому, молодому, герцогу или принцу. Он сказал бы это любому, понял Себастьян. Казалось, слова вырвались сами собой.

– О, э-э, я ведь и не догадывался, как обстоят дела, – пробормотал Уитмор.

– Тут не о чем догадываться.

Уитмор примиряюще поднял руку.

– Конечно, конечно, и все же хочу заметить, что у меня и в мыслях не было посягать на собственность герцога. Такую глупость я никогда не совершу.

Монтгомери смотрел вслед удалявшемуся маркизу, напряжение еще не покинуло его тело. Уитмор был не единственным из присутствующих, кто заблуждался по поводу Аннабель. С балкона он видел, как мужчины кружат вокруг нее, сдерживаемые лишь хлипкой оградой этикета. Но они наведут справки. И могут явиться с визитом даже в Оксфорд.

Герцог смял сигарету. К черту манеры и честь! Он не мог поступить, как Бевингтон, но у него был вариант получше.

Он жестом подозвал лакея, и тот быстро вышел из тени.

– Ручку и карточку, – приказал Себастьян.

Он велел доставить записку в ее комнату, пока она болтала с дочерью Гринфилда, стараясь не смотреть в его сторону.

Аннабель!

Встретимся у входа в вечнозеленый лабиринт в 14:00.

Ваш

M.

Глава 16

– Концерт Мендельсона на следующий день после бала, – ворчливо пробормотал Джулиан Гринфилд своей жене. – Только садист мог такое придумать.

Был час дня. Лорды и леди парами и группами вяло тянулись к музыкальному салону Клермонта. Все они пребывали в разной степени усталости. Бал закончился около трех ночи. К тому времени цветочные украшения увяли, разговоры стали невнятными и бессодержательными, и последние пары, не чувствуя ног от усталости, покинули бальный зал, а после