Розалин Майлз - В порыве страсти Страница 45

Однако сегодня он не мог побаловать себя полуночной прогулкой, которые обожал с детства. Он направлялся в контору, к приемопередающей радиостанции и факсу.

Пусть сейчас спит вся Австралия, весь мир, он знал, что есть люди, которые бодрствуют круглые сутки. Ему нужно поговорить с ними, пока Кёнигсхаус погружен в сон. Проскользнув в контору, Джон быстро нашел номер авиационной диспетчерской в Сиднее, поднял трубку и нажал кнопку «Передача».

– Говорит Кило Отель Сьерра, Кило Отель Сьерра, станция Кёнигсхаус, да, привет. Можете ознакомить нас с планами полетов по Северной Территории? Это запрос. Полет из аэропорта Сидней, да, пункт назначения – Кёнигсхаус. Благодарю. – Джон приподнял откидной край отцовского стола и ждал, глядя перед собой.

Со стены на него смотрел Филипп-школьник, еще не покрывшийся морщинами, неулыбчивый, нелепо тощий и высокомерный – такими бывают лишь ученики частных школ. Он лениво перевел взгляд на черную подпись: «Филипп Иоганн Кёниг, старший ученик, Рокхамптон-колледж. 1948-49».

Старший ученик.

Старый добрый папа. Так началось восхождение, которого Филипп не прекращал всю жизнь.

А закончилось оно в ложбине между двух камней, в ловушке, где паразиты, подонки рода человеческого уничтожили владыку Королевства, как вошь.

Внутри, подобно тошноте, поднималась ставшая знакомой горькая ярость: я поймаю их, отец, клянусь, им это даром не пройдет, я до них доберусь…

– Алло! Да, это Кёнигсхаус, привет, простите, что беспокою ночью. Дело в том, что мы потеряли план полетов, который был неделю или две назад, а хозяин лопается от злости. Не могли бы вы передать по факсу копию данных, которые мы вам сообщили, когда регистрировали полет?

С другого конца радиолинии отозвались.

– Когда? Это было в позапрошлый вторник, единственный полет за месяц, кроме нескольких челночных вертолетов. Передадите? Отлично! Спасибо. Хорошо, запишите номер факса и перезвоните. – Джон, стараясь не ошибиться, продиктовал номер невидимому оператору. – Можете передать прямо сейчас! Тысяча благодарностей, приятель, ты не представляешь, как это важно!

Через несколько секунд он держал в руках лист бумаги, цифры и буквы прыгали у него перед глазами. Легкий самолет «Виктор-Икс-4355». Время вылета из Сиднея 22.00. Пункт назначения – Кило Отель Сьерра, станция Кёнигсхаус. Расчетное время прибытия 00.10. Обратный полет: расчетное время вылета 02.30, прибытие зафиксировано 04.40.

Значит, самолет был!

Джон едва улавливал смысл написанного, пришлось сделать усилие, чтобы расшифровать краткое сообщение.

«Виктор-Икс-4355»…

Кто-то вылетел из Сиднея в десять часов вечера и приземлился вблизи Кёнигсхауса вскоре после полуночи. Потом вылетел обратно в половине третьего ночи и прибыл в Сидней чуть позже половины пятого.

Два с половиной часа.

По расчетам Дасти, этого времени пешеходу вполне хватит, чтобы дойти от взлетно-посадочной полосы до источника, прикончить спящего и вернуться к самолету.

Взгляд лихорадочно скользил по бумаге.

«Заявлено пассажиров: 3».

Дасти был прав.

Три человека.

Ах, негодяи!

Но кто был главным, кто за все отвечал, кто задумал преступление?

Джон дошел до последней строки.

«Самолет зарегистрирован на «Кингдом Холдингз ПЛК». Владелец и пилот г-н И.А.М.Кингдом».

Негодяй!

Проклятый негодяй!

Джон сидел неподвижно, словно окаменев, пока новое понимание прокладывало себе дорогу в его мозг, как прожилки пронизывают мрамор.

В Кёнигсхаусе был только один человек, которого лишили Королевства, лишили дважды, сначала – по праву рождения, потом – когда его дело выкупил у него из-под носа соперник, более взрослый и сильный.

Только один человек мог прийти к мысли об убийстве, чтобы спасти империю, которую он создал на месте того, что утратил.

Только у одного человека хватило бы горького, сардонического юмора, чтобы назвать выдуманную для прикрытия компанию именем утраченной империи.

Только у одного человека хватит холодности, злобы, решительности, чтобы убить, имея веский повод.

Убить Филиппа Кёнига. Чарльз.

Наверняка это Чарльз. Дядя Чарльз.

В мозгу вспыхнул сноп яркого света, бомбардируя его сигналами об опасности. Не замеченные вовремя, они теперь складывались во все более четкую, тревожную картину.

Чарльз.

Чарльз стоял рядом с матерью, когда они шли по проходу часовни на похоронах отца.

Когда огласили завещание, Элен инстинктивно повернулась именно к нему. Чарльз использовал мать, чтобы ускорить продажу поместья миссис Мацуда, он приобрел безмерное влияние на нее…

Сегодня за ужином взгляд ее был прикован к Чарльзу.

Нет!

Чего бы дядюшка ни хотел от матери, какие бы планы ни строил, он обязан положить этому конец! Он обязан позаботиться о матери!

Джон почувствовал горький укол совести. Почему он не постарался помочь ей справиться с ударом судьбы, а поскорее уполз зализывать собственные раны, как зверь? Зачем ему надо было напиваться, а потом валять дурака перед Джиной – Боже мой, он бросил мать на произвол судьбы, совсем о ней не подумал! В эту лазейку и проскользнул дражайший дядя Чарльз, новое лицо на ее горизонте, человек, ради карьеры готовый на все!

Нет!

Ни за что, ведь он еще ее сын!

Скомкав план полета и сунув его в карман, Джон вскочил, одним рывком добрался до двери, выключил свет и выбежал из конторы. Надо убедиться, что с мамой все в порядке, что она в постели, надежно укрыта одеялом, а затем обдумать все еще раз. Нужно добраться до сути дела, найти новые подробности, новые доказательства…

Джон бежал легко, бесшумно, еле касаясь земли, не тревожа ни единого листика. Истинный бушмен, он всегда чуял людей раньше, чем они заметят его.

Что это?

На другой стороне лужайки, под деревьями он уловил какое-то движение, но прошла секунда-другая, пока глаза после света адаптировались к темноте. Ужаснувшись, он увидел Чарльза и мать, они стояли рядом, теплая ароматная ночь окутывала их. Чарльз обнял Элен, прижал к себе и начал целовать, страстно, долго, не переводя дыхания. В безнадежно холодном свете звезды, сиявшей в миллионе миль от дома, он видел, как мать растворяется в жадных объятиях человека, убившего его отца.

21

– Спасибо, что довез меня, папа. Сегодня утром мне неудобно было просить об этом миссис Кёниг. Она казалась совсем… ну, я не знаю! Да это и не удивительно, с такой… такой женщиной на шее!

Итак, привитое в монастырской школе воспитание не позволяло его дочери сказать «с такой сучкой», отметил Бен, криво усмехнувшись.

– Ты о Трише? – мрачно спросил он. – Да, она не очень-то подходит для жизни на скотоводческой ферме, правда? Не могу представить, что она поселится в Королевстве и приживется. Ей миллиона лет на это не хватит. Самое противное то, что она все-таки выселит отсюда Элен, хоть сама никогда не снизойдет до того, чтобы жить здесь.