Сычев К. В. - Роман Брянский Страница 45

ГЛАВА 19

ПЕЧАЛЬНЫЕ НОВОСТИ

В Брянске отмечали радостное событие: в новый, только что построенный терем въехал черниговский епископ Порфирий. Как раз к декабрю, как будто воевода Ефим Добрыневич заранее обо всем знал. Но владыка нагрянул внезапно, как снег на голову, и местные священники даже не успели обрадовать городок благовестным звоном колоколов.

Утреннюю службу епископ проводил сам. На торжественное богослужение в просторной Покровской церкви собралось много народа. Высокий священник пел красивым басом слова молитвы, обращенные к Богу. Во время службы он не раз повторял: – Господи, помоги твоему городу Киеву и отврати смертельную угрозу!

Брянцы уже знали о начавшейся осаде великого города. И вот они с нетерпением и надеждой ожидали услышать, что Киев выстоял. Среди молившихся присутствовали и женщины-вщижанки, чудом уцелевшие во время захвата татарами их города. Четверо из них так и остались жить в Брянске, выйдя замуж за дружинников воеводы, остальные вернулись на родное пепелище, где и поселились в наскоро срубленных городецкими мужиками избах.

С грустью они слушали монотонные церковные песнопения и молитвы, вспоминая все ужасы вщижского погрома.

Брянский городок довольно основательно разросся. Воевода Ефим сумел расширить и свою маленькую крепость. Здесь уже можно было отсидеться при княжеских усобицах, даже отразить набеги отдельных отрядов кочевников. А вот как быть при татарском нашествии? В этом у опытного брянского воеводы не было сомнений: против монгольских полчищ городу не устоять! А для создания более мощной, занимающей два холма, крепости нужно было время. Только киевская оборона могла сдержать смертельного врага и предотвратить угрозу Брянску. Но кто знает, выдержит ли великий город осаду?

С тяжелыми думами сидел Ефим Добрыневич в своей светлице и ждал гостей. От постоянных забот и трудностей брянский воевода за последнее время сильно состарился: поседел и сгорбился. Супруга Варвара была намного моложе его, но и она как-то посуровела, пребывая в состоянии тоски и тревоги. Сейчас она хлопотала на кухне, готовя вместе со слугами трапезу для высоких гостей. Хлопнула дверь, и дом сразу же ожил от густого баса епископа Порфирия.

– Да благословит Господь ваш дом и подаст вам великую благодать! – пропел с порога владыка.

– Здравствовать вам на долгие годы! – произнес шедший вслед за ним отец Игнатий.

– Здравствуй же, славный владыка! – оживился выскочивший в сени Ефим Добрыневич. – Рад видеть и тебя в здравии, отец Игнатий!

Священники вошли в светлицу, перекрестились на иконы, благословили подошедшую к ним хозяйку и уселись на скамью перед большим, устланным белоснежными скатертями, столом.

– Эй, Груня! – крикнул воевода. Служанка быстро прибежала из кухни и поклонилась гостям. Епископ осенил ее крестом. – Беги-ка, Груня, за моими помощниками Воиславом да Бровко! Будет трапезовать! – распорядился Ефим. – Да побыстрей, чтобы не заставляли нас ждать!

Служанка помчалась выполнять приказ.

– Ну, а теперь, отведай-ка нашей особой медовухи, владыка! – сказала с улыбкой Варвара. – Сама ее готовила и сдобрила рябиной!

– С охотой, матушка! – кивнул головой епископ.

– Уж я-то давно знаю о твоем искусстве, хозяюшка! – весело промолвил отец Игнатий.

– Отменная медовуха, – оживился епископ Порфирий, осушив чашу ароматного напитка. – Да, ты – хорошая хозяйка!

Варвара радостно улыбнулась: – Это еще не все, батюшка. Отведай сперва закусок, а тогда и скажешь, достойна ли я твоей похвалы!

В это время в дверь с шумом ворвались брянские дружинники, за которыми посылал Ефим. Войдя с порога и перекрестившись на иконы, они поясно поклонились священникам и своему военачальнику. Владыка протянул руку и благословил вошедших.

