Елена Домогалова - Регина Страница 45

И вот появилась Регина. И она не была "Бюсси в юбке", как поначалу называли её при дворе. Она была гораздо опасней, потому что была женщиной. А женщины никогда не будут драться на дуэли и писать едкие эпиграммы, по сути бесполезную трату времени. Они лучше отравят, оклевещут, придумают самую запутанную и смертоносную интригу. В Регине королева-мать почувствовала силу Луи де Бюсси и коварство герцогини Монпасье — адскую смесь. И впервые испугалась.

Флорентиец Рене, её личный астролог и врач, не однажды предупреждал её, что прямую и неотвратимую опасность для семьи Валуа представляет Генрих Наваррский, но Екатерина Медичи ему так и не поверила — слишком прост и легкомыслен был её зять и слишком он любил женщин. Чёрный ангел Гизов Екатерина-Мария закрывала белый свет для старой королевы, а теперь у Гизов ещё и объявилась союзница из лагеря Клермонов. И властная итальянка вновь отправилась к астрологу.

В сумерках, когда лица и одежда прохожих превращались в неясные смутные тени, королева-мать в сопровождении двух офицеров из своей личной охраны выехала в город. Занавешенный тёмным бархатом портшез без герба остановился на улице Каландр напротив моста святого Михаила. По мосту королева пошла одна, строго-настрого запретив слугам следовать за ней. Тяжёлой походкой она шествовала по вековым пыльным камням. Дом Рене стоял совсем близко от улицы, в самом начале моста. Она с силой ударила медным кольцом в дубовую дверь, потом три раза стукнула совсем тихо и ещё раз — со всего маха. Это был их с Рене условный сигнал ещё со времён флорентийской юности. Когда-то он точно так же стучал в потайную дверь покоев юной герцогиньюшки Катерины, стройной, молодой и ослепительно красивой. Потом молодая королева Франции искала спасения от жестокой Дианы де Пуатье в загромождённой колбами и ретортами лаборатории упрямого алхимика. Теперь ей открывал дверь такой же старый, как и она сама, знаменитый на весь Париж астролог, парфюмер и аптекарь Рене. Седой, как лунь, высокий и худой, смуглый до черноты, в которой терялись даже морщины, он остался таким же невозмутимым и упрямым. И он был единственным на всём свете человеком, который помнил юную влюблённую Катерину. Он и разговаривал всегда только с ней, а не с властной и страшной старухой Медичи.

Вот и сегодня Рене рассеянно кивнул королеве головой:

— Добрый вечер, мадам. Проходите, я вас ждал сегодня.

Королева привычно поднялась по тесной винтовой лестнице, нагнулась под низкой массивной балкой с вечно висящими на ней какими-то травяными пучками и сухо брякающими мешочками, вошла в рабочий кабинет учёного и заняла своё излюбленное место в кресле у камина. Кабинет был ярко освещён: жаркие всполохи растопленного камина и дрожащий танец свечей в жирандолях разгоняли по углам сгущавшиеся за окном сумерки.

Рене вошёл следом, оставив светильник на перилах лестницы.

— Чем я могу быть вам полезен сегодня, мадам?

— Ну, раз уж ты меня сегодня ждал, думаю, для тебя не секрет, зачем я пожаловала.

— Графиня де Ренель?

— А ты становишься всё проницательней.

— Я уже смотрел её гороскоп, мадам, — со своей обычной грустной улыбкой ответил ей старый друг, единственный, который всегда был для неё больше, чем другом.

— Ты был так уверен в моём визите?

— Нет, на этот раз простое совпадение. Вчера здесь была ваша дочь, Маргарита Наваррская

— И что, кроме любовного зелья, в этот раз понадобилось моей дурище? — грудь королевы-матери насмешливо колыхнулась.

— На этот раз не любовное.

— Неужели моя дочь наконец-таки показала зубки и решила извести неугодную соперницу?

— Ну разве может глупая девчонка быть соперницей вашей прелестной и мудрой дочери?

— Не надо столь грубой лести, друг мой. Я, конечно, изменилась с годами не в лучшую сторону, но вот на зрение пока не жаловалась и я прекрасно вижу, что рядом с этой, как ты выразился, глупой девчонкой моя прелестная дочь — просто ощипанная курица. Да и в уме ей не откажешь. Что ни говори, а проклятая кровь Клермон-Амбуазов всегда брала своё. Ну и что же ты ей ответил?

— Успокоил. Маргарите совершенно не о чем волноваться. Графиня всего лишь немного попортит ей кровь и только. Её звезда будет гореть ярко, но недолго. И вы, и ваша дочь на долгие годы переживёте её, а о ней и памяти не останется, забудется её имя, и её удивительная красота, и даже страшная гибель. И она ничем не сможет вам навредить.

— Так она всё-таки не своей смертью умрёт? Ну, это я давно подозревала…

— Ваше величество, я ведь уже говорил вам, что судьба поставила поперёк вашей дороги Анрио. Он будет королём. Будет несмотря ни на что. Это его рок и ваш. Забудьте вы о графини де Ренель, так же, как и о Гизах. Гизам королями не бывать.

— Пока что, мой друг, Гизы дышат мне в спину. Что же до Анрио, то ему как раз на французском троне не сидеть. Не забывай, у меня есть два сына.

— У вас ОСТАЛОСЬ только два сына. Из четырёх.

— Довольно! Я пришла не за тем, чтобы ты бередил мои раны. Я всё-таки хочу знать, что мне делать с графиней де Ренель и её подружкой Монпасье и с чем ушла от тебя моя дочь?

— Я смотрел её гороскоп, ваше величество. Всё, что вы можете сделать — это пожалеть бедное дитя. Да, не смейтесь, королева, она всего лишь бедное дитя, не знавшее ни родительской любви, ни божьего благословения. Её красота, которой так отчаянно завидует ваша дочь, не дар, но наказание и проклятие. Вы можете при желании извести её, но… Боюсь, вы просто не успеете. Эта звезда будет очень мало гореть на небе Франции. Оставьте графиню её судьбе, не берите на свою совесть ещё и эту коротенькую жизнь. Её судьбой правят Господин Случай и Царица Любовь, а против них играть бессмысленно. Вам не следует опасаться графини де Ренель, опасайтесь больше преступлений, которые совершат против неё ваши дети, мадам. Не бешеный нрав Бюсси, но властолюбие и вседозволенность Медичи станут роковыми для вас.

— Ты говори, да не заговаривайся!

— Вы же хотели услышать правду.

Екатерина пристально смотрела на учёного. В кабинете Рене воцарилась настороженная тишина.

— Ах ты, старый алхимик-неудачник, — снисходительно расхохоталась Медичи, — и ты туда же. Вот уж, воистину, седина в бороду — бес в ребро. А я-то, думаю, с какой стати ты вдруг так заговорил? Что, эта ведьма и тебя околдовала? Звезда она, видите ли! Французская Лилия! Хорош цветочек, нечего сказать. Одни шипы с ядом. Ну так что же ты дал моей дочери?

— Всего-навсего новые ароматические притирания. Как только она услышала, что графиня де Ренель совсем недолго будет затмевать всех своей красотой и ни один поклонник вашей дочери не оставит её ради графини, её величество заметно повеселела и успокоилась. На моё счастье, она не спросила о графе де Бюсси.