– Садитесь, – указал рукой на скамью у стола Ефим Добрыневич, – пообедаем и думу подумаем.

Приняв еще несколько чаш с хмельными напитками и закусив, гости начали вести неторопливый разговор.

– Да, воевода, – промолвил черниговский епископ, – Ты хорошо обустроил свой город, все тут уместно! Нелегко было до тебя добраться, однако житье тут привольное. Мы поехали по Десне от Чернигова, как только замерзла река…Слава Господу, что декабрь нынешний морозный! Спешили, когда узнали об осаде Киева! Целые толпы киевлян прибежали в наш разоренный Чернигов! Они не верят в прочность киевских стен и ищут спасения в глухих лесах и лесных деревеньках…Что может им дать Чернигов: там только одни развалины! Лишь церкви сохранились, но все их богатства разграблены жестокими татарами! Даже золотые и серебряные ризы поганые посрывали с икон. Да утварь церковную – сосуды и священные кресты – забрали нехристи! С превеликим трудом ведем службы. На сердце горечь и уныние…

– Как же сам ты спасся, славный владыка? – вопросил воевода. – Я слышал, что ты побывал в татарском плену!

– Что ж, пришлось вынести и это, – кивнул головой епископ. – Когда те нехристи заняли наш город и стали разрушать храмы Господни, мы вышли, не ожидая спасения, с молитвами и церковными хоругвями к тем злодеям. Однако татары не стали нас убивать, как мы того ожидали, но столпились вокруг и с превеликим любопытством на нас смотрели. Вот обошли мы крестным ходом все наши церкви. Вокруг пылали дома, и стоял удушливый дым! До нас доносились вопли плененных горожан. А когда мы возвращались назад к нашей соборной церкви, нас встретили конные татары и приказали идти к их царю. С ними там был татарский толмач, который нам это объяснил. Ничего другого нам не оставалось…Мы вышли из города одетые в праздничные ризы, с пением церковных псалмов. Я все успокаивал наших Божьих слуг, чтобы они не печалились и вручили свою судьбу нашему Господу…Ну, вот пришли мы к шатру их царя, прозываемого Бату…Но они не зовут его царем, а лишь говорят, что он непобедимый полководец и повелитель сотен туменов…Настоящий же их царь, Угадай-хан, сидит далеко – в какой-то там великой Монголии. Поди, за много тысяч верст отсюда…Вот сколько земель захватили поганые! Это нам такая кара за грехи! Ну, полководец, так полководец! Хотя Бату этот, на самом деле, истинный царь!

– А каков он из себя, владыка? – воскликнула любопытная Варвара. – Страшен ли видом этот татарский царь?

– А вот и нет! – пробормотал с мрачным видом епископ. – Знатные татары весьма приятны своей внешностью! Даже хан Мэнгу, осаждавший наш город Чернигов, светел лицом и пригож…Глаза их немного раскосы, носят небольшие усы и редкие бородки. Видно бороды у них так густо, как у наших людей, не растут. Я не видел ни одной окладистой бороды! А сам Бату особенно приятен лицом! Он похож на стройного молодца, но лицо его, белое и слегка скуловатое, сурово и без румянца. Его глаза черны и пронзительны! И речь его приятна на слух, даже изящна, хоть и непонятна. Перед тем как мы вошли в огромный шатер, стоявший возле нашего разрушенного города, татарский толмач предупредил нас, чтобы мы не задели ногами порога. У них есть поверье, что порог задевают люди со злыми умыслами! За это татары могут даже убить! Было ясно, что если татары нас об этом предупредили, они нас убивать не собирались…Поэтому мы переходили тот порог со всем старанием…А когда вошли, сразу же поклонились тому царю Бату в пояс. Царь же сидел на своем престоле и с любопытством на нас смотрел. Ну, а затем он спросил меня: кто я такой, какая у нас вера и как мы понимаем их нашествие…Я не знал, что говорить! Сказал лишь коротко, что значит наша христианская вера и какова суть моего епископства. Ну, а вот их войну я назвал Божьей карой нам за грехи!